Белая сирень - Маша Ловыгина

Накормив собаку, Ольга сидела на кухне, уставившись в одну точку, пока Платон не лизнул ей руку и не вывел её из этого состояния. Словно сомнамбула Оля вышла из квартиры Лаврика.

Кожа ладони ещё хранила сухость и шершавость потрескавшейся от времени ткани. Дешёвая китайская подделка с золотистым замочком и цепочкой вместо ручки. Когда-то у неё ещё был мягкий кожаный ремешок…Длинный и плотный, словно созданный для того, чтобы обвить им шею и крепко затянуть…

Олю трясло. Зубы стучали совсем как у Лаврика в его похмелье. Она старалась идти по наименее освещённой стороне улицы, надеясь никого не встретить и не привлечь к себе внимания.

Вот и серая «родная» пятиэтажка. Ольга оказалась у подъезда в тот момент, когда от него отъехал Форд Мезенцевых. Мозг услужливо информировал о недавнем желании встретиться с Сергеем. Но сейчас пыл девушки окончательно остыл. Она была не в том состоянии, чтобы задавать вопросы Сергею и при этом ничем не выдать себя. Он обязательно догадается обо всём, и тогда…

Ольга до скрипа сжала челюсти. «Господи, помоги же мне! Почему я всё время натыкаюсь на то, что хотела бы забыть?! Что ты хочешь, чтобы я сделала? Сдалась? Согласилась с тем, что виновата? Села в тюрьму? Я уже не понимаю, что происходит. Мертвы ли мёртвые?!»

Девушка заперла за собой дверь и в бессилии сползла на корточки. Куриный суп плескался где-то у самого горла. Ольга поднялась, включив свет, зашла в спальню. Желудок мягко дёрнулся, и девушка, зажав рот рукой, еле успела добежать до туалета, где её вырвало. На ватных ногах, шатаясь, Оля вернулась.

Посреди кровати, вытянув кверху окоченевшие лапы, лежала дохлая крыса. Виски и шею девушки моментально покрыла испарина. Оля потыкала носком кроссовки дорожную сумку в страхе, что из неё выскочит ещё одно животное. Лишь убедившись, что в ней никого нет, оттащила её за ручки в коридор. Впихнув внутрь пакет с документами, Оля побрела на кухню. На столе так и лежали стопки «Вестника». Девушка протянула к ним руку. В недоумении стала раскладывать газеты в обратном порядке, наткнувшись, в итоге, на ту, где находилось объявление о гибели Марины Шагиной. Она точно помнила, как положила её последней сверху, пересмотрев фотографии всех найденных пропавших девушек. Или нет? Ольга уже ничего не понимала.

Оля прополоскала рот. Ночевать в квартире с дохлой крысой казалось мерзким и абсолютно недопустимым. Это ж надо было залезть в квартиру и умереть в её кровати! В то же время другая мысль, перебивая первую, назойливо стучала в висках: быть может, ты и достойна только этого? Одиночество и пустая квартира с крысами, как раз, самое подходящее состояние и место для тебя!

Из самоуничижительного оцепенения Олю вывел глухой шум, словно кто-то тёрся об её дверь, наваливаясь на неё всем телом в попытке открыть. Чувствуя, как по затылку побежали мурашки, Ольга приблизилась, посмотрела в глазок, но, кроме темноты, ничего не увидела. Это было странно, свет на площадке загорался всегда, стоило лишь подняться на пару ступеней. Она прислушалась. Лёгкий, едва уловимый, звук металлического предмета, вставляемого в замочную скважину, подтвердил её догадки. Девушка отступила вглубь тёмного коридора и наткнулась на сумку. За дверью замерли.

«Сергей вернулся? У него есть мой телефон. Сама дала его Бульке ещё в машине…Зачем ему взламывать мою квартиру?»

За дверью явно кто-то был. И Ольга вдруг поняла, что совсем не хочет столкнуться с этим человеком лицом к лицу. Это ощущение росло в ней так стремительно и безоглядно, что она поддалась шестому чувству без малейшего сомнения. Стараясь не дышать, она повесила свою сумочку на шею, на цыпочках зашла в спальню, прикрыла за собой дверь и распахнула оконную раму. Перекинув ноги через подоконник, легла на живот и стала потихоньку сползать вниз. Спрыгнув на землю, девушка, не оглядываясь, бросилась наискосок от дома и бежала, не останавливаясь, пока не заметила освещённые окна знакомой уже «Пятёрочки». Влетев в квартиру Лаврика, она, наконец, выдохнула, упав на стул, где недавно ещё сидел старик.

…- Тебе не понравилось? — Артём лежит на спине, закинув обе руки за голову. Его глаза закрыты, дыхание ещё не восстановилось. Кожа поблёскивает, отражая вечерний свет, падающий из окна.

Ольга касается подушечками пальцев его груди, задерживает на мгновение, затем мягко опускает всю ладонь. Артём накрывает её руку своей. Она не отвечает. Тишину нарушают только мелкие колючие удары декабрьского снега о стекло. Ольга утыкается головой в его крепкое плечо, натягивает одеяло, пытается зарыться в него как можно глубже, согреться. Но холод подбирается со всех сторон, проникает внутрь, леденит тело. Она боится, что Артёму тоже холодно, а она не в состоянии дать ему тепла. Его запах, такой родной и необходимый, обволакивает, расслабляет, вселяет надежду. Губы Артёма что-то шепчут, Оля пытается разобрать слова.

— Зачем ты пришла?

Ольга зарывается в одеяло глубже, в попытке уйти от ответа.

— Так и будешь ходить?

— Угу…

— А кто тебя звал? Что тебе здесь надо?

Зачем он говорит такие вещи? Пусть лучше молчит. Ей нечего ответить. Мысли путаются. Необходимо просто остаться в этом блаженном состоянии, дать себе привыкнуть, надышаться этим воздухом, в котором смешались запахи их тел и ещё витают отзвуки их чувств. Но что-то уже поменялось, словно кто-то третий незримо даёт о себе знать, вторгаясь в их личное пространство… И первое, что он приносит с собой, это…

— Знаешь, ведь, что не выгоню…

…Оля вздрогнула всем телом и открыла глаза. В коридоре горел свет. Уткнувшись головой в висевшую одежду, она практически завалилась на вешалку, продолжая натягивать на голову подол старого брезентового плаща Лаврика. От ткани пахнет лесом и какой-то сухой горькой травой. В ногах девушки лежит пёс, и Оля чувствует его живое тепло. Всё тело ноет, глаза слипаются.

Оттерев слюну со щеки, Оля потрясла головой. Лаврик явно был не в духе. Он гремел посудой, носился из кухни в комнату и обратно, недовольно бурчал, разговаривая с ней. Платон вздыхал, то поднимая голову, то опуская её на широкие лапы. Ольга никак не могла отойти ото сна, и продолжала сидеть, обхватив свои плечи руками. Старик, не глядя на неё, схватил мусорное ведро, прошёл к выходу. Хлопнул дверью, обдав девушку тёплым вонючим воздухом.

Ольга вытащила ступни из-под собаки. В ванной умылась ледяной водой, разглядывая опухшее лицо и покрасневшие глаза. Хотелось принять горячий душ и переодеться. Она подумала о том, что следует вернуться домой и не раздражать Лаврика своим присутствием. Она явно была лишней в его жизни.

Лаврик вернулся минут через двадцать. Кроме ведра в его руке была бутылка водки. Оля поставила чайник и посторонилась, пропуская старика. Лаврик суетился, девушка слышала, как с бульканьем наполняется стакан.

— Выпьешь?

Ольга стиснула зубы и села за стол, исподлобья наблюдая за хозяином квартиры. Лаврик, поняв её молчание по-своему, поставил второй стакан, налил. Без лишних слов опрокинул в себя жидкость. Ольга смотрела на то, как поднимается и опускается его кадык, а на щеках проявляются красные пятна. Зажмурившись, старик крякнул и аккуратно поставил стакан на стол.