Введение в общую культурно-историческую психологию - Александр Александрович Шевцов

личности избирают те ценности, которые им кажутся наиболее выгодными. И это отнюдь не деньги, даже деньги нужны лишь для завоевания настоящих ценностей, а это всегда, в первую очередь, достойное место в обществе, точнее, в сообществе своих. Сообщество, в котором я хочу занять место, всегда есть Мир, и ему соответствует мировоззрение. Ценность Мира в том, что он – место жизни, а мировоззрение – это знание, как выжить в этом Мире. Этому и дает описание Кавелин.

«Принижение, умаление нравственного характера лица, его возрастающее ничтожество идут рука об руку с современными воззрениями, и нет сомнения, что между тем и другим существует тесная связь и взаимодействие. В самом деле, не трудно заметить, что характер и направление современных воззрений не только выражают ничтожество лица, но и возводят его в принцип, в теорию.<…> Нравственный характер и достоинство лица немыслимы без твердых, непреложных нравственных правил или начал; без них человек делается игрушкой обстоятельств и случайностей и перестает что-нибудь значить в смысле нравственной личности. Но такие начала или правила дает, кроме религии, только философия, каково бы ни было ее направление и ее выводы. Предпосылка всякой философской системы есть безусловная истина, а живой, глубокий интерес каждого философского учения состоит в определении, как человек к ней относится.

Что же мы видим в наше время? Философия в полном упадке. Ею пренебрегают, над нею глумятся. Она решительно никому не нужна. Некоторые утешают себя тем, что это направление умов пройдет, что философия снова войдет в честь, когда положительные науки вполне выработаются» (Там же, с.379–380).

Тут надо разбираться. Нравственность, безусловно, определяется правилами, которые предписывают членам сообщества определенное поведение, соответствующее понятию о своих. Как кажется, в обществе правила поведения исходят либо от религии, либо от законодательства, то есть власти, либо от философии. Ясно, что на самом деле в религии, законодательстве или философии лишь закрепляются требования соответствующих сообществ к поведению желающих в них войти и считаться своими. Кавелин ничего не говорит о том, что перестали работать правила, закрепленные в законодательстве и религии. Пока разваливается лишь философия. Значит, явление не затронуло еще все русское общество и наблюдается только там, где должны действовать правила философии. Где? Судя по итогу рассуждения, в науках.

Однако сказать, что «положительные науки» отрицают истину как цель своей деятельности, было бы неверно. Следовательно, что-то не так в понимании «истины» «идеалистической» наукой Кавелина и естественными науками. Мы совершенно спокойно можем применить здесь уже наработанное понятие скрытой и явной парадигм. Говорят об «истине», а что под этим словом понимают? Что имеют в виду естественные науки, когда говорят о постижении истины, мы примерно представляем. Постичь истину – это значит описать еще что-то, что есть, существует независимо от человека. Это называется объективной картиной мира. Следующий шаг – попытаться извлечь из этого пользу. Для человека.

Что имеет в виду Кавелин? Первое, что бросается в глаза, что для него «истина» философии сопоставима с «истиной» религиозной. Он не раз говорит об этом в своих работах, начиная с самых ранних. Иначе говоря, истина – это то, что определяет смысл жизни человека. Следовательно, говоря о философии, он говорит о ней в том же смысле, что и Сократ. Истина – это не то, что достигается наукой, это то, ради чего надо заниматься наукой.

В этом смысле «положительная» наука, безусловно, лицемерна и предпочитает скрывать и ответ, и «лицо». И самый простой способ уйти от ответа на вопрос: А зачем тебе все это? – просто исключить подобные вопросы из числа рассматриваемых и допустимых внутри научного сообщества:

«Хуже всего то, что мы теперь видим не борьбу против той или другой философской доктрины, а совершенное равнодушие к самой философии. Недостаточность положительного знания никогда не мешала живому интересу к философским вопросам. Когда же люди знали столько, сколько теперь? Однако философия процветала и в древнем, и в новом мире; теперь же никто не дает себе даже труда ее опровергать или доказывать несостоятельность и вообще невозможность философской точки зрения вообще. Философия до сих пор не опровергнута в своих началах, а просто отброшена, как ненужная вещь. Упадок ее не есть научный вывод, а признак глубокой перемены в направлении и строе мыслей» (Там же).

Поразительное свидетельство. Особую цену ему придает то, что это мысли для себя. Их пишет человек, который пытается понять, почему ему так больно, поэтому он проницателен. Эти наблюдения Кавелина ценны тем, что он застал как свидетель то, чего уже нельзя было застать в Европе – время вызревания нового для России сообщества ученых. А поскольку у него изначально были свои представления о том, каким оно должно быть, он отчетливо видит несоответствия своим идеалам. И в первую очередь, он замечает, что у него и многих других, кого он знал и уважал, были эти идеалы, а сейчас они отсутствуют.

Что такое идеалы? Это «идеальные» образы того, как должно быть. Мы опять, по сути, соприкасаемся с эйдосами Платона, но пока оставим это лишь как намек. Здесь, на мой взгляд, гораздо важнее то, что «идеалы» Кавелина и подобных ему идеалистов были образами того, какой должна быть «наука», то есть сообщество ученых. Это относится во второй четверти XIX века. А вот в третьей четверти или, как говорит сам Кавелин, через неполных два поколения, ничего подобного у ученых уже нет. Что это значит?

Значит, иметь образы того, каким должно быть научное сообщество, бессмысленно. Оно уже сложилось, и сложилось со всеми своими ценностями, правилами поведения и мировоззрением. Теперь вопрос стоит не о том, каким быть сообществу ученых, а лишь о том, принимаешь или не принимаешь лично ты его ценности и мировоззрение. И ставится он опять же не так, если мы возьмем уровень личной психологии. Ставится он как вопрос желания: хочешь быть ученым? Тогда обязан быть таким-то и таким-то! Следовательно, если ты отвечаешь «да», ты внутри, «нет» – тебя просто не видят, ты в ином мире. Все вопросы типа: зачем? – теперь к тебе не относятся. На них отвечает само сообщество, они есть часть его парадигмы и где-то, как-то, кем-то уже прописаны и отвечены так, что теперь на них нет смысла тратить силы и время. Твое дело – только определиться со своим желанием и сдать экзамены, предъявить входной билет, чтобы занять свое место.

Кавелин и подобные ему русские ученые первого поколения оказались своего рода монстрами внутри научного сообщества. Их нельзя было изгнать, потому что они оказались в науке по факту, но они