Из пункта А в пункт Б - Владислав Григоревский

прошло времени, рутина затянула, словно зыбучие пески. Никуда не выходя, время для меня растягивалось в одну сплошную линию. А порой, просто сжималось в одну точку. Время перестало иметь надо мной власть. А я терял власть над собой. Каждый день, каждая встреча с потенциальным покойником отрывали от меня часть моей души. Всё то доброе и светлое, что было во мне умирало. В промежутках между встречами с клиентами я пил. Пил, курил и спал. Ел я мало и редко. Наверное, я должен был умереть от истощения. Но, нет, потребность в пище почему-то исчезла. Точнее, уменьшилась в разы. Может мой организм уходил в спячку, я не знаю.

Я коротал время напротив камина и стены, чудовищной, но привлекательной стены. Которая каждый раз показывала, как моя душа рвется в лоскуты.

Естественно, до моей души и моего состояния не было никакого дела моему помощнику. Сапофи стал злым и раздражительным. Все слова, что он произносил, бросались мне в лицо, будто сухое полотенце. Всё сводилось к тому, что я плохо выполняю свою работу. Ему хотелось, чтобы я наконец начал убивать. А бармен и вовсе стал меня игнорировать. Лишь изредка он позволял себе обменяться со мною парой слов. И по сему становилось понятно, кто здесь главный на самом деле. И это точно не я.

Несколько раз я пытался покинуть это место. И просто побродить по городу. Развеять мысли, так сказать. Но не мог. Нет, меня никто не держал, не запрещали. Даже наоборот, узнав о моём желании, Сапофи одобрительно кивнул. Но ступая на лестницу, ведущею к выходу, я останавливался. Будто пригвождённый к полу, я стоял так минутами не в силах пошевелиться. На пороге моё сердце начинало бешено колотиться, легким не хватало воздуха, а ноги подкашивались. Внешний мир мне начинал внушать страх. А в мою голову словно кто-то из вне вкладывал одну зудящую мысль. Стоит только начать делать свою работу, выполнять возложенные на тебя обязательства, как всё тут же изменится к лучшему. И эта мысль стала навязчивой. Опять и опять я возвращался к ней. Попытки прогнать её, забыть во сне или заглушить алкоголем не приносили успеха.

А теперь, я стою здесь. На берегу и смотрю на черную воду, бьющую гранит.

Я сделал свою работу.

В тот момент, когда на пол упало лишённое жизни тело, моя душа окончательно превратилась в лохмотья. А я обрёл свободу. И, глядя в чёрные волны, нет страха отдаться им, чтобы с ними унестись в глубины моря. Его глубины и чернота – ничто по сравнению с бездной, в которую я сделал шаг.

Глава 7

Я покинул свой бар перед самым рассветом. Солнце только поднималось над горизонтом и своими лучами прогоняло рваные тучи на запад. День предвещал быть погожим. И мои ноги понесли меня прочь от ужасного заведения, что стало моей тюрьмой.

Без цели и без точного маршрута я отдался во власть городу, который словно сам толкал меня вперед. Легкий ветерок приятно обдувал лицо, а свежий утренний воздух наполнял легкие. Город ещё спал, нежился последние минуты перед пробуждением. А моя голова без устали вертелась по сторонам, будто в первый раз увидев архитектуру улиц старого города. Она не было уникальной, но являла собой неповторимость. Она была лицом этого города. Но он имел и свою особенную душу. Душу, что изранена. Её поглотила грусть и печаль. Но все же, именно эта душа принимала своего гостя таким, каким он был на самом деле. Она была искренней к искренним и закрытой с закрытыми. В отличии от других больших городов, которые были всегда закрытыми. Город не прятался за сверкающими вывесками, наоборот, он представал нагим, показывая все, что имеет, и красоту, и уродство. Город не стремился очаровать или подкупить. Нет. Вместо этого он показывал свою открытость для каждого. Каждый путник, кому посчастливилось здесь побывать, мог на себе всё это прочувствовать. Окунаясь в историю, что рассказывали таблички на домах. Город и сам был историей. Этакий педагог, который расскажет и покажет, только внимай.

Я шагал и чувствовал легкость, словно обретя крылья за спиной. Мои мысли парили, наконец обретя покой. Пусть и краткий.

И так гуляя, наслаждаясь своей легкостью и величием узеньких улиц, я не заметил, как день перевалил за полдень. Ноги с непривычки гудели от перенапряжения. И решив дать им отдохнуть, я зашел в первое попавшиеся кафе. Нос сразу ощутил аромат свежей выпечки и кофе. Кафе было заурядным, расположенным не на туристическом маршруте. И от того – полупустым. Расположившись у окна и заказав кофе с булочкой, меня поглотило любимое занятие. Смотреть сквозь окно. Люди за ним, не спеша прохаживались, желая вдоволь насладится прогулкой под солнцем. Таким редким в это время года и таким желанным. Так, всматриваясь в окно и попивая свой кофе, я провёл здесь более часа. Подумав, что ноги мои достаточно отдохнули, мною было принято решение отправится полюбоваться заливом.

Добраться к заливу получилось только к вечеру. Когда солнце уже клонилось к закату и окрасило небо в красный цвет.

Сев почти у самого края берега и разувшись, я стал ждать. Когда волны всё же доберутся до моих ног и подарят свою прохладу. Молча смотря в даль, на скрывающееся солнце и мерный бег волн, в моей душе царило спокойствие. Возможно, мне когда-то и было так же хорошо, но давно. Настолько давно, что я успел и забыть об этом. Головная боль все еще напоминала о себе, но без особого энтузиазма. В то, что она вернётся не было никакого сомнения, вернётся и возьмёт своё с лихвой. Но это будет потом, сейчас она отступила и можно наслаждаться каждым мгновением, проведенным без неё.

Тело расслабилось и меня начало клонить в сон. Сон, который обещал быть иным. После него я наконец смогу почувствовать себя отдохнувшим. А не проснусь с криком, заливаясь холодным потом.

И вот, в тот момент, когда он уже почти овладел мной. Моё внимание привлекло движение в нескольких метрах от меня. Неподалёку девушка устанавливала мольберт. Её длинные распущенные рыжие волосы развивал ветер. Она спешила, это было заметно по её быстрым и нервным движениям. В конце концов, одно из таких движений опрокинуло мольберт и она, рассмеявшись, присела на корточки. И вскинув свой курносый носик, она устремила свой взгляд за горизонт.

Меня так сильно увлекло наблюдение за ней, что незаметно для себя, я уже стоял рядом с ней.

– Вам помочь? – держа в руках туфли, с нескрываемым интересом, спросил я.

– Ой. – тут же вскочила она и отпрянула.

Легким движением рукой она убрала волос за ухо и одарила меня своей улыбкой. Она была прекрасна. Её порозовевшие от смущения щеки были усыпаны веснушками. А большие зеленые глаза, хлопая пышными ресницами, лишали дара речи.

– Простите. Я не хотел вас напугать. – как можно мягче заговорил я после неловкой паузы.

Я понял, что стою и смотрю на неё не отрывая глаз. При этом с идиотской улыбкой на лице. Думаю, именно так и выглядят озабоченные маньяки. Я попытался взять себя в руки и убрать эту улыбку со своего лица. Думаю, преуспеть в этом у меня не получилось. Но видя моё смятение и как я замялся, девушка лишь сильнее заулыбалась. И моя дурацкая улыбка стала только шире.

– Нет, вовсе не напугали. – пропела она своим мелодичным голосом. – Это я от неожиданности. А в чём Вы хотели мне помочь?

– Простите, я был неподалёку и заметил как Вы в спешке устанавливаете мольберт. – она заговорила со мной и это придало мне уверенности. Уже не стесняясь своей улыбки, я продолжил. – В конечном счете Вы его уронили и будто опустили руки. Вот я и подумал, быть может, я смогу Вам чем-то помочь.

Девушка перевела взгляд на лежащий мольберт, а потом на закат.

– Нет, спасибо. Я всё равно опоздала, вот и спешила так. Ну, теперь