Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

как минимум, одной группой агентов, состоявшей из семьи членов КПГ Эмиля Хюбнера, его сыновей Макса и Артура, дочери Фриды и ее мужа Станислава Везолека. Квалифицированный радист Артур прошел специальную подготовку оператора агентурного передатчика и работал в нелегальных группах на юге и севере Европы, однако начало войны застало его не в Германии, а в советском лагере, где он отбывал 15-летний срок вместе со многими другими иностранными коммунистами. В конечном итоге это оказалось везением: он пережил войну и в 1958 году переехал на жительство в ГДР. Кроме Хюбнеров и Везолека, на территории рейха РУ располагало еще несколькими агентами, среди которых следует обратить внимание на жену Анри (Генри) Робинсона Клару Шаббель.

Эмиль Хюбнер

Внешняя разведка имела в Берлине “легальную” резидентуру, руководившуюся А. 3. Кобуловым (“Захар”). Его роль в организации агентурных операций была не просто минимальной, а скорее отрицательной, поскольку, как известно, именно он вопреки рекомендациям Центра произвел вербовку источника “Лицеист” (Орест Берлинке), оказавшегося двойным агентом. “Захар” периодически отсутствовал, и тогда его замещал не сотрудник внешней разведки, а военный атташе генерал-майор А. И. Тупиков. Однако НКВД/НКГБ располагал в рейхе и действительно первоклассными ранее приобретенными источниками, одним из которых являлся уже упоминавшийся сотрудник гестапо Вилли Леман (“Брайтенбах”). На последней встрече 19 июня 1941 года с П. М. Журавлевым агент сообщил ему о предполагаемом нападении на Советский Союз, а затем контакт с ним прервался, и ввиду отсутствия оговоренных условий связи восстановление его было крайне проблематичным.

Характерной особенностью агентурного аппарата советской внешней разведки в Германии был его состав. В него в основном входили патриоты-антинацисты, рассматривавшие свою связь с СССР не как агентурную, а в качестве средства, поддерживавшего их в борьбе против режима Гитлера. В этом смысле их группы скорее являлись подпольными организациями Сопротивления, а не разведывательными сетями в традиционном понимании этого термина.

Квалифицированный инженер, доктор технических наук Ганс-Генрих Куммеров в 1932 году уволился из ораниенбаумской фирмы “Газглюлихт-Ауэр Гизельшафт”, отклонил ряд предложений о поступлении в другие компании и пожелал уехать на работу в Советский Союз, хотя и не был коммунистом. В полпредстве СССР Овакимян сумел убедить визитера в целесообразности действовать иным образом, и с этого времени Куммеров стал источником берлинской резидентуры под псевдонимом “Фильтр”, что отражало его активную работу над противогазами и боевыми отравляющими веществами. Следующий контакт агента с офицером разведки произошел в декабре 1933 года, причем к этому времени он уже попал в поле зрения гестапо. Вызванный на беседе в участок Куммеров сообщил, что действительно собирался уехать на работу в СССР, однако никогда это намерение не скрывал и не видит в нем ничего угрожающего безопасности рейха. Следователь согласился с его аргументами, однако оставил молодого химика под подозрением, ввиду чего в резидентуре было принято решение приостановить контакт с ним до 1935 года. После возобновления связи “Фильтр” предоставил своему руководителю образцы компонентов противогазов и оговорил условия сотрудничества с НКВД. Источник не требовал денег, ему нужна была лишь гарантия получения убежища в СССР в случае, если оставаться в Германии станет для него слишком опасно. Нацистский режим не вызывал у него никаких симпатий, и Куммеров принял решение бороться против него в меру своих сил. К этому времени он перешел на работу в радиотехническую фирму “Леве-радио АГ”, где подружился с коммерческим директором Эрхардом Томфором и привлек его к своей работе. Друзья не только добывали научно-техническую информацию, но и саботировали военное производство, в частности, вносили изменения в систему настройки радиопеленгаторов, в результате чего те давали отклонение от действительного азимута на 1–2 градуса и не позволяли засечь истинный пеленг на передатчик. “Фильтр” сообщил о разработках радиолокационного оборудования и приборов самонаведения для акустических торпед, о новом радиооборудовании для танков, а также доставил описание технологии синтеза каучука и бензина. В 1936–1937 годах Куммеров находился на связи у А. М. Короткова, действовавшего в Берлине под именем Александра Эрдберга, а затем, вместе с другими источниками резидентуры на некоторое время был законсервирован. Причиной этого стали описанные ранее события, в результате которых численность оперативных работников берлинской точки НКВД сократилась с 16 в 1935 году до 2 в 1939 году. Возможно, эта мера помогла сохранить агента, находившегося под профилактическим наблюдением гестапо. Контроль за ним был настолько плотным, что когда Куммеров поместил в газете объявление о продаже некоторых предметов обихода, это сочли условным сигналом связи и в его квартире провели негласный обыск для обнаружения компрометирующих материалов. Резидентура восстановила контакт с источником лишь в 1940 году.

С началом войны разведывательные возможности “Фильтра” возросли, поскольку отныне его работа была связана исключительно с производством военной продукции. В феврале 1942 года стокгольмская резидентура НКГБ сумела передать источнику новые условия связи и наладить передачу материалов через курьера. Однако 17 сентября 1942 года на станции метро в Потсдаме гестапо зафиксировало встречу Куммерова с находившимся под наблюдением работником брюссельской резидентуры “Паскаль” Иоганном Венцелем, окончательно же агента провалил отправленный из Советского Союза курьер Роберт Барт (“Бек”). При аресте у “Фильтра” изъяли чертежи совершенно секретной управляемой бомбы FX-1400, к которым по роду занятий он не мог иметь доступ. Гестапо пыталось получить данные об их источнике, но он сохранил его в тайне, несмотря на все пытки и арест его жены Ингеборг. Обоих супругов казнили, причем Ганса-Генриха несколько позднее. Он был повешен незадолго до конца войны, 14 февраля 1944 года, а его друг и помощник в разведывательной работе Томфор погиб в тюремной камере 13 мая 1943 года.

А. М. Коротков

В апреле 1940 года берлинская резидентура внешней разведки возобновила связь с Арвидом Харнаком (“Корсиканец”), однако ее поставил под угрозу непредвиденный и крайне опасный случай. Гестапо при невыясненных обстоятельствах арестовало на конспиративной квартире сотрудницу нелегальной разведки “Червонную”, и в засаду едва не попал поддерживавший контакт с Харнаком А. М. Коротков. Пребывание в рейхе стало для него крайне опасным, осенью 1940 года разведчик выехал в Советский Союз, и связь с “Корсиканцем” вновь прервалась. Но, как уже отмечалось, Хар-нак был отнюдь не обычным агентом, прекращавшим работу при утрате контакта с руководителем. Он считал себя вполне независимой фигурой, да и являлся таковым, поэтому без согласования с кем-либо начал формировать подпольную антинацистскую организацию “Союз работников умственного труда”, достигшей к 1941 году численности в 60 человек. Одним из важнейших достижений Харнака стало знакомство со служившим