Способность любить - Натали Лав

– С вертолетом нет связи, – глухо произносит парень.

Не успеваю ничего почувствовать. По моим ногам бежит теплая жидкость.

Началось!

Холодов– младший непонимающе смотрит на увеличивающуюся лужу у моих ног.

– Артем, позови, пожалуйста врача, – прошу я его, – Роды начинаются.

Артем Холодов (за 2 дня до событий главы 7)

Я вернулся в дом Олеси и Матвея из роддома. Кто бы мне сказал, что я буду жить в этом доме еще какое– то время назад. Я бы ему посоветовал провериться у соответствующего специалиста. Тем не менее, сейчас факт на лицо. Я живу здесь. Под одной крышей с девушкой, в которую влюблен. И я понимаю, что правильным было бы жить в гостинице. Но... Остаюсь в этом доме.

В гостиной меня встретила Полина. Она почти не выходит из комнаты Матвея, отказывается от еды. Очень похудела. И такая несчастная, что мне хочется сделать хоть что– то, чтобы это изменить. Привязанность к другому человеку – самая страшная вещь, которая со мной случилось. А самое обидное во всем этом – я не могу повлиять на свои чувства. Я был бы рад, если бы их не было. Они корежат меня, ломают изнутри, заставляют быть другим. Я бессилен перед ними. Мне впервые хочется, чтобы у другого человека все наладилось. Пусть даже и во вред мне.

– Что там? – на лице Полины я вижу заинтересованность, а не равнодушную маску, которая приклеилась к нему за последние дни.

– Роды пока не начались. Схватки оказались ложными, – отвечаю, подавляя в себе желание заправить ей прядь волос за ушко.

– А где Олеся? – спрашивает девушка.

Я прекрасно осознаю, что в присутствии женщины Полине не так страшно и одиноко, но я рад, что нам с врачом удалось убедить Олесю остаться в больнице. Роды все равно начнутся со дня на день. Так будет безопасней. Тем более в сложившейся очень нервной обстановке.

– Ее оставили в роддоме, – говорю, а сам внимательно слежу за ее реакцией.

Она широко распахивает глаза и судорожно сглатывает.

– А ты останешься здесь?

– Да, я не могу уехать. Идут поиски Матвея. И до своего возвращения отец попросил меня остаться.

По правде говоря, он не особенно просил. Как и Саркисян. Оба, видимо, считают, что раз я не взбрыкиваю, то меня вполне можно использовать в своих целях. Но сейчас занять позицию "моя хата с краю" тоже не могу себе позволить.

– Понятно, – тянет она, – Тогда я лучше домой поеду.

Не хочу, чтобы она уезжала. Тут я могу находиться рядом. А туда приехать уже не смогу.

– И доведешь старенькую бабушку до приступа своим видом, – не совсем милосердно с моей стороны.

Но правдиво. Вряд ли пожилая женщина – дурочка. И не будет переживать за внучку, от которой остались кожа до кости.

Голубые глаза сразу же наполняются слезами.

– Зачем ты так? Нормально я выгляжу...

– Полин, ты когда к зеркалу в последний раз подходила?

Пусть останется здесь. Я просто буду рядом.

– В одном доме с тобой? – такая перспектива ее пугает.

– Мы же не вдвоем. Здесь живет охрана, они меняются в больнице у Олеси. Можешь сестру свою позвать, если тебе так будет спокойней. К тому же ребята и за этим домом приглядывают. А в квартире? Что если тебя тоже попробуют похитить? Как рычаг давления на Матвея?

Кстати, сейчас я говорю ей правду. То, что накопала служба безопасности дает основание думать, что его похитили из– за магазинов. И то, что его увезли с места, в котором держали, свидетельствует о том, что он еще нужен. Иначе его бы добили и бросили тело там. Полиция работает ни шатко, ни валко, больше из желания не попасть под раздачу, потому что дело контролируют сверху. Отец подсуетился. Однако и переходить дорогу местному авторитету, который стоит за похищением, они тоже не хотят. Им здесь жить. Я краем уха слышал разговор Тимура и Славы, когда они обсуждали не совсем законные способы вызволения Белова из плена. Точнее, способы совсем незаконные. Но отец не дал согласия. Во– первых, подобраться к авторитету не так просто. Во– вторых, велики шансы, что Матвея в этом случае ликвидируют.

Она раздумывает над моими словами. Не может отрицать, что они разумны.

– Я не знаю, – в конце концов не может принять никакое решение.

– Полин, я ничего плохого тебе не сделаю, – я знаю, именно это она хочет услышать, – А бабушку, чтобы она не оставалась одна, можно отправить в санаторий.

Серафима Павловна для своих лет – очень бойкая старушка. Я уверен, ей моя идея придется по душе.

– Бабушка любит такие места. Она всегда находит там массу интересного, – слабая улыбка трогает искусанные губы.

Но лучше такая улыбка, чем никакой. Что же ты так мучаешься из– за него? Неужели настолько сильно любишь? Вслух, конечно, этого не спрашиваю. Ведь тогда точно сбежит.

– Я организую ей путевку и поговорю с Сашей. Ты согласна?

– Да, Артем. Так будет лучше. Она очень расстроится, увидев меня такой. А ей нельзя. У нее проблемы со здоровьем.

Это я все знаю. Я вообще многое теперь знаю. Кроме одного, как заполучить девушку, в которую влюблен. Это мне кажется невозможным. Потому что она любит другого.

Полина уходит к себе, отказавшись от еды уже не знаю в который раз. С этим тоже что– то надо делать. Я заказываю путевку. Это совсем несложно, после чего разговариваю с Сашей. Девочка характером пошла в бабушку. Слишком шустрая. Ей моя идея нравится. Она обещает собрать и проводить бабушку, которая должна уехать завтра, а после перебраться к нам.

За окном начинается промозглый ноябрьский дождь. До отца не дозвониться. Быстро на землю опускаются сумерки, которые скрывают и правых, и виноватых своей темнотой. Мне звонит Тимур, который тоже не смог связаться с отцом. Какое– то время обсуждаем, что делать дальше. Тимура раздражает, что он прикован к больничной кровати. Поэтому в разговоре он часто психует. Так ни до чего и не договорившись, завершаем разговор.

Я пытаюсь уснуть. И мне это почти удается, как вдруг я слышу крики. Так уже было не раз, поэтому иду в комнату к Полине. Этого мне тоже не стоило бы делать. Напоминаю себе, что я всего лишь ее успокою.

Она кричит во сне. Приснился