Из пункта А в пункт Б - Владислав Григоревский

моё сопротивление. Он напомнил мне, что надежда, страшнейшая степень отчаяния, что лишает человека трезво оценить ситуацию и перейти к делу. Голова вновь налилась свинцом и принялась причинять уже привычную мне боль. Я посильней сжал веки и всё с той же надеждой стал ждать сна. Который, возможно, подарит мне ещё одну встречу с Надеждой.

Глава 8

Ни на следующий день, ни после, никто из моих помощников не интересовался, куда я пропадал на целый день. Пробудившись ближе к полудню, я сразу же спустился в зал. Мне хотелось поговорить с Сапофи. Возможно, в добром расположении духа получится наладить контакт. Но, как и последнее время, его не оказалось в заведении. А Архон в своей обычной манере пожал плечами и сказал, что понятия не имеет, где он.

И так, получив небольшую передышку и зарядившись хорошими эмоциями, я принялся за свою работу. Хоть на это и не было никакого желания.

Время опять растянулось в череде одинаковых дней. Порой не было возможности отличить один от другого. Мне стало казаться, будто меня окружает трясина. И если избегать лишних движений, то она затягивает медленнее. Находись здесь, ничего не делай, позовут – иди. Вот и весь сценарий моего пребывания. Да и в целом существования.

А звали меня часто. Словно кто-то или что-то решили ускорить моё погружение в трясину. И мне приходилось спускаться. Выслушивать. И принимать решения. Я всё также ни в кого не стрелял. Но уже не было страха от убийства. Мне просто стало безразлично. Кто-то что-то рассказывает, изливает мне душу. А мне плевать. Если раньше я боялся. То теперь нет. Страх и злость ушли. Их сменило равнодушие. Моё падение в бездну прекратилось, я над ней парил. Можно даже сказать – мы стали одним целым.

Я всё сильнее начал налегать на алкоголь. Не выпускал сигареты из рук. И ко всему прочему начал разговаривать с самим собой. И не только. Со стеной у меня выходили целые беседы. Порой мне казалось, что я часами что-то говорю ей. А она, словно отвечая, показывает мне различные картинки. И так мы коротаем время. Которого у нас с избытком. Поначалу меня бросало от этого в дрожь. Было чувство, что я схожу с ума. И, наверное, так оно и было. Ведь теперь мне даже это нравится, сидеть и болтать с собой или стеной. Спятил, это точно. И хотя я мог бы разговаривать с посетителями. Возможно, это даже замедлило бы моё сумасшествие. Но, нет. Признаться, теперь я не был так однозначен в той мысли, что убивать нельзя. Всё чаще мне именно этого и хотелось. Есть твари, нелюди, которые только и заслужили, что пулю в лицо. Я ясно понимал, что вот-вот начну убивать. И, как ни странно, меня это не пугало. А скорее наоборот, это мысль меня радовала, пьянила. Ещё чуть-чуть и я убью. А это мне принесет радость и облегчение без сомнения. Сомнение, которое куда-то пропало. Как и всё светлое. Что внутри, что снаружи.

***

На полу у стола лежало мертвое тело. В голове, чуть выше глаза зияла дырка, из которой рывками вытекала кровь. Она уже залила большую площади бетонного пола. Поначалу она била струёй, постепенно ослабевая свой напор. Тело, наверное, уже начало остывать. А я всё-также сидел и смотрел на него. На моём лице застыла каменная маска. Дыхание не сбилось, а руки не дрожали. Тело было полностью спокойно и даже капли крови, что брызнули в лицо меня не смущали. Я хотел полностью ощутить этот момент и понять, что почувствую. Ничего. Всё тоже равнодушие. Возможно, где-то внутри меня что-то и произошло. Но я этого не почувствовал. Так, не двигаясь, я смотрел на тело мужчины, чей разговор пару минут назад прервал мой выстрел.

Буквально за секунду до выстрела в зал вошел Никита. Который теперь в оцепенении застыл у двери. В отличии от меня, его трясло. Но, видимо, обладая большей выдержкой чем я, он быстро взял себя в руки. Ему хватило того времени, которое я потратил на вглядывание вглубь себя.

– Ему повезло меньше, чем мне. – сделав шаг ко мне, режиссер протянул мне руку.

Не смотря ему в глаза и ответив на рукопожатие, я встал.

– Или больше. – слегка усмехнувшись, ответил я.

Наконец оторвав взгляд от тела, я, не желая сейчас встречаться взглядом с Никитой, оглядел зал. Который оказался почти пустым. Лишь молодой парень, сидевший, как всегда, спиной к двери в самом углу, сложив руки на стол, будто спал.

– Архон, убери тут все. И парня проводи. На сегодня банкет закончен. Пойдем в мой кабинет. – уже Никите, посмотрев наконец ему в лицо, сказал я.

Из-за барной стойки с тряпкой в руках вышел бармен. Он бросил тряпку на лицо покойнику и направился к парню за столиком. Что-то прохрипев, он указал тому рукой на выход. И бросив взгляд на уходящих нас, одарил улыбкой. Полной ехидства и насмешки.

– Что тебя привело? – начал я.

Мы сидели напротив камина уже около десяти минут. Каждый думал о своем. Решив дать собраться с мыслями Никите, я терпеливо ждал. Попутно пытаясь понять, что же я чувствую теперь. Меня не переполняла радость от содеянного, но и противно не было. Не было н сомнений, ни сожаления. Впервые за долгое время.

– В гости решил зайти, ты приглашал помниться.

– Да. Помню. Хорошо, что не смерть пришел искать. А то, знаешь ли, двух за вечер, нет особого желания.

– Кстати, а кто он? – будто подбирая слова замолчал на секунду Никита. – Ведь ты, все-таки того, убил его.

И тут, во мне что-то встрепенулось. В голове прозвучал вопрос: «Действительно, кто он и почему ты его убил?». Только сейчас пришло понимание, что я, даже не выслушав до конца его рассказ, выстрелил ему в лицо. Даже не попытавшись понять причину его визита. Убил. Что интересно, этот вопрос больше родил любопытство, а не сомнения в содеянном.

– Да, – взяв паузу и подкурив, начал я. – знаешь, я и сам толком ни понял.

Мы оба рассмеялись. Только в отличие от моего злого смеха, в смехе режиссера читался испуг. Он подкурил и понемногу начал отходить от увиденного.

– Он то ли брокер, то ли еще кто. – решил я вслух разобраться с этим вопросом. – Я никогда в этом ни черта не понимал. И тут не разобрался. Он что-то мне рассказывал об их с супругой совместных изменах, потом резко сбивался и твердил про какие-то акции, торги. Он заработал много денег на бирже вроде, потом там же их потерял и опять заработал, и вновь потерял. Пытался мне рассказать как именно это происходило. Потом вспомнил свое детство, как его обижали в классе. После опять про биржу начал трындеть, все бубнил и бубнил про какой-то рост, падения. Чего только я так и не разобрался. Если честно, я потерял нить нашей с ним беседы. Хоть и пытался вникнуть, понять. Но он все сыпал терминами какими-то: импульс, тенденция, уровень поддержки и прочая хрень. В конечном счете он меня запутал, наверное, или просто надоел. В общем, я прервал его тираду.

Мы замолчали и комната наполнилась тишиной. Не сводя глаз с камина, я погрузился в себя. Почему я убил того парня. И зачем ему было идти сюда и плести чушь о финансовых рынках. Ведь в этих стенах это последняя тема, которую стоит заводить. Не место деньгам там, где вопрос встал: «быть или не быть». Может, поэтому это стало меня раздражать и я пустил ему пулю в лицо. А теперь даже чувствую облегчение. Пламя огня плавно колыхалось и дарило тепло. Я настолько погрузился в свои мысли, даже забыл о том, что нахожусь здесь не один. Никита что-то говорил, но его слова утопали в тишине, что наполняла меня.

– Прости, что? – мотнув головой и прогнав свои мысли, я улыбнулся, посмотрев на Никиту.