Призрак Оперы - Гастон Леру

Расскажите вы ей, цветы мои…

– Хитрая маленькая обманщица, – пробормотал Филипп.

Граф не понимал, чего она хочет, на что надеется. О Кристинеговорили, что у нее нет ни друга, ни покровителя. Но этот скандинавский ангел,должно быть, хитер, как лиса!

Все еще сидя в прежней позе, закрыв лицо руками, словнозанавесом, Рауль думал только о письме, которое получил от Кристины, вернувшисьв Париж.

«Мой дорогой бывший маленький друг! Вы должны иметь смелостьникогда не видеть меня или говорить со мной. Если вы любите меня хотя бынемного, сделайте это. Я никогда не забуду вас, мой дорогой Рауль. Но самоеглавное – никогда не приходите ко мне в артистическую комнату. От этого зависитмоя жизнь. И ваша тоже. Ваша маленькая Кристина».

Послышался гром аплодисментов: вышла Карлотта.

Сцена в саду развертывалась как обычно. Когда Карлоттазакончила петь арию о короле Туле, ее приветствовали аплодисментами, то жесамое произошло после коронной арии Маргариты.

Уверенная в себе, в своих поклонниках в зале и в своемуспехе, не боясь больше ничего, Карлотта отдавалась пению полностью,исступленно. Она не была больше Маргаритой, скорее, это была Кармен. Ей всебольше аплодировали, и казалось, что ее дуэт с Фаустом принесет ей новыйтриумф. Но вдруг случилось нечто ужасное.

Фауст встал на колени:

Позволь взглянуть мне на образ милый!

И Маргарита ответила:

Как, странно, словно чары,

Вечер сковал меня…

И в этот самый момент случилось, как я уже сказал, нечтонеобъяснимое.

Весь зал встал. Оба директора в своей ложе не моглиудержаться от возгласов ужаса. Зрители обменивались недоуменными взглядами,будто спрашивая друг у друга объяснения этого поразительного происшествия. ЛицоКарлотты выражало мучительную боль, она казалась безумной. Бедная женщинастояла с полуоткрытым ртом, только что пропев «.., с мелодией, обвивающейменя».

Но теперь Карлотта не пела. Она боялась произнести слово илииздать хотя бы звук, потому что ее рот, созданный для гармонии, этот искусныйинструмент, который никогда не подводил ее, этот великолепный орган, которыйгенерировал очаровательные звуки, труднейшие пассажи, был создан для самыхутонченных модуляций, этот механизм, которому, чтобы быть божественным, нехватало только небесного огня, который один только дает подлинное волнение ивозвышает души – этот рот… Из этого рта вылезла» жаба! Отвратительная, ужасная,шершавая, влажная, квакающая жаба!

Откуда она появилась? Как она прилипла к языку певицы? Жабапредательски выползла из ее гортани и квакнула. Ква! Ква! Ах, это ужасноекваканье!

Как вы, вероятно, поняли, речь идет не о настоящей жабе, воплоти и крови, но о звуках, издаваемых жабой.

Эту жабу не было видно, но благодаря дьяволу ее можно былослышать. Ква!

Зрители в зале чувствовали себя так, будто их забрызгалигрязью. Ни одна настоящая жаба на берегу самого последнего пруда никогда неоглашала ночь более отвратительным кваканьем. И, разумеется, это былосовершенно неожиданным для всех. Карлотта не могла поверить ни своему горлу, нисвоим глазам. Удар молнии на сцене поразил бы ее меньше, чем эта квакающаяжаба. И молния, конечно же, не опозорила бы ее так.

Кто бы поверил этому? Примадонна безмятежно пела «…смелодией, обвивающей меня», пела без усилий, так легко, как вы говорите:«Привет, как поживаете?» Нельзя отрицать, есть самонадеянные певицы, которыесовершают большую ошибку, переоценивая свои силы и возможности, пытаясьиспользовать данный им небесами голос, чтобы произвести эффект и спеть то, что попростунаходится вне досягаемости вокального оснащения, с которым они родились. Тогда,чтобы наказать их, небеса неожиданно причиняют им страдания в виде квакающейжабы во рту. Все знают об этом. Но никто не мог допустить мысли, что такоемогло случиться с певицей, подобной Карлотте, которая брала по крайней мере двеверхние октавы.

Публика помнила ее мощные, высокие ноты и невероятныестаккато в «Волшебной флейте». Помнила тот оглушительный успех, когда однажды,исполняя партию Эльвиры в «Дон Жуане», Карлотта взяла верхнее си-бемоль,которое ее партнерша донна Анна была не в состоянии спеть. Тогда что жеозначало это кваканье в конце спокойного «с мелодией, обвивающей меня»?

Это было непостижимо. В этом угадывалось колдовство. Зажабой явно стояли темные силы. Бедная, отчаявшаяся, подавленная Карлотта!

Шум и крики в зале возрастали. Если бы такое случилось сдругой певицей, ее просто бы освистали, но Карлотта». Зная ее совершенныйголос, публика проявила скорее тревогу, нежели гнев. Люди как бы впали воцепенение, словно стали свидетелями катастрофы, в результате которой потеряларуки Венера Милосская. Однако и тогда они могли бы видеть, что случилось, ипонять, но теперь.» Несколько секунд Карлотта стояла, не веря, действительно лиона слышала эту ноту. Но мог ли этот звук называться нотой? Мог ли он даженазываться звуком? Звук был все же музыкой… Она пыталась убедить себя, что вдействительности не слышала этого адского шума, что она была введена взаблуждение собственным слухом, а не предана своим голосом.

В отчаянии Карлотта смотрела вокруг, как будто ищапокровительства, убежища или, может быть, стихийного заверения невиновностисвоего голоса. Она положила негнущиеся пальцы на горло жестом самозащиты ипротеста. Нет-нет, это кваканье вышло не из нее! И казалось, что Каролас Фонтасогласен с ней: он смотрел на партнершу с неописуемым выражением бесконечного,детского изумления. Ибо он все еще был рядом, он не покинул ее и, вероятно, могсказать, как такое стало возможным. Нет, пожалуй, не мог. Фонта смотрел на еерот в замешательстве, как ребенок, не отрывающий глаз от неистощимой шляпыфокусника. Как мог такой маленький рот издать этот звук?

Все, что я описываю так подробно, – жаба, кваканье,оцепенение, ужас, шум и крики в зале, смущение на сцене и за кулисами, –продолжалось несколько секунд. Несколько ужасных секунд, которые показалисьбесконечными двум почтенным господам в пятой ложе. Мушармен и Ришар были оченьбледны. Этот невероятный, необъяснимый инцидент показался им тем болеетаинственным, что несколько моментов они находились под прямым влияниемпризрака.

Они чувствовали его дыхание. Несколько волосков на головеМушармена встали дыбом от этого дыхания. Ришар вытащил носовой платок, чтобывытереть пот со лба. Да, призрак был здесь. Был везде – вокруг них, позади них,рядом с ними. Они ощущали его, не видя. Слышали его дыхание так близко от себя,так близко! Они были уверены, что не одни в ложе. Они дрожали от страха, хотелибежать отсюда, но боялись даже пошевельнуться, боялись сделать неосторожноедвижение или сказать слово, которое дало бы понять призраку, что он замечен.Что же тогда случится?