Секс и тщеславие - Кевин Кван

— Да, мы старые друзья. Том и мой муж вместе владели компанией…

Мордехай тут же заинтересовался:

— Да неужели? Которой из?..

— Уже и не помню… вроде какая-то нефтяная компания. Нефтеперерабатывающий завод… А нет! Это была судоходная компания. Да! Они на паях владели флотом танкеров, крупнейшим на Тихом океане.

Мордехай кардинально поменял свое отношение к этой тетке в розовых штанах и участливо заулыбался:

— Что ж, миссис Цао…

— Цзао, — поправила его Розмари.

— Да, миссис Цзао. Я только-только начал свою экскурсию. Может быть, Джеральдин упомянула о том, что это я нашел для них эту виллу. Буду рад, если вы к нам присоединитесь…

— Ой, да нам не нужна экскурсия. Мы здесь останавливались много раз. Можно сказать, второй дом. Джерри настояла, чтобы я после завтрака попробовала ее новое приобретение — флоатинг-капсулу, и сейчас я иду на сеанс тайского массажа на пляже, — заявила Розмари, прежде чем покинуть компанию с непринужденностью давней гостьи.

Джордж последовал за ней и, проходя мимо Люси, тихо пробормотал низким голосом:

— Привет.

— Привет, — буркнула в ответ Люси, вдруг почувствовав, как кровь прилила к щекам.

Позитано, Италия

Мордехай провел группу по каждому драгоценному уголку и закоулку великолепного поместья, и за терпение экскурсантов вознаградили роскошным обедом. Они уселись на очаровательной террасе, выложенной терракотовой плиткой, среди колонн, увитых глициниями, любуясь потрясающим видом на Позитано — как с идеально отретушированной открытки.

— У меня визуальный перегруз! Даже не знаю, куда смотреть: то ли на захватывающий вид, то ли на эти очаровательные майоликовые тарелки с ручной росписью, то ли на этот великолепный пир! — сказала Шарлотта, опускаясь в плетеное кресло с подушками и одобрительно оценивая накрытый стол.

Вместе с охлажденным лобстером, шафрановым супом-пюре и классическим салатом «Цезарь» с вялеными амальфитанскими анчоусами шеф-повар Мерфи также принес огромные тарелки с пастой строццапрети в нежнейшем-сливочном соусе из морских ежей и восхитительно легкую пиццу с мортаделлой, фисташками и лимоном.

Жуя пасту, Мерседес довольно громко прошептала соседям по столу:

— Теперь я знаю больше, чем хотелось бы, о неоклассической пьемонтской мебели.

— Могло быть и хуже, — сказала Палома с легким хихиканьем.

— В самом деле? Интересно, в каком случае? — вмешалась Оливия.

— На экскурсию могла пойти с нами эта миссис Цзао, — прошептала Мерседес.

— Вы тоже от нее не в восторге? — сказала Шарлотта с легкой ухмылкой.

Палома поджала губы, прежде чем ответить:

— Она очень милая дама. Просто я не хотела бы провести два часа в ее обществе, вот и все.

Мерседес снисходительно помахала рукой перед лицом сестры:

— Палома, хватит уже быть такой вежливой. Нас просто не впечатлило то, как госпожа Цзао хвасталась компаниями своего мужа. Вообще!

— Разве это было хвастовство? Мордехай спросил, и она просто ответила, — возразила Оливия.

— Все дело в том, как она это сказала. Обязательно ли было хвастаться, что у них самая большая флотилия танкеров на планете? Например, наша семья основала на Филиппинах примерно две тысячи предприятий, но мы никогда бы не упомянули об этом всуе. За такое мама влепила бы пощечину! — проворчала Мерседес.

— Да, мама могла бы научить миссис Цзао разным тонкостям! На мой вкус, у нее слишком гонконгский стиль, — фыркнула Палома.

— А что вы считаете «слишком гонконгским стилем»? — спросила Шарлотта, оторвав ломтик пиццы и осторожно счистив все до единого кусочки мортаделлы и сыра ножом и вилкой.

Палома на мгновение задумалась.

— Ну, это излишняя вычурность. Они выбирают слишком яркие цвета в одежде и обвешиваются драгоценностями в любое время суток.

— Что ж, вы называете такой стиль вычурным, а я считаю это изюминкой. Полагаю, я питаю слабость к экстравагантному, эксцентричному стилю. Миссис Цзао напоминает мне Анну Пьяджи или маркизу Казати[51], — сказала Оливия.

— Вы бы видели рубины, которые она надела вчера, чтобы искупаться. У моего ювелира приключился бы сердечный приступ!

— А ее сын такой молчун. Несомненно, он красив, но вы когда-нибудь слышали, чтобы он вообще открывал рот? Это довольно странно, — размышляла вслух Мерседес.

— Я думаю, он просто слегка самовлюблен, — прокомментировала Шарлотта.

— Знаете, я где-то читала, что у красивых мужчин нет ни капли совести, — вмешалась Мерседес.

— Ах, какая чушь! Со мной он был очень мил. Мне кажется, он просто из тех, кто не любит светских бесед, — сказала Оливия.

Люси слушала их болтовню, но сама в разговоре не участвовала. Она не могла не заметить, что султаншу, сидевшую на другом конце стола, обхаживал Мордехай. Несмотря на то что она была одета в ослепительно-красочный кафтан и усыпана драгоценностями, сестры Ортис, похоже, вполне ее одобряли.

После обеда маленькая группа разбрелась, чтобы развлечься. Султанша и сестры Ортис побаловали себя маникюром с парным козьим молоком и медом в спа-салоне (конечно же, в компании Мордехая, куда же без него!), Оден искупался у берега частного пляжа виллы, а Шарлотта, Оливия и Люси решили понежиться в балийских кроватях на нижней террасе. Их поставили в идеальном месте, чуть ниже аллеи высоких сосен, ветки которых смягчали злое полуденное солнце, в то время как сбоку дул прохладный морской бриз.

Лежа на животе и глядя на лазурную воду со своего мягкого шелкового матраса, Шарлотта глубоко вздохнула:

— Это абсолютное блаженство!

— Я всегда считала миллиардеров довольно жалкими существами, но время от времени мне кажется, что было бы неплохо иметь кучу денег, чтобы позволить себе такое вот райское местечко, — промурлыкала Оливия с закрытыми глазами, наслаждаясь рассеянными солнечными лучами, падавшими на лицо.

— Знаете, я ведь чуть не выскочила замуж за владельца почти такого же поместья, — лениво протянула Шарлотта.

Люси с любопытством посмотрела на двоюродную сестру:

— В самом деле?

— Да. Его звали Рафаэль. У его родителей была вилла на Кап-Ферра, и мы провели там несколько райских недель летом, после того как я окончила Смит…

— Жаркий летний роман, да? У всех был такой хотя бы раз в жизни, — заметила Оливия.

— А потом что случилось? — спросила Люси, с трудом представляя, что Шарлотта в состоянии хоть с кем-то закрутить «жаркий летний роман».