Артания - Юрий Никитин

Он не поверил глазам: в сторонке за деревьями блеснулонебольшое озеро, совсем крохотное, но вода прозрачная, чистая, не болотная.Деревья склоняли над ним кроны. Повеяло прохладой. Ноги подгибались, онзаспешил, уже представив, как погрузится раскаленной глыбой железа в прохладнуюводу, начнет остывать, впитывать ее всеми порами тела…

С дерева сорвался желтый лист, красиво опускался прямо надозерцом, покачиваясь из стороны в сторону, словно дергали за кончики невидимыекомарики. Он коснулся поверхности озера, исчез. Придон тут же застыл на месте,нога остановилась в воздухе, не касаясь воды. Она чуть подернута рябью, этодует легкий ветерок, листок должен был встопорщиться и резво побежать по воде кберегу. Или не резво, но он должен остаться на поверхности!

Задержав дыхание, он отступил на шаг. Потом еще. Третий шагсделать не успел, вода разом исчезла. Среди заросшей темно-зеленой травойполянки поднялся безобразный раструб, похожий на цветок колокольчика, толькоразмером с закрученные спиралью бараньи рога.

Из раструба выметнулся длинный гибкий язык, похожий наувеличенный во много раз язык жабы. Придон пытался отпрыгнуть, но язык петлейобвился вокруг лодыжки. Сдавило сильно, он услышал свой вскрик, тут жемелькнуло гибкое женское тело.

– Ну что же ты… – донесся горестный вскрик.

Он сопротивлялся молча, обеими руками ухватился за дерево,мышцы трещали от натуги. Цветок часто вскрикивала, за ногу дергало больно, онслышал глухие удары. Наконец ногу отпустило, он торопливо извернулся, схватилпалку.

Гибкий язык уже спрятался под прочный костяной панцирь, атот основанием врос в землю. Придон подумал устрашенно, что там, в глубинах,этот зверь может быть в десятки раз крупнее. А то и в сотни.

– Давай убираться отсюда, – прохрипел он.

– Сиди, – велела она. – Дай осмотрю ногу…Если содрал кожу до крови…

– То что? – спросил он настороженно.

Цветок всматривалась долго, он чувствовал на лодыжке еепрохладные пальцы, наконец с облегчением опустила ему штанину.

– Крепкая на тебе одежда, – сообщила она. –Вроде бы шкура, но не шкура. Что это? Он заставил себя подняться.

– Пойдем. Скоро ты увидишь такие диковинки, что этишкуры замечать не будешь.

Россыпь болот осталась позади, но у многих деревьев междутемными корнями тускло блестела совсем черная вода. Дважды он видел, как оттудавысовываются круглые блестящие головы и смотрят ему вслед. С деревьев свисалинеопрятные комья, похожие на опутанную паутиной омелу, воздух показался емунесколько суше. Сперва решил, что почудилось, но чем Цветок карабкалась выше,тем листья становились суше, под ногами не чавкало, пружинил толстый роскошныймох: с кроваво-красными и фиолетовыми пятнами, похожими на трупные.

Потом он услышал надсадный рев, а чуть позже с холодком поспине понял, что по их следам ломится большой и могучий зверь. Однажды попутныйветер даже донес его смрадное дыхание. Мороз пошел по всему телу Придона: каквоочию, увидел куски гниющего мяса, застрявшие между зубов чудовища. Нокрупному зверю тяжело ломиться сквозь заросли, где тонкие человеческие телапроскальзывают между массивных стволов, он иногда глухо ревел, однаждывскрикнул от боли, будто наступил на что-то острое или сдуру напоролся наострый сук.

Совершенно неожиданно впереди открылось болото со стоячейводой, странно неподвижной, что не переливалась через низкие края, не стекалавниз, в нижнее болото, настоящее, большое. Здесь из воды торчали коряги, корнизатонувших деревьев, поднимались белесые, как утренний туман, высокие растения,похожие на упавшие в снег кверху острием сосульки.

Цветок прыгала по кочкам и корягам очень ловко, непривычноловко для вообще-то медлительных и неуклюжих жителей деревни. Во все сторонылетели брызги, коряги под ее весом погружались, но она успевала скакнуть наследующую, наконец погрузилась до пояса, но все же быстро добралась до исполинскоговыворотня: мокрые, осклизлые корни упавшего дерева торчат как страшныекогтистые лапы паука, все черные, покрытые гнилью, а снизу из тухлой водывылезают безглазые мелкие животные, карабкаются, слабые и беспомощные… с видуслабые и беспомощные.

– Бери левее! – прокричала она с выворотня. –Там под водой ствол… По нему и добежишь!

Придон прыгнул в вонючую воду, от смрада перехватилодыхание. С берега начали сигать в болото мелкие зверьки, похожие на лягушек, нос гребнями на спинах, а он с тоской пытался увидеть в мутной жиже этот ствол,ведь справа и слева бездна, наконец Цветок, сообразив, вытянула руку, онсдвинулся левее, под ноги попалось твердое, округлое, склизкое.

Он вспомнил, как ребятней вскакивали на бочки и гоняли подвору на спор: кто дольше удержится, надо было только быстро-быстро перебиратьногами и держать равновесие, но сейчас под ним не сухой бок бочки, а нечтоосклизлое, невидимое в тухлой смердящей воде.

Сцепив зубы, он бежал, воды сперва по колено, потом стволначал приподниматься, но, когда мутной жижи было по щиколотку, подошвасоскользнула. Он взмахнул руками и обрушился в болото, руки раскинул, стремясьза что-то, да ухватиться. Грязь залепила глаза, но пальцы ухватились затолстое, скользкое, он с усилием встянул себя на этот полузатопленный ствол,даже пошел на четвереньках, уже не стыдясь своего негероического облика.

Полуослепший, он ткнулся лицом в переплетение корней, дажене понял, что это не хищные лапы зверя, но Цветок ухватила за волосы. Онкое-как поднялся на ноги, хотел оглянуться, держась за корни. Цветок снеожиданной силой удержала.

– Не оглядывайся! – сказала она настойчиво.

– А что там?

– Не оглядывайся, – повторила она сдавленнымголосом. – Ни в коем случае не оглядывайся!

Он ощутил странное чувство, как будто кто-то огромный ичудовищно сильный пристально смотрит ему в спину, взгляд проникает черезплотную одежду из лыка, продавливается сквозь кожу, просачивается в плоть,достигает внутренних органов…

Сердце кольнуло. В груди начал нарастать холод. Настоящийхолод, которому не место в этой влажной бане.

Цветок соскользнула с выворотня, пошла наискось кпротивоположному берегу. Вода поднялась ей до середины груди. Придон поспешнослез, холод из груди словно бы переместился на шею, замерзло ухо, словноприхваченное морозом, но вскоре ощущение холода опустилось снова до уровнялопаток.

Охваченный паникой, он понесся за нею, как обезумевший лось.Цветок шла быстро, за нею, как за плывущей уткой, расходились клином тяжелыекоричневые волны, непроницаемые, теплые, наполненные останками болотныхрастений и животных. Запах тоже был омерзительный, болотный.

Перед самым берегом он обогнал женщину, вломился в зарослиболотных растений, непривычно жестких и острых. Ощущение тяжелого взглядаослабело, холод в груди начал размываться.