Царица поверженная - Маргарет Джордж

я огорчалась не меньше – ведь ему предстоит скакать в горы без меня.

– Слушай Соссия. Что он скажет, то и делай.

Несмотря на опасность, я оставалась на палубе, а не внизу с гребцами, поскольку обстоятельства могли поставить меня перед необходимостью срочно покинуть судно. На тот случай, если корабль протаранят и ему будет грозить затопление, на борту имелась маленькая спасательная лодка. Кроме того, царице не пристало во время боя прятаться в трюме.

– Да, – только и смогла я ответить.

Я взяла Антония за руку и посмотрела ему в глаза. Для интимного прощания вокруг было слишком много народа. К тому же мне хотелось верить, что это вовсе не прощание, а все необходимые слова мы сказали друг другу минувшей ночью.

План заключался в том, чтобы плыть в обход, до Иолка, откуда Ясон отправился на поиски золотого руна, и ждать там встречи с Антонием.

Мы погрузили на флагманский корабль наши сокровища, отчего его осадка увеличилась. Это судно – «десятка», самое большое на всем флоте – наиболее подходило для перевозки казны, что в любом случае являлось делом рискованным.

Сейчас мы ждали, когда прибой сменит направление и поможет нам выйти из узкой горловины залива в открытое море: нужно было облегчить задачу для наших гребцов. Предполагалось, что мы отойдем на веслах как можно дальше, а потом поставим паруса, поймаем северо-западный полуденный бриз (о Исида, лишь бы он сегодня задул!) и, подхваченные им, понесемся мимо скалистой громады Левкаса в открытое море.

Правда, при выходе из гавани стоял на якоре флот Октавиана, но его лучшие боевые корабли вместе с Агриппой находились далеко. А тех, что остались здесь под командованием Тария Руфа, никто всерьез не боялся.

Антоний сжал мое запястье и посмотрел на восход.

– Мне пора, – промолвил он извиняющимся тоном, – солнце поднимается.

Гребная лодка перевезла его назад, на берег, и он затерялся среди своих солдат.

Полдень настал, но штиль продолжался. Сверкающая поверхность залива была гладкой как зеркало – нигде ни малейшей ряби. Далекий горизонт плавно сливался с небом.

Все было готово. Мы приняли на борт кораблей шесть легионов, вооруженных и настроенных на битву, но надеялись не столько втянуть Руфа в сражение, сколько застать его врасплох и вырваться на свободу.

Увы, наши надежды оказались слишком радужными.

Мой шлем раскалился на солнце, под плащом было немыслимо жарко, и я распахнула его. На палубе заняли свои места у бортов готовые вступить в схватку лучники, пращники и метатели копий. На носу и на корме установили катапульты, посылавшие вперед тяжелые камни и мощные стрелы. Грозные орудия внушали гордость, но лучше бы нам не пришлось их использовать.

По сигналу Соссия эскадра двинулась к горловине залива. Поддерживать строй из трех сотен судов в такой ситуации само по себе непросто. Первая группа благополучно вышла из пролива, и я увидела, что корабли Руфа стоят на якоре не у самого прохода, а несколько севернее. Мы устремились вперед, и мой корабль уже приближался к горловине, когда по правому борту заметили движение: суда Руфа сорвались с места. Весла его «шестерки» отчаянно молотили воду, корабль мчался на перехват головных судов нашей колонны. Следом неслись еще две, на ходу поднимавшие защитные борта и готовые осыпать нас камнями и стрелами. А позади них в атаку шла целая стая кораблей поменьше – трирем и пентарем.

Наши гребцы налегли на весла. Скорость позволяла надеяться, что мы успеем вырваться на открытое пространство. Мы уже проплывали между двумя сторожевыми башнями, охранявшими горловину залива, но корабли Руфа стремительно приближались.

– Вниз! – заорал Соссий как раз вовремя, чтобы я успела нырнуть и увернуться от града камней.

Сам он в следующее мгновение вскочил и подал своим людям знак открыть стрельбу. В нас полетели зажигательные снаряды, но все они без ущерба для корабля скатывались с палубы и падали в воду.

Нацелившись в борт, к нам стремительно неслись два легких судна – кажется, триремы. Гребцы отчаянно гнали их вперед, налегая на весла; сверкающие тараны, высоко поднятые над водой, грозили проделать отверстия в нашем корпусе. Один налетел на нас, но удар пришелся вскользь, и прочный корпус выдержал. Второй корабль опустил таран с явным намерением ударить ниже ватерлинии, однако обрушившийся на его палубы тяжеленный камень из катапульты положил атаке конец. Вражеский корабль закружился на месте, на нашей палубе раздались радостные крики.

Однако несколько наших кораблей уже втянулись в схватку, и она оказалась отнюдь не легкой.

– Быстрее! – командовал Соссий, торопясь вывести нас в открытое море.

Мы не могли помочь нашим кораблям ничем, кроме стрельбы по противникам. Мы стреляли, стараясь вывести из строя как можно больше вражеских судов.

И вот настал долгожданный миг: большая часть кораблей Руфа была повреждена, и они уже не могли помешать нам. Свобода! Свобода! Мы прорвались!

Беда, однако, заключалась в том, что ветер так и не поднялся и мы не могли поставить паруса. Где же ветер? Почему сегодня он не задул в срок, как обычно, и поднимется ли он позднее? Гребцы не способны поддерживать такой темп долго, а позади следовало множество судов, тоже стремившихся выйти из залива. Если мы не ускоримся, мы станем для них препятствием.

А потом… потом… С дальнего конца Левкаса начал подниматься, наползая на гавань, густой белесый туман. Он распространялся с удивительной скоростью и очень быстро окутал оба флота – и наш, и Руфа. Теперь мы плыли вслепую.

Конечно, можно было продолжать двигаться наугад, без уверенности в том, что следуем верным курсом. И сбавить ход из опасения столкновений. Я вцепилась в борт, пытаясь хоть что-то разглядеть в сплошном белом мареве. И увидела – то, что сразу захотела отбросить как злое наваждение, навеянное напряжением и растерянностью. Это выглядело как… Как вражеские корабли! Весла ритмично поднимались и опускались, взметая фонтаны воды. Нос «шестерки» Агриппы возвышался над поверхностью всего в двухстах локтях от нас. А позади него вырисовывались очертания остальных боевых судов, приближавшихся плотной группой, как львиный прайд.

– Стой! – закричал Соссий, увидевший это в то же мгновение, что и я. – Меняем курс!

Чтобы самим протаранить противника, а не подставлять ему свои борта, нам следовало быстро изменить направление движения.

– Стрелки, по местам!

Лучники и пращники заняли позиции на боевых мостиках и вдоль борта. Однако огромные размеры нашего корабля не позволяли ему быстро изменить направление движения. Махина еще разворачивалась, когда Агриппа достиг цели, и корпус «Антонии» содрогнулся от мощного удара. Толчок был такой силы, что я упала