Прощание с Византией - Алексей Величко

В это время сановник императора, деятельный Георгий Сфрандзи (1401—1478), придумал блестящий ход, едва не позволивший обеспечить мир с османами. Он предложил императору жениться на вдове покойного султана Мурада II сербиянке Маре, еще привлекательной и очень богатой женщине, обладавшей громадным авторитетом у турок и имевшей широкие связи и влияние при султанском дворце. Святой Константин XI долго сомневался, спрашивал мнение друзей и сановников, а потом дал свое согласие, хотя и без особой охоты. Но султанша сама ответила отказом, уведомив, что после смерти мужа решила вести благочестивую жизнь и дала обет никогда не выходить замуж[1115]. Императору пришлось остаться холостяком до конца своих дней. Наследника у него также не было.

Мирные дни завершились очень быстро. Уже осенью 1451 г. Мехмед II наглядно показал Караманскому эмиру Ибрагимбею (1424—1463), что не является «мальчиком для битья». Тот по наивности решил поднять мятеж против нового султана и привлек к заговору правителей недавно завоеванных турками эмиратов Айдына, Гермияна и Ментеше. Сообща они отправили Мехмеду II требование вернуть им их земли, а в это же время вторглись на земли Османской империи. Однако тот быстро подавил мятеж, а попутно без лишних слов прекратил брожения в полках янычаров, недовольных правлением «мальчишки». После чего без тени смущения или скорби приказал умертвить последнего сына своего покойного отца – малолетнего Ахмеда.

Европейски образованный деспот и хладнокровный убийца, садист и бисексуал, никогда не прощавший обиды, но в то же время благочестивый мусульманин, Мехмед II не позволял допустить даже тени опасности для своей власти. Именно при нем был издан закон о престолонаследии следующего содержания. «Кто бы из моих братьев ни наследовал трон, ему надлежит убить своих братьев в интересах порядка в мире. Большинство юристов одобрило эту процедуру. Действовать следует соответственно». Кстати сказать, этот закон, исполнявшийся безукоризненно, достиг своего апогея в конце XVI века, когда из султанского дворца вынесли 19 гробов (!) с телами убитых царевичей, братьев Мехмеда III (1595—1603)[1116].

Узнав о начале мятежа и полагая, будто Мехмед II справится с ним нескоро, император св. Константин XI ошибочно решил чутьчуть улучшить положение своей Империи, выторговав у султана в трудную для него минуту некоторые поблажки. Византийские послы явились к Мехмеду II, когда тот был в Малой Азии, и напомнили, что, вопервых, об обещанных 3 тысячах монет, которых никто Византии еще не передал. А, вовторых, обронили фразу, что в Константинополе проживает потенциальный наследник престола принц Орхан, сын покойного султана Сулеймана. Более чем прозрачный намек! В ответ султан только холодно заметил, что подумает над этим предложением позднее. Но для себя сделал окончательный вывод и воспринял визит византийских послов как повод для расторжения мирного договора[1117].

Покончив с азиатскими мятежниками, Мехмед II направился с войском в Адрианополь, свою столицу, но решил прибыть туда не морским путем, а сушей. Нимало не озадачиваясь тем, что европейское побережье Босфора принадлежало Византии, он высадился именно там, даже не подумав принести объяснения или извинения. А вернувшись в Адрианополь, первым делом выслал всех греков из городов Нижней Струмы с конфискацией всего их имущества. Зимой 1451 г. султан своим приказом потребовал от правителей провинций собрать к весне 1 тысячу самых искусных строителей и необходимое количество чернорабочих. А с окончанием зимы его топографы и рабочие начали строительство крепости в самой узкой части Босфора, разобрав на строительный камень расположенные поблизости христианские храмы и монастыри.

Откровенные действия султана вызвали вполне объяснимую тревогу в Константинополе, император понял, что Мехмед II фактически начал подготовку к войне. Василевс срочно направил к нему посольство с мягким напоминанием о том, что даже султан Баязед спрашивал согласие царя, когда начал строительство крепости Анадолухисар на азиатском побережье Босфора. Но Османский государь успокоил его, убеждая, что не намерен нападать на Византию, но желает соединить между собой два материка, на которых расположены его владения, Европу и Азию. Поскольку же это – его земля (здесь султан явно слукавил), то он и волен делать на ней все, что захочет. И не дело греков вмешиваться в турецкие дела. Послам пришлось сделать вид, что объяснения приняты, и возвращаться назад[1118].

В заключение, прощаясь с посольством, султан произнес в несвойственной ему откровенной манере: «Уходите и скажите своему императору, что нынешний султан не похож на своих предшественников. То, чего они желали достичь, он может совершить быстро и с легкостью; он делает и то, чего они делать не желали. Если ктонибудь явится сюда еще раз с подобной миссией, с него заживо сдерут кожу»[1119].

Конечно, св. Константин XI был разочарован и разгневан одновременно. В отчаянии император приказал арестовать всех турок, проживавших в столице, но затем понял всю бессмысленность этого поступка и приказал отпустить арестованных. В июне 1452 г. он вновь направил посольство к султану, но тот без долгих слов приказал бросить послов в тюрьму, а потом обезглавил их. Как видно, Мехмед II старался всегда выполнять свои обещания. Это было фактическим объявлением войны, которая стала неизбежной[1120].

Крепость, построенная к 31 августа 1452 г., носила зловещее название «Богазкесен» – «Перерезающая горло», что можно было понять в прямом и переносном смысле. Сразу после этого Мехмед II объявил, что любой корабль, прошедший мимо крепости в Константинополь без разрешения османских властей, будет потоплен. Два венецианских корабля, двигавшихся со стороны Черного моря, пропустили эту угрозу. Но третий корабль, попытавшийся в ноябре последовать данному примеру, был действительно потоплен, его команда пленена и обезглавлена, а капитан судна Антонио Рица посажен на кол[1121].

Это событие вызвало панику в Европе и Константинополе. Венецианцы поняли, что ближайшей целью османов является византийская столица, а за ней могут пострадать венецианские колонии в Греции. Подавляющим большинством голосов Совет Республики решил оказать Византии помощь, но на самом деле это было пустое обещание. Венеция категорически не желала объединяться с Генуей, Римский папа до сих пор не рассчитался с ней за суда, поставленные еще в 1444 г., о чем венецианцы при каждом случае напоминали понтифику, остальные европейские державы были также не готовы к войне. В результате венецианским военачальникам дали довольно двусмысленные инструкции: защищать христиан от нападений мусульман, но при этом не провоцировать османов и не нападать на них. Как хочешь, так и понимай. Генуэзцы оказались в сходной ситуации.