Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - Николай Васильевич Сычев

Заметим, такая методология А. Маршалла сформировалась под влиянием прежде всего теории рыночного равновесия Дж. С. Милля и функционального анализа А. Курно.[1277] Будучи убежденным сторонником функционального анализа, А. Маршалл считал, что решающую роль в экономической жизни общества играет закон спроса и предложения. Трактуя этот закон как фундаментальный закон экономики, А. Маршалл писал: «…Общая теория равновесия спроса и предложения представляет собой ту основополагающую идею, которая пронизывает строение всех разнообразных частей центральной проблемы распределения и обмена».[1278]

Такая трактовка сама по себе не нова. Как мы видели, многие предшественники А. Маршалла рассматривали закон спроса и предложения в качестве отправного пункта исследования экономических явлений и процессов общественной жизни. Развивая этот подход, А. Маршалл утверждал, что данный закон неотделим от предмета экономической науки, главной задачей которой является изучение проблемы тесной взаимосвязи распределения и обмена. В этой связи он писал: «Существует, однако, весьма обширная область общих доказательств, касающихся отношений спроса и предложения, которая призвана служить базой для рассмотрения практических проблем стоимости и которая выступает в качестве стержня экономических исследований, придавая им единство и последовательность. Сама ее широта и всеобщность отделяет ее от более конкретных проблем распределения и обмена, изучению которых она способствует»[1279].

Рассматривая отношения между спросом и предложением в качестве наиболее широкой и всеобщей базы экономических исследований, А. Маршалл вместе с тем отмечал, что до недавнего времени проблемой спроса или потребления несколько пренебрегали.[1280] По его мнению, такое отношение к этой проблеме объясняется тремя причинами. Первая из них заключается в том, что склонность Д. Рикардо придавать чрезмерное значение роли издержек производства при анализе оснований, обусловливающих меновую стоимость, нанесла вред этому анализу.[1281] Вторая причина состоит в том, что в экономической науке возросла точность аргументации, побуждающая представителей этой науки более ясно формулировать посылки, на которых они строят свои доказательства.[1282] Наконец, третья причина заключается в том, что в настоящее время усиливается внимание к вопросу о том, в какой мере возрастающее богатство употребляется для целей повышения общего благосостояния[1283].

Как видим, подобно Л. Вальрасу, А. Маршалл придавал решающее значение спросу, который отождествлялся им с потреблением. Поэтому он считал, что экономическое исследование нужно начинать с характеристики множества человеческих потребностей, рассматривая их в отношении к усилиям и деятельности самого человека.[1284] Суть данного исследования сводится к следующему. Потребности и желания человека довольно многочисленны и очень разнообразны, но возможности их удовлетворения обычно ограничены. Так, «у первобытного человека фактически было не намного больше потребностей, чем у животного, но каждая последующая ступень в его развитии расширяла круг его потребностей и одновременно увеличивала разнообразие способов их удовлетворения. Он желает получить не только большее количество вещей, которые он привык потреблять, но и те же вещи лучшего качества; он хочет иметь больший выбор вещей, вещей, которые станут удовлетворять возникающие у него новые потребности».[1285]

По мере развития общества, роста человеческих потребностей, которые становятся более утонченными и многообразными, совершенствуется и разнообразие способов удовлетворения этих потребностей.[1286] Сообразно этому с увеличением богатства человека становятся более разнообразными и дорогостоящими его предметы потребления: пища, одежда, жилище.[1287] Общая закономерность здесь такова: «Хотя на ранних стадиях развития человека его деятельность диктовалась его потребностями, в дальнейшем каждый новый шаг вперед следует считать результатом того, что развитие новых видов деятельности порождает новые потребности, а не того, что новые потребности вызывают к жизни новые виды деятельности».[1288]

Сказанное, однако, вовсе не означает, что теория потребления составляет научную основу экономической науки[1289]. Ибо «в действительности многое наиболее интересное в науке о потребностях позаимствовано из науки об условиях и о деятельности. Обе науки дополняют друг друга, одна без другой неполноценна. Но если уж одна из них вправе в большей мере, чем другая, претендовать на объяснение истории человека, будь то ее экономический аспект или какой-либо иной, то это наука о деятельности, а не наука о потребностях».[1290]

Исходя из этой посылки, А. Маршалл указывал на ведущую роль потребительского спроса в общем объеме спроса. Дело в том, что промышленник или торговец покупает определенную вещь либо для использования ее в производстве, либо для перепродажи ее. При этом его спрос основывается на ожидании прибыли, которую он отсюда может извлечь. Но эта прибыль всегда зависит от спекулятивного риска и других причин, анализ которых составляет особый предмет исследования. «Однако в конечном счете цена, которую торговец или промышленник может позволить себе уплатить за вещь, зависит от цен, которые потребители заплатят за эту вещь или произведенные посредством нее другие вещи. Конечным регулятором всего спроса является поэтому потребительский спрос».[1291]

Полагая, что понятие полезности соотносительно с категориями «желание» или «потребность», А. Маршалл утверждал, что всякие желания можно измерять не непосредственно, а лишь опосредованно, или косвенно, т. е. через посредство внешних проявлений, которые они порождают. В тех случаях, каковыми главным образом занимается экономическая наука, в качестве меры выступает цена, которую человек готов уплатить за исполнение или удовлетворение своего желания. Причем у него могут возникнуть и такие желания и стремления, удовлетворения которых он осознанно не требует. Но здесь предполагаются лишь те из них, которые человек ставит своей целью удовлетворить. В силу этого принимается «также положение, согласно которому получаемое в результате удовлетворение, в общем, вполне отвечает тому, что человек и ожидал, когда производил покупку».[1292]

По мнению А. Маршалла, хотя существует бесконечное множество потребностей, тем не менее каждая в отдельности потребность имеет свой предел. Именно «это привычное, коренное свойство человеческой натуры можно сформулировать в виде закона насыщения потребностей, или закона убывающей полезности, следующим образом: общая полезность вещи для человека (т. е. совокупность приносимого удовольствия или иной выгоды) возрастает вместе с каждым приращением у него запаса этой вещи, но не с такой скоростью, с какой увеличивается этот запас. Если запас увеличивается равномерно, то извлекаемая из него выгода возрастает убывающим темпом. Иными словами, дополнительная польза, которую человек извлекает из данного прироста своего запаса какой-либо вещи, уменьшается с каждым новым приростом уже имеющегося запаса»[1293].

Рассматривая закон убывающей полезности как основной закон потребительского поведения, А. Маршалл вместе с тем считал необходимым дать другое определение предельной полезности. В этой связи он ввел понятие предельной покупки. Под последней А. Маршалл подразумевал ту часть количества вещи, которую покупателя просто убедили приобрести, поскольку он уже был на грани сомнения, стоит ли вообще производить известный расчет,