Из пункта А в пункт Б - Владислав Григоревский

class="p1">– Не бери в голову, там я смотрю и так места нет. – он рассмеялся. – Если честно, я и сам иногда хочу убить своего бухгалтера, как начнет мне голову забивать своим аудитом, хоть волком вой.

– Могу дать пистолет.

Впервые за долгое время кабинет наполнил смех. Решив оставить эту тему, мы начали болтать о пустом. Предаваясь своим воспоминаниям. Мы смеялись и даже подшучивали друг над другом. Наша беседа приняла дружескую форму, будто мы были знакомы с детства. Не задевая темы, которые бы могли повернуть наш разговор в серьезное русло. Режиссер принялся рассказывать забавные истории о съемках, об неумелой игре начинающих актеров. В свою очередь я громко смеялся и подшучивал над ним. Будто поняв, что мне надо отвлечься, да и ему самому. Никита рассказывал историю за историей. Для обоих эта беседа стала первой за долгое время, где можно было не говорить о делах и мыслях, которые их тяготили. Меня прекратила мучить головная боль и я будто забыл, где нахожусь. Так, невзирая на все различая и обстоятельства, нас начала связывать нить дружбы. Еще вчерашний палач и жертва незаметно превращались в друзей. В этом месте, где балом правили разлука и уныние, а в сердцах сомнения и отчаяния, рождалась дружба. Костёр в камине свёл и согрел наши заблудшие души.

– И после этого я с актрисами ни-ни. – замотав головой, закончил рассказ о своих любовных похождениях Никита.

И именно эта история о любви взрослого мужчины к юной девушке меня задела. Меня начала наполнять печаль и тоска по юной художнице. И где-то внутри загорелся уже погасший огонёк надежды.

– Я смотрю, эта история нашла отклик у слушателя? – заметил мою реакцию мой гость.

– Да, вспомнилось просто. Забудь. – попытался отмахнуться я.

– Ну нет, давай выкладывай. Будь добр.

И я рассказал. Поначалу слова довались с трудом. Терзали сомнения, стоит ли вообще рассказывать о том дне. Но чем больше я говорил, тем легче становилось. Я будто вновь оказался в том дне. И вот мы гуляем с Надей, её смех разливается по округе. На моём лице проступает счастливая улыбка и я смакую каждое слово, сказанное о ней. Не заметно для себя, мои руки водили по воздуху. Будто рисуя на холсте, я выводил её лицо. Моё сердце наполнялось радостью и одновременно тоской.

Моего собеседника тоже увлёк мой рассказ. Он ловил каждое слово. И то и дело его брови взлетали вверх, а на лице появлялась улыбка.

В конечно счете я выдохся. И комнату опять наполнила тишина. Нарушаемая лишь треском дров в камине. За окном стояла безоблачная ночь, как и тогда, когда мы гуляли с Надей.

– Ты хоть телефон-то её взял? – наконец, не знаю через сколько времени, Никита прервал молчание.

– Она сама его дала. Незаметно подбросила в карман бумажку.

Видимо, заметив тоску, которая наполнила мои глаза, прежде чем я их опустил, мой гость замолчал. Так и не сказав то, что хотел.

– Но я его потерял. И ума не приложу где. – после недолгой паузы всё-таки продолжил я. – Я ведь и не бываю ни где. Только здесь. Но я всё обшарил, нет.

И тут я окончательно поник. Тоска начала рвать мою грудь, а сердце будто заскрежетало от напряжения.

– Но ты ведь помнишь то место? Где вы встретились. Она не дописала картину. А значит вернётся туда. – попытался подбодрить меня мой новый друг.

– Знаешь. – всё так же смотря в пол, решился я на откровения – Мне кажется порой, что этого и не было. Быть может, это был сон? Наваждение какое. Возможно, я увидел её лицо здесь на стене. А всё остальное придумал больной мозг.

Я поднял взгляд на стену. В надежде увидеть её лицо. Но стена предательски явила лишь свои линии. За весь вечер я не заметил ни малейшего движения на ней. Хотя теперь она и в свете дня не останавливаясь живёт своей жизнью. Может быть она стесняется Никиту? Или же все эти движения не более, чем плод моей больной фантазии. Фантазии, которая и придумала девушку с веснушками.

И тут моя рука инстинктивно отдернулась, почувствовав, как к ней поднесли горячий предмет. Округлив глаза, я посмотрел на моего гостя. Он с улыбкой выпустил дым изо рта и показал мне сигарету, которой только что прижёг мне руку.

– Если что, сейчас всё реально. А это на память, чтобы ты завтра не решил, что я плод твоего воображения.

– Очень умно! – крутя пальцем у виска, ответил я. – Так что тебя привело? Просто дружеский визит или какое дело есть ко мне?

– А что, дружеский визит уже не дело? – вопросительно вскинув брови вверх, спросил режиссер.

И действительно. К сожалению, для меня всё вокруг стало делом и я начал забывать, что такое просто так.

– По правде говоря, я просто соскучился. После прошлой нашей встречи дурные мысли вроде отпустили меня. И я с новой силой принялся за любимую работу. Вот и пришел поблагодарить тебя. Ну и просто, ты вроде как родственная душа, что-ль. Комфортно с тобой. Не смотря на это место.

После этих слов Никита повёл плечами, словно сбрасывая невидимый плащ.

– Странное он, понимаешь. – Рассматривая мой кабинет, шепотом проговорил режиссер, будто боясь, что это место нас подслушивает. – И стена. Какой наркоман её ваял?

И что ему ответить? Он вроде всё и так знает. Ведь не тайна для него, что именно здесь происходит. А значит, стоит считать этот вопрос риторическим.

– Скажи, Никита, как ты нашел это место в прошлый раз? – я вдруг вспомнил, что так и не получил тогда ответ на этот вопрос.

Как не получил его и сейчас. Вместо ответа Никита замялся, начал ёрзать на кресле и отводить взгляд. Если бы не страх в его глазах, я бы мог подумать, что он просто со мной играет. Кто знает, ко мне уже подсылали бандита, чтобы напугать. Может и он подсаженный друг. Или и того хуже, пришёл сюда для новой идеи для фильма. Но страх такой не сыграть. В этом месте я научился различать все его оттенки. И страх Никиты был не наигран. В этом я был уверен. Вот только понять бы, чего именно он боится. Ещё одна навязчивая мысль в мою копилку.

– Что-то мы засиделись. Пора уже! – вместо ответа режиссер поднялся и протянул мне руку. – Может встретимся как-нибудь снаружи? В баре каком или кафе?

И тут я всё понял. Его легкое подмигивание мне в этом помогло. Он боится этого места. Теперь, вновь обретя смысл своей работы, он опасался, что потеряет его. Это место отнимет его, как когда-то подарило.

– Хорошо, мой друг. – я одобрительно кивнул в ответ и пожал его руку.

Договорившись, что в следующий раз он придёт пораньше и мы пойдем прогуляемся, я проводил его. А вернувшись, принялся всматриваться в луну за окном. Стена всё также «молчала» и оставалось лишь окно. Ко мне возвращалась головная боль, как приближающийся поезд, который начинаешь слышать за долго до того момента как он сровняется с тобой.

Кто знает, быть может, следующая наша встреча поможет мне разобраться и найти ответ на один из моих вопросов. Как именно люди находят это место? Это сакральное действо мне также не давало покоя как и то, что же именно тут происходит. В выполнение обязательств Господа я так и не смог поверить. А то, что здесь творится что-то плохое я не сомневался. И что за этим стоит мой, так называемый, помощник тоже. Жаль, что я всё реже стал задавать себе эти вопросы. А зря. Надо попробовать в этом всём разобраться. Лишь только бы вновь не увязнуть в трясине.

– А ведь он прав!

Вдруг меня поразила мысль. А ведь, чёрт возьми, режиссер прав. Надо дождаться солнечный день и сходить на залив. Кто знает,