Любимая для эльфа - Astra Maore

кресла. Лукас свободно, с чашкой травяного настоя, а Марина свернулась клубочком, подтянув стройные ножки к подбородку.

— Я простая… Ты думал, я богиня… А я ничего собой не представляю…

Лукас отмахнулся.

— Ай, брось. Ты — это ты, а то, что какие-то прежние знакомые не удосужились тебя ценить — подумаешь. Выведем это. Теперь, по крайней мере, мне понятно, с чем мы имеем дело, — Лукас выглядел сосредоточенным, его блестящие синие глаза казались совсем темными. — И терапия тут простая. Дружить, любить. Сейчас ты хорошо сходишься с другими, с Наоко вот неплохо общались…

Марина возразила, крепче сжав коленки:

— Наоко меня не любит. И Тамико меня не любит…

Лукас улыбнулся.

— Потому что обе к тебе ревнуют. В тебе нет зла, Ежик. Ничего ужасного, криминального, извращенного ты не творила. Тебе просто не повезло капитально, но это можно исправить, сменив одну привычку на другую.

Марина смотрела на него насупленно, не веря ни одному его слову.

Работать с ней и работать.

Но… Сейчас Лукас не чувствовал к ней влечения. Совсем.

Марина, как растерянный ребенок. Лукас уже ощущал противоестественным ее трогать, но и бросать Марину он не собирался.

Тайна ушла, и романтическое чувство рассеялось?

С Тами у них вышло как-то иначе: Лукас узнал, что помимо воинских жизней, Тамико провела дни, обрабатывая землю, крестьянкой. Странный выбор для ее характера, но Тамико нравилось… И Лукас ни на йоту не переставал любить ее, как прежде, даже узнавая Тамико больше.

Тут…

Поспешные обещания — свойство его натуры…

Возможно, завтра Лукас рассмотрел бы ситуацию под другим углом и вновь бы вернул отношениям с Мариной прелесть пикантности.

Пока не мог.

Передать ее Максимилиану — нет, тот практиковался только на анамаорэ, а его Маю, еще будучи человеком, в терапии не нуждалась.

Лукас сам вскрыл нарыв Марины, выпустил гной, и он обязан был продолжать, как бы это ни изменило его чувства.

Более того, Лукас ощущал, куда его заведет исследование: он и раньше осознавал, что умопомрачительная Кэйли видит в нем кого-то еще, а откровения Марины внесли окончательную ясность. У него обнаруживалась масса общего с исчезнувшим отцом Люсиль…

Анамаорэ выбирали детей умом, решая, кого могли бы оделить безусловной любовью. Именно в такой остро нуждалась Марина, и Лукас прислушался к себе, удивленно понимая, что именно став «папой», он сможет с гарантией дать необходимое Марине.

Тот, что был у нее в этой жизни, наверняка ее любил, но не мог заполнить пустоту в ее душе. Не подозревал даже о ее сущности.

Для полной отдачи Лукасу не требовалось превращения Марины в анамаорэ, ничего. Только собственная искренность.

Глава 232. Перестанешь холить — заставлю!!

Как бы жестоко это ни было, Марина оказалась права — Лукаса разочаровала ее простота.

Марина могла бы миллион раз рождаться просто человеком, и все окупила бы ее возможная сила духа, но ее постоянное самоуничижение на фоне реально не впечатляющих способностей вызывало у Лукаса лишь желание бесконечно гладить Марину по голове, и утешать, и напитывать ей энергией…

Как дорогое ему существо, но не в качестве неотразимо желанной им женщины.

Лукас восхищался дерзкими, своенравными представительницами другого пола, которых он мог бы завоевывать в схватке страстей. Покоряющимися и вновь ускользающими…

Марина иногда бывала такой, но это ее «лицо» сменялось долгими периодами меланхолии. Лукас втайне надеялся, что Ежик вспомнит свои прошлые умения, вернет их и воспарит над неуверенностью, но ее ларчик души таил только боль, разочарования и абсолютно ничего на сладкое.

Воспоминания Марины убили его чувственность, но в то же время для развития Марины они были бесценны. Осталось как-то искусно и мягко показать Марине, в какую сторону поменялось его отношение.

Тамико почувствовала — Лукас не понял, как. Наверное, за счет своей склонности к анализу и благодаря хорошему пониманию его души…

Она подошла к Лукасу сзади и обняла его за плечи, когда Лукас сидел за своим рабочим столом.

Засмущалась?! В ее голосе послышались редчайшие извиняющиеся нотки?!

— Лу… А ты Марину это… не любишь ее больше?

Лукас дернулся от изумления, никак не ожидая такой вопрос.

— Откуда вести, Тами?

Тамико зарделась.

— Мне так кажется почему-то… Песни ты больше не пишешь, я понимаю, что вы уже давно вместе живете, но… Что-то не то. И ты больше не упоминаешь ее никак, — Тамико уточнила: — Ну, ты и раньше подробности о ваших отношениях не рассказывал, а теперь просто мертвая тишина.

Медовые пушистые волосы безумно приятно щекотали его щеки, но Лукас захотел посмотреть Тамико в глаза, и, развернувшись на стуле, подхватил ее, усадив к себе на колени. Тамико сложила ладошки в замок — домашняя, уютная, в каком-то симпатичном платье.

— Я люблю Марину. Но знаешь, Тами… Уже люблю ее, как дочь.

Тамико задумалась — ошарашенности она не выказала совершенно.

— Дочь? Мгм… Да, она как цыпленок какой-то и выглядит, уж прости за прямоту. Мелкая.

Уголки ее пухлых губ поднялись — Тамико была в своем репертуаре. За что Лукас ее и ценил.

Он погладил Тамико вибрациями низкого бархатного голоса.

— Мне хочется опекать Марину и защищать. Но пока ума не приложу, как сказать ей это, чтобы совсем ее не сломать. Там ресурсов душевных мало…

Тамико поскучнела.

— Ты мне ничего толком о ней не говорил. Я пас.

Лукас догадался, что послужило причиной внезапной перемены настроения Тамико.

— Тами, ну тебя-то я буду лелеять все жизни. Ты сомневаешься?!

Тамико приставила ладонь ребром к его горлу.

— Перестанешь холить — заставлю!!!

Лукас широко улыбнулся. Боги, почему эта шикарная женщина любит другого? Но эти сожаления были слишком опасны, чтобы дать им разрастаться. А дал бы, они завели бы Лукаса в тупик.

Чувства Тамико, его чувства, чувства Магнуса… Благо Анамаории…

С каких-то пор Лукас придумал себе веру, умом осознавая иллюзорность своей выдумки: что и для него кто-то найдется. Только нужно подождать. А пока, наверное, стоит отдавать страждущим женщинам то, чем Лукас обладает в избытке…

Тамико убрала ручку — ароматную, нежную — с его шеи и посерьезнела.

— Ты придумаешь, как ей сказать. Я знаю.

Лукас гипнотизировал ее взглядом.

— Я рад, что ты меня не осуждаешь…

Тамико встрепенулась.

— За что?! Ааа, за твои скорости реакции… Вжик-вжик, — она сделала молниеносные пассы ладошками в воздухе. — Значит, у тебя опять будет какая-то новая женщина для секса. Я скоро перестану с ними знакомиться. Смысл?

Лукас горько усмехнулся.

— Такой вот я непостоянный.

Тамико возразила:

— Да ну, какой же непостоянный: страсти в тебе бурлят постоянно, и