Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

Перемены начались в ноябре 1986 г. с открытия выставки в Лос-Анджелесе и презентации сопроводительного каталога «Духовное в искусстве и абстрактной живописи 1890–1985». Эти события были приурочены к расширению местного окружного музея искусств. Ряд видных историков-искусствоведов западного мира, таких как Сикстен Рингбом, Роуз-Кэрол Уоштон Лонг и Роберт П. Уэлш, помогали в организации выставки и создании её великолепного каталога. Он был выполнен в большом формате и включал более четырёх сотен картин, многие из них в цвете, и бесчисленное множество статей о различных этапах современного искусства и о ведущих экспонентах.

Выставка проходила в Лос-Анджелесе в течение трёх месяцев, привлекая огромное количество посетителей. Затем её перенесли в Музей современного искусства в Чикаго, где она задержалась ещё на три месяца, чтобы потом окончательно переместиться в Гаагу.

Джон Диллинджер, автор «Теологии художественного восприятия», писал в «Лос-Анджелес Таймс» (номер от 22 февраля 1987 г.):

Выставка заслуженно привлекла внимание мира искусства благодаря своей визуальной составляющей, а также поднятым ею интересным вопросам касаемо духовного, мистического и оккультного происхождения абстрактного искусства. Доказательства, приведённые в книге, навсегда изменят наши представления о его происхождении. Более того, тот факт, что один из крупнейших музеев страны начал новый период своей жизни с исследования предмета духовности в искусстве, говорит о значительных изменениях в современном представлении об этой сфере. Ещё два 10-летия назад подобное было немыслимо… Учёным было известно о роли духовных движений конца XIX и начала XX в. в появлении абстрактного искусства; искусства, в котором начали исчезать следы видимого мира. Никогда ранее эта роль не была засвидетельствована так подробно, как в этом труде[1148].

В конце каталога содержится большой портрет Е. П. Блаватской и статья о теософии на две страницы, в которой категорично заявляется:

Теософское общество стало самой влиятельной организацией, способствовавшей распространению оккультных учений в наше время… Оно сыграло решающую роль в распространении идей о реинкарнации и карме, тайных учителях и Тибете как стране извечной мудрости; оно способствовало возрождению буддизма на Цейлоне (Шри-Ланка) и индуизма в Индии; содействовало сравнительному изучению религии и убедило многих людей в том, что основные великие религиозные учения едины[1149].

Густав Малер (1860–1911)

Вплоть до самой смерти в 1911 г. Малер не снискал славы как композитор. При жизни в Европе и Америке его знали как талантливого дирижёра. Его симфонии и другие произведения опережали своё время и вызывали скорее недоумение, чем одобрение. Он предсказывал: «Моё время ещё придёт». Так и случилось – сегодня он считается великим композитором.

В 1895 г. Малер начал работать над третьей симфонией. В отличие от первых двух, исполненных трагичности и разочарования в жизни, третья носила название «Радостное знание». Известный знаток биографии Малера, Дерик Кук, утверждал, что третья симфония была выражением «новообретённого оптимизма или скорее некоего мистического откровения, связанного с истинностью и смыслом существования».

О чём было это радостное знание? Близкий друг и биограф Малера, Рихард Шпехт, вспоминает о разговоре, который произошёл между ними в 1895 г. в Гамбурге. По словам Шпехта, композитор убеждённо сказал: «Мы все возвращаемся; эта определённость придаёт жизни смысл, независимо от того, помним ли мы свои предыдущие жизни или же нет. Важен не сам индивидуум и его состояние, а великое стремление к совершенству и чистоте, которое пронизывает все наши перевоплощения»[1150]. Вполне возможно, что третья симфония отображает реинкарнацию жизни от низших царств до человека к более высоким уровням.

Кук приводит цитату из письма Малера, в котором он говорит о том, что в своём произведении хотел выразить эволюционное развитие природы, в котором «заключается всё ужасное, великое и вместе с тем прекрасное». Композитор добавляет:

Конечно, никто этого не понимает. Мне всегда кажется странным, когда другие люди, говоря о «природе», имеют в виду только цветы, маленьких птичек и запахи леса. Никто не знает о боге Дионисе, великом Пане. Так вот! Существует нечто вроде программы – образец того, как я сочиняю музыку. Везде и всегда один лишь голос природы!

Грандиозная первая часть симфонии, по словам Кука, представляет «природу во всей её полноте… пробудившуюся от непостижимого безмолвия, чтобы звенеть и звучать». Следующие части отображают этапы реинкарнации от овощей и животных к человеку, а затем к всеведущему, всемогущему Божественному Источнику[1151].

Автор настоящей биографии узнала о том, что Малер верил в реинкарнацию, от другого сторонника этой идеи, выдающегося дирижёра Бруно Уолтера – протеже и близкого друга Малера. Он отметил, что эти убеждения Малер почерпнул от знакомых теософов, с которыми поддерживал связь в 1890-х гг[1152]. Доктор Уолтер любезно порекомендовал [автору этого труда] книгу «Густав Малер», в которой приведён разговор Малера с Рихардом Шпехтом, процитированный выше.

Ян Сибелиус (1865–1957)

По случаю 90-го дня рождения Сибелиуса музыкальный критик «Нью-Йорк Таймс» написал (декабрь, 1955 г.):

Взаимосвязь между жизнью и искусством является одним из главных вопросов, волнующих Сибелиуса… Его самоидентификация с полями, лесами, морем и небом столь глубока, что ею пронизана вся его музыка… В детстве Сибелиус любил бродить по диким окрестностям родной провинции Канта-Хяме. Его всегда привлекали птицы. «Миллионы лет назад, в моём прошлом воплощении, – сказал он как-то раз Яласу [своему зятю], – я наверняка был кем-то вроде лебедя или дикого гуся, ибо я всё ещё чувствую родство с ними».

Подруга и соседка семьи Сибелиус Ида Золман утверждает, что Сибелиус открыто говорил с близкими людьми об убеждении в существовании реинкарнации и о своих прошлых жизнях. Это заявление получило независимое подтверждение в январе 1982 г., во время случайной встречи с Гарри Каллио в Санта-Барбаре, штат Калифорния, где Каллио преподаёт в Институте мировой культуры. Он рассказал о том, как, будучи в Финляндии, навестил семью Сибелиуса, а также археолога Ирьё Палохеймо, жившего по соседству с композитором. От последнего Каллио узнал, что Сибелиус вместе с группой других деятелей искусства занимался изучением теософии и розенкрейцерства.