Любимая для эльфа - Astra Maore

времени проводила и проводишь в маске, чтобы разом измениться.

Изумрудные глаза осветила надежда.

— А если я постараюсь? Лу… Я многое могу… Ты… Ты любил меня?

Впервые за уйму времени они разговаривали сердце к сердцу.

— Любил. Тебя настоящую любил. Самую блестящую и коварную из оперативниц анамаорэ. И самую нежную, доверчивую и непосредственную девочку Наоко, которую встретил в Городе, тоже.

— Хорошо, — Наоко отвела взгляд в сторону. — А я по-прежнему люблю тебя… И приму все… И попробую… вести себя иначе…

Лукас капризно выпятил нижнюю губу.

— Без чрезмерного общения с подружками, которым достаются самые сливки твоей души, без сумасшедшей готовки вручную с утра до ночи, а также без игр в барышню?

Наоко на его глазах расцвела, словно потрескавшуюся, убитую горем землю наконец полно и досыта оросил благодатный дождь.

— Я барышня, Лу! Я не мужик!

Он улыбнулся — с умопомрачительными ямочками.

— Конечно, барышня, Лиска. Только куда более дерзкая, чем ты пыталась показаться. Своенравная. Живая.

Наоко хитро улыбнулась. Сделать задуманное было совсем не в ее привычном стиле. Но Наоко хотела этого мужчину до последней капли души, время показало ей со всей ответственностью.

— Я так скучала, Лу… Смотри сюда и ни на что не отвлекайся! А если не можешь, скажи мне прямо сейчас… Приходи потом, я буду ждать… — она расстегнула верхнюю пуговичку своей аккуратной белой блузки.

Аромат молочной кожи…

Ее вкус.

Долгие часы упоительного блаженства.

Лукас улыбнулся.

— Сегодня у меня уйма времени. И завтра, наверное, тоже. Послезавтра… ммм…

Глава 236. День исполнения желаний

— Наоко? — Тамико капризно поджала губы. — Она меня, конечно, не выгонит, но порядок в твоем хозяйстве наведееет!

Лукас сидел в кресле, заложив руки за голову.

— Представь, Тами, больше никаких женщин! Только ты и она. Мне страшно!

Тамико фыркнула.

— Так это и славно. Предложи мне кто каждые пару месяцев менять начальников, я послала бы его далеко и надолго.

Лукас светло улыбнулся.

Тамико подытожила:

— Ну и чисто логически: о ней ты все знаешь. Больше, чем уже разочаровала, она не разочарует…

Бархатное: «Ага» подтвердило ее мысли, но Лукас тотчас осведомился:

— Тами, ты что ли совсем меня не ревнуешь?

Тамико махнула изящной ладошкой.

— Смирилась с неизбежным. Отговаривать тебя без толку: все будет по-твоему. Главное, чтобы тебе не стало скучно. Заскучаешь, уйдешь.

Лукас вздохнул.

— Давай не будем о грустном, Пушистик.

***

— Он опять разобьет твое сердце, — Наоко лежала головой на коленях Юми, а та гладила ее волосы, как делала не раз за эти месяцы, поддерживая Наоко.

— Пусть бьет… Только с ним я счастлива…

Утром Лукас сказал, глядя куда-то в сторону:

— Как нам же быть? Ты, еще Марина, может, нам гулять втроем?

Лукас словно стал жестче, перестал прятать острые углы непростого характера с ней, как всегда делал раньше.

Наоко не поняла.

— Как это с Мариной? Зачем?

Его лицо выглядело сурово-холодным, чужим.

— У меня перед ней обязательства. Втроем, как семья.

Наоко прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Какая семья?! Ну какая?!

Произнесла уверенно:

— Марина не заметит разницы между тобой и твоей копией.

Лукас согласился:

— Да, правда. А тебе нужен только оригинал. Наоко, — взгляд синих глаз, острый, как пронзающие мечи, — ты опять что-то скрываешь.

Лукас развернулся к Наоко и взял в ладони ее круглое с чуть пухлыми щеками личико. Погладил щеки большими пальцами.

— Так не пойдет. Говори прямо.

Нижняя губа Наоко, заметно больше верхней, дрогнула.

Лукас приказал:

— Давай.

— Мне больно… Я не думала, что будет так… Понадеялась на что-то… А ты уже все…

— Нет, — Лукас улыбнулся, — если бы все, я вообще не стал бы тебя обнадеживать. Просто дай мне время, Булочка…

Уголки губ Наоко на миг поднялись.

— Если не можешь… Я не претендую… Только не уходи!

Лукас поцеловал Наоко в лоб, прикрытый густой челкой.

— А ты претендуй. Я задолжал тебе кучу желаний. Хотя бы за то, что ты так меня преданно любишь. Рассказывай! Наоко, да не идет тебе быть трусливой зайкой! — в голосе Лукаса зазвучало неприкрытое раздражение.

Наоко тихо возразила:

— А я боюсь. Уже боюсь. Тогда все было так неожиданно. Вдруг ты опять меня бросишь?

Лукас убрал руки с ее лица и обнял Наоко целиком, крепко прижимая к себе ее худенькую спинку.

Выдержка Наоко была не сравнима с цыплячьей чувствительностью Марины, но из-за чувств к нему Наоко стала невероятно уязвимой.

Лукас заявил:

— Завтра ты в ресторан не пойдешь. Я сделаю твою копию, которая будет готовить за тебя. Четыре раза в неделю будет так. Весь день.

Наоко дернулась.

— Хочешь оставить меня без работы?!

Лукас одобрил ее возмущение.

— О, молодец! Хочу, чтобы ты перестала циклиться на работе.

Наоко поморщилась, но взяла себя в руки.

Начни они сейчас спорить…

Ресторан ей тоже посоветовал Лукас, и согласиться на это, бросив привычную учебу, было поначалу трудно…

Она взглянула кокетливо.

— А что я стану делать вместо ресторана?

Улыбка с ямочками приятно растревожила ее сердце.

— Получать подарки. Завтра за меня тоже поработает моя копия. А сам я начну выполнять любые твои желания. На грани разумного. Тебе ужжжасно не идет роль страдалицы!

Наоко рассмеялась чуть громче, чем следовало.

— Роль капризной сучки подходит мне больше?

Лукас гладил ее выступающие лопатки.

— Да-да, определенно.

Глава 237. Блики на воде

И блики солнца плясали на воде, как легконогие девы анамаорэ, подружки его игр.

Оливер смотрел большими блестящими глазами, поправляя отросшую челку: его кокетка Анеля — она насовсем?

В его сердце не было других, дышалось безмятежно, но его изменчивые мысли плыли, словно юркие рыбки.

А Лукас держал в ладонях душу хрупкую, как яичная скорлупка. Наоко сейчас под него прогнется, с присущим ей упорством переплавится во что угодно, и Лукас ужасался собственным желаниям глухо и настойчиво «превратить» раскрывшуюся ему Наоко в Тамико.

Нужно отпустить ее. Отпустить, не томить, не мучить.

Найти кого-то еще для своих целей, да Лукас уже знал, кого.

Он встретил Наоко прежде Тамико и полюбил в Наоко возможно то, что позже сконцентрировалось в Тамико.

Лукас метался внутри себя, не находя покоя, и чего-то ждал.

Он ни с кем не мог поделиться переживаниями. Они с Тами виртуозно скрывали греховную связь.

А отпустить Наоко значит уничтожить ее. Наоко не мыслит себя без Лукаса так же, как Лукас не может дышать без Тамико.

Им больше не нужно было заниматься сексом, чтобы получать обоюдные оргазмы — просто от объятий. Когда это случалось, Тамико тоже не смущалась, а