Мои калифорнийские ночи - Анна Джолос

Мне нравится, что этот парень всегда называет вещи своими именами.

Молча киваю, опрокидывая в себя пойло. Прошу повторить и прижимаю ладони к пылающему жаром лбу. Чувствую себя отвратительно. Болит голова, кровь кипит, и где-то там внутри поднимается былая ненависть к девчонке. Только она теперь иного рода. Ведь сказанные Ричи слова опустили её в моих глазах на самое дно.

Я снова пью.

Один стакан. Второй. Третий.

«Давай сделаем это» — вспоминаю сбивчивый страстный шёпот и то, как горели в предвкушении её глаза.

— Зак, а есть что покрепче? Чтобы вырубило насмерть, — прошу я.

— Не поможет, — тихо произносит он, но я прекрасно его слышу. — Мне кажется, тебе хватит, дружище.

— Мне кажется, ты много на себя берёшь. Делай свою работу, Зак! — зло ору я, бросая на стойку бабло. Гораздо больше, чем необходимо.

Парень, недовольно поджав губы, принимается за дело. Он в курсе, что моё дурное настроение может иметь плохие последствия для окружающих.

Музыка натужным басом стучит в висках. Яркие вспышки неонового света раздражают и утомляют. Кругом люди, голоса, шум. Но я не могу стать частью всего этого.

На пару секунд прикрываю глаза.

Долбаный хоровод картинок, как на старой фотоплёнке…

Её соблазнительное и отзывчивое тело подо мной. На диване в гостиной.

В моей кровати там, на даче.

Сидит на столе, доверчиво тянется ко мне, обхватывая ногами.

Стонет в душе, цепляясь пальцами за моё плечо. И всё это происходит в Его доме.

Какого дьявола…

Так быстро вошла во вкус? Сама ведь говорила, что вообще «не заходила на эту территорию».

И я чувствовал: не врёт. Никто не касался её так, как я. Никто.

Неужели назло мне она….

Сука.

Пальцы с силой сжимают стакан. Стекло не выдерживает и лопаясь, трещит. Отстранённо смотрю как на барную стойку падают капли насыщенного красного цвета.

Сколько крови пролилось в этот вечер. Уму непостижимо…

— Чёрт, Брукс…

Зак куда-то исчезает. Ощущаю неприятную пульсацию. Это немного отрезвляет. Но не настолько насколько хотелось бы.

Разжимаю ладонь, и стекло сыпется на гладкую поверхность.

Что со мной творится нахрен? Мне крышу рвёт, я на стену лезу, а она спокойно спит с ним, позволяя всё?

Кто из них сверху? Как давно это продолжается?

«Дурная малолетка. Твоё счастье, что я трезвый» — сказал я ей в ту ночь, когда она почти молила меня о большем.

Кретин. С чего-то решил, что она особенная. Что не могу вот запросто провернуть с ней все те фантазии, что не дают покоя с того самого дня, как она появилась в нашем доме. Решил, что нельзя вот так бросаться в омут с головой. Не с ней. Потому что прошлое всё ещё беспокоит и не отпускает её. Ведь тот случай с отчимом определённо не прошёл для неё бесследно.

— Пойдём.

А это уже Сэнди. Практически силком тащит меня в сторону служебных помещений. В одном из них сажает на диван и, качая головой, принимается срочно откупоривать невесть откуда взявшуюся аптечку.

И снова грёбаное дежавю. Вспомнил, как Смит храбрилась, касаясь моего лица, изображая медсестру. Как разглядывала, закусив губу и отчаянно краснела. И тот её совсем глупый порыв облегчить его боль, выдув поток воздуха… ведь разбитая губа нещадно горела огнём от спирта.

Кажется именно тогда я захотел не просто поставить заносчивую девчонку на колени. Я захотел поцеловать её. И в ночь на восемнадцатилетие Исайи, стоя там с ней, в своей комнате, понимая, что сама пришла, что ждала меня — уже не сдержался.

Сука. Ненавижу её.

Больше, чем когда-либо.

Настолько сильно, что на полном серьёзе готов убить.

— Как ты так умудрился? — причитает Сэнди. — Достаточно глубоко вот здесь.

Нет, недостаточно Сэнди.

Она торопливо достаёт осколки и обрабатывает мою ладонь. Вытаскивает бинт и начинает заматывать им небольшую колотую рану.

— Оставь, Сэнди, всё нормально, — язык заплетается.

— Ну конечно.

— Тебе надо в зал, а ты тут возишься со мной, — хмуро осматриваю её униформу.

Мне не нравится, что Сэнди работает на Осмо. Это место слишком грязное для такой девушки, как она.

— Ваша драка многое объясняет, — вдруг произносит, поднимая голову. — Я наблюдала за тобой, Рид.

Мне уже заранее не нравится наш разговор.

— И?

— Я теперь кое-что понимаю. Например, зачем ты стал звать меня в гости, — улыбаясь, говорит она. — Хотел, чтобы Дженнифер видела нас вместе.

Всё это время мы смотрим друг на друга. Я не стану оправдываться.

— В тот день как ты и просил, я осталась ночевать у тебя. Но между нами даже ничего не было, — смущаясь, продолжает она. — И эта твоя странная просьба приготовить рано утром блины… Ты нарочно, да? Знал, что мы с ней столкнёмся нос к носу на кухне?

Мой мозг уже не в состоянии нормально функционировать. Мне нечего ей ответить. Дурой Сэнди Мур никогда не была.

— Вы с ней стоите друг друга. Манипулируете чувствами других людей в своих интересах.

— Сэнди…

— Только, пожалуй, между мной и Ричи есть разница. Я изначально знала, что твой внезапный интерес ко мне — неспроста. Но когда мальчик очень нравится девочке, она всё равно отмахивается от подозрений и верит в чудо. Так что я сейчас не о том, что ты как-то меня обидел. Просто не думай, что я наивная.

Молча смотрю на то, как она захлопывает аптечку.

— Поехали, отвезу тебя домой, Рид. Не надо оставаться здесь, ладно?

Спорить я не стал. Не до того. Пьян. Взвинчен. Нервы как оголённые провода… И всё чего хочу — добраться до желанной подушки и уснуть беспробудным сном.

И вот спустя десять минут мы уже едем по центральной улице Блу Бэй в её «машине», которую не так давно выбирали вместе на рынке поддержанных авто. Старый медленно плетущийся форд-уродец голубого цвета. Как по мне, выбор просто отстой, но Сэнди переубедить было невозможно. Свою первую машину она видела именно такой.

Улыбка касается моих губ, когда вспоминаю, как она радовалась этой развалюхе.

Хорошая она. Добрая, умная, порядочная. Таких день со днём не сыщешь. И что могло заставить её связаться с таким отмороженным на всю голову парнем, как я…

Прошу отвезти меня на дачу. Дома делать мне сегодня нечего. А вот завтра заехать придётся, чтобы забрать документы. Есть одна идея, о которой я задумывался ещё в юности. Похоже, пришла пора встряхнуться как следует и перевернуть свою никчёмную жизнь.