Секс и тщеславие - Кевин Кван

Шарлотта оценила его наряд — брюки из хлопчатобумажного материала в бело-синюю полоску, белоснежная рубашка на пуговицах с заметной монограммой и инициалами на груди слева, шейный платок в горошек и модельные мужские туфли от Клеверли — и тут же раскусила, как с ним общаться. После быстрого приветствия и вежливого трепа о великолепной погоде они начали то, что было принято в их кругу, а именно принялись сыпать названиями и именами, и Мордехай произвел первый выстрел:

— Чем занимаетесь, мисс Барклай?

— Я редактор в «Амюз буш».

— Ох, в «Амюз буш». Великолепный журнал, просто супер. — Ну, это, конечно, не «Бон аппетит», но, возможно, удастся втюхать ей идею написать о том, как императрица Жозефина была одержима десертом иль флотант[40].

— Благодарю вас, — учтиво ответила Шарлотта. А я не буду спрашивать, чем он занимается. Это выведет его из себя, и он сам мне выложит через две минуты.

— Так, значит, вы живете в Нью-Йорке. Скажите, а вы, случайно, не в родстве с Теодором и Аннафред Барклай? — поинтересовался Мордехай.

Шарлотта улыбнулась. В точку. Раскусил за тридцать секунд.

— Да, Тедди — мой двоюродный брат.

Мордехай улыбнулся в ответ:

— Как тесен мир! Такая милая пара! Помимо того, что я работаю над книгой в Американской академии в Риме, я еще и консультант по истории в «Принс траст интернешнл». — Она Барклай. Конечно, только Барклай может позволить себе выглядеть на Капри так немодно.

Упс, ошиблась. Он рассказал мне, чем занимается, менее чем за минуту.

— Да, Тедди активно помогает Чарльзу, и, конечно же, Камилла и Аннафред давно знакомы.

— Я видел их на ужине в прошлом месяце в галерее «Серпентайн». — Да как ты смеешь называть их королевские высочества по именам, коза!

— Да что вы? Этим летом я провела чудесные выходные в Хайгроуве с Тедди и их королевскими высочествами. — Умри от зависти, Мордехаюшка.

— Хайгроув прекрасен летом, не так ли? Но мне больше по душе Пемберли[41]. Мои кузены д’Арси поддерживают там идеальный порядок. — Чем будешь крыть, мисс Барклай?

— Да, я слышала. А как вы познакомились с Изабель и Дольфи? — Наверное, был их декоратором.

— Мы дружим много лет. Я имел удовольствие работать вместе с Джеффри Беннисоном над первым домом Цю на Бишопс-авеню.

Угадала!

— Мне нравятся работы Беннисона. Еще в конце семидесятых он переделал некоторые помещения в доме моей бабушки.

— Да? — Кто, черт побери, ее бабка и почему я ничего не знаю об этих «помещениях»?

В этот момент Люси подошла к ступеням церкви, спасая Шарлотту от дальнейшего допроса.

— Большое спасибо, что вернулась и принесла мне крем от загара, Люси. Без него я бы выглядела как американский лобстер. Мордехай, это моя кузина Люси Черчилль.

— Здравствуйте, — сказала Люси.

— Я очарован. — Хм. Какая симпатичная полукровка. — Подскажите, а по какой линии вы в родстве?

Прежде чем Люси успела ответить, в разговор вмешалась Шарлотта:

— Люси — дочь Реджи Черчилля, брата моей матери. — Ну что, съел?

— Ах да, Реджинальд Черчилль. — Как интересно. Господи, это значит, что Шарлотта и Черчилль, и Барклай. Наверное, купается в деньгах.

Люси не удержалась и нахмурилась. Она знала, что Шарлотта упоминает имя отца только в том случае, когда пытается произвести впечатление на людей. Интересно, что за история с этим Мордехаем? Но вскоре она поняла…

— Ага, теперь мы ждем мистера Биба, мисс Лависток и сестер Ортис, потом я позвоню султанше, чтобы сообщить, что мы готовы. Она встретит нас в Марине-Гранде, а затем мы все вместе отправимся в Позитано, чтобы осмотреть виллу.

— Султанша?

— Да! Большая честь, что моя подруга султанша Пенанга присоединится к нам во время нашей небольшой прогулки.

— А кто она, эта султанша? — спросила Люси.

— Моя дорогая, это малайская королевская особа высочайшего ранга. Супруга султана Пенанга. Считай, королева! Мы уже нарушаем королевский протокол, заставляя ее ждать, но если бы мистер Биб имел привычку быть более пунктуальным…

В этот момент у подножия лестницы появился Оден Биб с Оливией и сестрами Ортис, так галантно держа зонтик над женщинами, что Мордехай не посмел предъявлять претензии.

— Извините, мы опоздали. Это я виновата, забыла фотоаппарат, пришлось бежать обратно в номер, — сказала Оливия, переводя дыхание.

Они всей компанией направились к фуникулеру для быстрого спуска с горы, а затем Мордехай привел всех к пирсу, откуда их должны были повезти на экскурсию. Они постояли у пустого причала несколько минут, и Оливия, уставшая от палящего солнца, уставилась на Мордехая:

— Мне казалось, вы говорили, что здесь нас встретит ее величество любительница традиционных шалей шатуш[42].

— Я отправил султанше сообщение, как только мы прибыли в Марину-Гранде. Она будет через несколько минут. Как вы понимаете, ее величество всегда должна появляться последней, — торжественно объяснил Мордехай.

— Мне тоже называть ее «ваше величество»? — уточнила Люси.

— Во-первых, протокол запрещает разговаривать с султаншей, пока она сама не заговорит с вами. Можно обратиться к ней «ваше величество» в первый раз, когда приветствуете ее, а затем «мэм».

Оливия посмотрела на Одена и Шарлотту и закатила глаза.

— Как я понимаю, у тебя свои счеты с господином бароном? — прошептала Шарлотта Оливии.

— Если он барон, то я Мария, черт возьми, Антуанетта. Да, мы с Мордехаем давно знакомы. Сначала он превратил мою жизнь в ад, когда я однажды летом работала в парижском Фонде Пьера Берже, но потом его отношение резко изменилось — он узнал, кто мне родня, — прошептала Оливия в ответ.

В этот момент к пирсу подъехал большой черный «мерседес», и из него вышли двое телохранителей в темных очках и черных костюмах. Тот, что повыше, спустился к причалу и быстро осмотрел группу собравшихся, прежде чем постучать по наушнику и пробормотать что-то по-малайски[43].