Любимая для эльфа - Astra Maore

боюсь! Только от прыгунов отмазалась, так теперь эти птицы!

С подобными приступами упертости сложно было что-либо поделать.

***

— Лууу! — Марина подскочила в кресле, смахнув книгу с колен, и бросилась на шею высокому черноволосому мужчине, материализовавшемуся в кабинете внезапно. — Ты улитка! Маленькая смешная улитка!

Лукас подхватил ее и приветственно закружил. Марина хихикала и крепко держалась, а потом взмолилась:

— Ну все, отпусти! Лууу, — она тянула слова, — ну как же так, а?

— Рассказывай, — Лукас усадил Марину в кресло, где она обитала до его прихода, а сам устроился у ее ног, внимательно глядя ей в глаза.

Марина хохотнула.

— Да, улитка ты! Что тут говорить! В домик спрятался! Когда я пришла сюда и не обнаружила никого, даже ехидную Тамико, в первый миг я растерялась… А потом заварила травы, достала книгу и принялась тебя ждать… Час прождала и смекнула: дело нечисто. Совсем… Испугалась… Поплакала немного… А потом подумала, что буду тут ждать, пока кто-нибудь не придет… В кабинете все есть, я сбегала домой, притащила спальник на всякий случай, еще другую книгу, купила готовую еду и устроила засаду, — Марина выглядела загадочной. — Я понимала, что никто посторонний не войдет и что ты за мной наблюдаешь, ну и прекратила волноваться, просто тебя ждала. Ты же видел. Когда прошли сутки сидения тут, я прикинула, сколько еще ты будешь меня мурыжить… А я упорная! Смешной: те же двое суток… Как маленький!..

Лукас просиял.

— Ну вот, теперь у тебя есть на меня компромат — какую глупость я сделал на эмоциях!

Марина придвинулась близко к его лицу.

— Ааа, компромат, что не я одна дурочка… Да уж, Лу, я никак такое от тебя не ожидала! Ты что, все это время на меня дулся?

Лукас улыбнулся.

— Дулся, дулся да сдулся! Было немного, да.

Марина обхватила его за шею, как обожала делать, и притянула его голову к своему животу.

— Теперь мы квиты! Мир? Совсем мир?

Ее сердечко под его ухом билось так быстро…

— Мир!

***

Пестрые листья, охапками сыпавшиеся с деревьев при малейшем дуновении ветра, завораживали. Колетт нравилось набирать полные пригоршни и отпускать их, радуясь тому, как листья, нестройно кружа, падают вокруг нее разноцветным дождем, и ужасно хотелось осыпать Роберта, но Колетт боялась, что ему, нередко такому суровому, романтичная забава окажется не по вкусу.

Они вышли в парк на утреннюю пробежку, правда, Колетт хотелось просто гулять и наслаждаться осенью, но Роберт не поддался на ее уговоры, заявив, что ее изменчивое настроение не повод для отмены тренировки.

Но когда он скрылся из виду, Колетт замедлила бег, а затем и вовсе остановилась, собрала листья и устроила волнующий листопад.

— Тааак, — Роберт появился со спины и совершенно неожиданно, — сачкуем?

Колетт пискнула, она пока не успела отправить в полет все листочки, несколько еще оставалось в ее ладошках. Колетт прижала их к груди, как некогда пакет…

Но Роберт просто сгреб ее в охапку, наклонился и поцеловал так жадно, что Колетт стало жарко, несмотря на довольно морозную погоду.

Ее пальчики ослабли, а листья незамеченными опустились на землю. Они больше не волновали…

Колетт, но не Роберта. Он подмигнул.

— У меня идея: если ты сможешь меня догнать, соберем море листьев и устроим шикарнейший листопад.

Колетт скуксилась.

— Я тебя? Это невозможно!

— Я побегу медленно. Медленнее твоей идеальной скорости. Постарайся уж.

Колетт решила выяснить полные условия.

— А если все же не догоню?

Роберт развел руками.

— Значит, сегодня осеннего праздника не будет.

Колетт вздохнула.

— Ладно, поцелуй меня еще для зарядки, и побежали…

«Зарядка» продолжалась около пятнадцати минут — среди глухих, еще не осыпавшихся кустов. Это было ужасно непедагогично, но Колетт невинно играла на слабостях любимого, а потом пару раз умудрилась догнать его, и заливисто смеялась, когда листочки начинали дивный, но непродолжительный танец — Роберт осыпал ее, Колетт его, и они оба были совершенно счастливы.

Глава 231. Люсиль

Слишком высокая, чересчур крупная, Люсиль больше других сестер походила на мать, такую, какой ее она видела: голубоглазую блондинку с длинными сверкающими платиновыми волосами. Правда, их густотой сама девушка похвалиться не могла.

Она не сошлась со старшими дочерьми Кэйли, двойняшками, красивыми, ухоженными, любимыми папиными дочками. Те чурались общения с Люсиль, подчеркивая различия между ними, такими ладными, и ней, дурнушкой, нескладным переростком.

Люсиль отчаянно стремилась стать взрослой, как будто во взрослости видела спасение.

Яркий макияж, нескромная одежда, развитые формы, восхитительная пластика провоцировали мужчин обращать на Люсиль внимание.

Люсиль подцепила Дэнни, часто пьяного — и любовника матери. Кэйли будто в противоположность своей сущности тянулась к разного рода отщепенцам. Словно жаждала заглянуть на дно, в неприглядные стороны жизни, чтобы потом взмыть обратно к своему другу Микки, к своим прочим блестящим успешным друзьям — она и двойняшками-то не сильно интересовалась, но они не тужили, держались вместе или со своим папой…

Ее же отец — Кэйли вроде как родила Люсиль, чтобы удержать его — не проводил с дочерью ни капли свободного времени.

Как обычно складывается в подобных случаях, затея с треском провалилась. Отец Люсиль лишь шпынял Кэйли за то, что та плохо воспитывает ребенка.

Кэйли?! Воспитывает?!

Люсиль стала лишь поводом для склок, которых у ее родителей и без того хватало…

Кроме секса с Дэнни, у Люсиль бывали недоотношения с другими мужчинами. Кэйли ни во что не вмешивалась, и Люсиль вскоре постигла слава чересчур доступной.

Человеческие девушки не хотели с ней дружить, а взрослые женщины не воспринимали Люсиль всерьез. Никому не нужная, девушка попробовала пить.

И она начала пить столько, что даже ее происхождение не спасало ее от не замедливших появиться проблем со здоровьем.

Происхождение… Способности Люсиль почти не превосходили человеческие ни в чем.

Мутант. Ошибка.

Кэйли спохватилась слишком поздно. Предоставляя детям возможность жить, как им взбредет в голову, потакая их мельчайшим капризам, Кэйли не учла, что некоторые пути исключительно разрушительны.

Душа Люсиль лежала в руинах.

Другая жизнь виделась ей светом. Единственным выходом из тупика…

Кэйли нашла ей новую семью.

Марина получила иную внешность взамен доставлявшей ей столько неудобств.

Приобрела возможность иначе раскрыть характер.

***

— Нда, — Лукас тяжело вздохнул, — исключительное невезение со всех сторон. Будем прорабатывать.

Лукаса поразило полное отсутствие окружающих, относившихся к Люсиль искренне, с теплом, как-то выделяя ее.

Кэйли, в сущности избалованная эгоистка, не была создана для материнства, но отец Люсиль, ее сестры, какие-то приятели Кэйли… Никого.

Лукас и Марина сидели в темной и теплой комнате магического Дома, облюбовав уютные