Нуреев: его жизнь - Диана Солвей

продажи билетов зашкаливали. Но мне приходилось подчинять свою жизнь его постоянным требованиям. Он мог позвонить в театр и сказать: «Почему у меня в доме нет туалетной бумаги?» или «Пришлите мне уборщицу». Я хоть и обожала его, но думала: «Слава Богу, это всего на три недели». Появляясь, Рудольф рассчитывал, что я буду ходить с ним на обеды, в кино, по магазинам. Если ты не делал того, что он хотел, он просто обращался к кому-то другому. Поэтому приходилось выбирать: либо ты уступаешь, чтобы сохранить взаимоотношения (что я и делала), либо отступаешь и позволяешь отношениям на время охладеть – до тех пор, пока ему не захочется еще чего-нибудь».

Несмотря на преданность, которую он требовал и получал, Рудольф боялся зависимости. И это было одной из причин, по которым он предпочитал общество богатых, пожилых женщин. Они не только были в состоянии платить за себя сами, но и не ждали от него секса (во всяком случае, так думал сам Нуреев). Это не мешало ему флиртовать с ними. Правда, если дамы отвечали на его заигрывания слишком бурно, он тут же начинал беспокоиться: неужели они неверно истолковали его намерения? «Он очень боялся, как бы кто-нибудь из нас не поставил его в затруднительное положение, – вспоминала Херман. – Просто он считал, что любая женщина, питавшая к нему большую симпатию, умирала от желания затащить его в постель».

Одной из верных подруг Нуреева, действительно лелеявших подобные надежды, была Дус Франсуа – темноволосая красавица чилийских кровей. Она настолько сходила с ума по артисту, что, по слухам, даже волосы остригла коротко, лишь бы придать себе мальчишеский вид. Стильная, модная, общительная Дус приходилась племянницей покойному Артуро Лопесу-Уиллшоу, сказочно богатому чилийскому гомосексуалисту. В свое время Лопес женился на своей кузине, Патрисии Лопес де Уиси, тетушке Дус, и жил с ней в «своем маленьком Версале» в Неилли, поселив своего бойфренда Алексиса де Реде в апартаменты в Отеле Ламбер. Признанный законодатель вкусов тех дней, Алексис де Реде был близким другом Мари-Элен де Ротшильд. Поэтому Ротшильды, выкупив Отель Ламбер, позволили ему там остаться. Артуро Лопес также был большим поклонником Раймундо де Ларрена, давнего бойфренда Дус. После распада балетной труппы де Куэваса де Ларрен сформировал собственную труппу, спонсором которой выступила Жаклин де Рибс. Когда через два года виконтесса больше не смогла оказывать труппе Раймундо финансовую поддержку, он начал фотографировать знаменитостей для «Вог» и других журналов. И именно де Ларрен познакомил Дус с Нуреевым. Дус любила балет и истово желала стать частью гламурного мира Раймундо. «Она была от него без ума, и одно время он даже подумывал на ней жениться, – вспоминала Жаклин де Рибс, долгое время бывшая доверенным лицом де Ларрена. – Он полагал, что у нее много денег». Порвав с Дус в 1970-х годах, 42-летний Раймундо шокировал всех их друзей, женившись на своей бывшей «тетушке Маргарет» – 80-летней маркизе де Куэвас, славившейся крайней эксцентричностью.

По мнению их многих общих знакомых, дружба с Нуреевым позволила Дус продолжать ту жизнь, которую она вела с Раймундо. «Рудольф привносил в ее жизнь радость, он водил ее по разным местам, знакомил с интересными людьми», – рассказывала Фирьял. Платой Франсуа за это было полное растворение в своем кумире, безоглядная готовность выполнять все его требования и запросы, любые поручения, чтобы сделать его жизнь более легкой, а свою – более осмысленной. «Она, несомненно, была в него влюблена, – считала Джейн Херманн, и так же считали многие их друзья. – Она хотела жить с ним и знала, что он способен увлечься женщиной». Как и многие женщины, влюбленные в гомосексуалов, Франсуа обманывалась, полагая, будто может пробудить в Нурееве влечение к себе. Увы, чем больше она старалась и чем настойчивей становилась, тем сильнее отталкивала от себя Рудольфа. «Дус не дает мне дышать», – жаловался он Джейми Уайету. По воспоминаниям Луиджи Пиньотти, Франсуа ходила за ним чуть ли не по пятам: «Она никогда не понимала Рудольфа. И слишком давила на него». Даже ее друг Алексис де Реде признавал, что «Дус иногда походила на няньку».

В отместку Рудольф сурово отчитывал ее в присутствии друзей, а то и вовсе избегал Франсуа и месяцами отказывался с ней разговаривать. «С Дус покончено», – заявлял он тогда. А Мари-Элен де Ротшильд пыталась их помирить. «Она повторяла ему: “Вы должны быть добрее к женщине, которая так преданна вам”, – вспоминала Жаклин де Рибс, считавшая Дус «мазохисткой». Как-то раз, когда Франсуа везла Рудольфа на репетицию в Парижскую оперу, артист внезапно вышел из себя, будучи больше не в силах терпеть ее присутствие рядом, и на светофоре выскочил из машины. Но Дус продолжила ехать рядом с ним, умоляя снова сесть в автомобиль. Этот случай наглядно иллюстрируетвсю суть их отношений: Рудольф, уходящий прочь в одиночестве, и Дус, следующая за ним и умоляющая положиться на нее. «Он с самого начала и до конца обращался с ней как с низкооплачиваемой, перегруженной работой секретаршей, – утверждал дирижер Джон Ланчбери. – А ей это нравилось, и она терпела все оскорбления».

Друзья неодобрительно взирали на то, как Рудольф позволял Дус и другим женщинам «служить» и угождать ему, и нередко укоряли артиста в их «эксплуатации». «Он понимал разницу между равными себе и своими рабами, и переступал черту, только когда мог это сделать, – рассказывала принцесса Фирьял. – Он считал: раз они сами хотят, то почему им это не позволить? Однажды, приглашая его на обед, я спросила: “Сколько рабов вы с собой приведете?“ А он ответил: “Вы слишком суровы к моим рабам. Ведь они делают только то, что хотят. И это доставляет им удовольствие. Я пользуюсь ими, пока они мне позволяют”».

Настоящим другом Нурееву можно было стать, только отчетливо понимая, насколько высоко он ценил свою свободу. «Он никому не желал принадлежать», – подтверждал Луиджи Пиньотти. И в то же время Рудольф обладал завидным даром: вселять в любую из своих подруг уверенность, будто она – самая важная женщина в его жизни. Но их, естественно, возмущала необходимость делить артиста друг с другом. Ведь это всегда так лестно – ощущать себя необходимым знаменитому человеку. Тем более такому неординарному и интересному, как Нуреев. По словам Тессы Кеннеди, «многие женщины по недомыслию вели себя по отношению к нему собственнически и выказывали к другим ревность, которую он ненавидел». Это не совсем верно. Несмотря на поразительную способность разграничивать свою жизнь, Рудольф получал невыразимое удовольствие, вызывая ревность у самых преданных подруг, и не упускал возможности подстраивать щекотливые ситуации. Ему нравилось периодически стравливать женщин друг