Гипнотизер - Барбара Эвинг
Шрифт:
Интервал:
Она склонилась над мраморной головой и начала внимательно изучать ее, одновременно прощупывая затылок Рилли.
— Вот видишь, — торжествующе заключила она, — номер тринадцать вот здесь. И не потому, что ты упала после Гилфорда, а просто потому, что такова особенность твоего мозга. Эта зона у тебя отлично развита, я могу хорошо прощупать ее. Ты склонна относиться к людям только с добротой. А теперь посмотри на мою голову — твоя зона доброты явно больше моей!
— Правда? — Рилли присела.
Она стала энергично ощупывать голову Корделии, а затем встала, чтобы лучше рассмотреть себя в одном из многочисленных зеркал тетушки Хестер.
— Правда? — повторила она. — Где? Где же моя зона доброты?
Корделия погладила подругу по макушке.
— Вот же она! Ты добрая! Строение твоей головы говорит об этом. Я могла бы сделать такой вывод, даже не зная тебя как следует.
Рилли рассмеялась, глядя на себя в зеркало и трогая свою голову.
— А теперь, — заявила Корделия, усаживая Рилли на стул в другом углу комнаты, — садись-ка поудобнее. Вот так. Я хочу посмотреть, удастся ли мне тебя загипнотизировать.
— Да ну тебя! — со смехом отмахнулась Рилли.
— Позволь же мне хотя бы попытаться!
— Но я не желаю быть загипнотизированной, — вставая, возразила Рилли и отряхнула юбки.
Корделия попыталась усадить ее назад.
— Рилли, я ведь даже не знаю, получится ли у меня! Позволь хотя бы попробовать!
— Но я не больна!
— Я знаю, что ты не больна! Мне надо просто проверить, могу ли я это сделать.
— Ты не сможешь, я уверена! Я тебе и так спою песню, если хочешь, не надо на меня давить!
— О, прошу тебя, дай же мне возможность попробовать! Прошу тебя, Рилли! Сядь! Пожалуйста!
Рилли, все еще смеясь, покорилась подруге и присела, после чего тут же начала петь, притопывая ногами:
В ладоши хлопни, снова обернись,
Ay, ау, Джим Кроу я, и ты уж не скупись!
— Амариллис Спунс! Прекратите смеяться и петь, посмотрите на мои руки. Постарайся сосредоточиться на том, что ты хочешь быть загипнотизированной.
— Хорошо, хорошо.
— И доверься мне.
— Я верю тебе, Корди.
Корделия глубоко вздохнула, закрыла на мгновение глаза.
— Знаешь, то, что мы вчера стали свидетелями этого… как они назвали… эксперимента… произвело на меня сильное впечатление. Рилли, мне это напомнило о прошлом. Я совсем забыла.
Она начала делать пасы руками перед лицом Рилли — вперед и назад, вперед и назад, делая движения в такт дыханию. Рилли изо всех сил старалась не рассмеяться. Ей очень хотелось снова запеть о Джиме Кроу, но она увидела, как серьезно относится к своей работе Корделия. Руки ее двигались вперед-назад, снова и снова. Время шло. У Рилли начинало урчать в животе, но они пытались не отвлекаться на мелочи.
Наконец Рилли сказала:
— Извини, Корди, но у меня чешется нос.
— Разве ты ничего не чувствуешь?
— Ничего, абсолютно.
— Я тоже, — мрачно заметила Корделия.
— Не хочу показаться нелюбезной, Корди, дорогая, но, может, у тебя нет к этому таланта?
— Я ведь племянница своей тети, — с важностью произнесла Корделия.
— А что, если мне попробовать загипнотизировать тебя? Я же видела, как это делается.
— Вперед.
Они поменялись местами. Рилли снова и снова приближала ладони к лицу Корделии, но ничего не происходило. Корделия тоже с трудом сдерживала смех, глядя на маленькое лицо Рилли, сосредоточенное и взволнованное.
— О, ко всем чертям! — наконец воскликнула Корделия. — Давай выпьем портвейна.
Они зажарили сосиски на огне в маленькой комнате, запах жареного мяса пропитал их одежду и волосы, но они настолько привыкли к этому, что не замечали таких мелочей. Подруги уселись со стаканами портвейна, прихватив хлеб и сосиски, и стали говорить о мистере Кеннете с Бау-стрит. Корделия больше не возвращалась к своей идее: она решила, что странное сновидение, в котором к ней явилась тетя Хестер, было злой шуткой.
— Ты собираешься к миссис Фортуне? — спросила Рилли, когда на Лондон опустились сумерки.
Корделия потянулась.
— Нет, мне что-то не хочется.
— Но завтра утром мы должны первым делом отправиться на поиски работы. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
— Увидимся.
И Рилли вернулась к своей матери, чтобы затем пойти к миссис Фортуне узнать последние сплетни и новости, а Корделия Престон зажгла лампу и осталась на Литтл-Рассел-стрит, углубившись в чтение газеты. О лекции, которую проводил профессор Эллиотсон, вышла целая статья: журналист не стал высказывать своего мнения о сеансе гипноза, но чувствовалось, что он с неодобрением относится к появлению девушки в ночной сорочке. Затем Корделия с большим интересом прочитала статью о бунте в одном из северных городков. Она встряхнула газету, чтобы распрямить листы, и снова стала читать. Речь шла о врачах, которые возмущались тем, чем занимаются странствующие гипнотизеры. Доктора с ужасом признавались, что их пациенты, особенно женщины, предпочитали лечиться у «магов-шарлатанов» (именно так и было написано в газете), потому что те исцеляли их с помощью рук. В статье приводились слова одной леди: «Нет-нет, я не хочу, чтобы меня лечили доктора, которые просят расстегнуть пуговицы, чтобы прослушать стетоскопом, — я лучше отправлюсь к гипнотизеру, который посоветует, что делать, даже не прикоснувшись ко мне».
Корделия снова сняла с полки книги тетушки Хестер и пролистала их: что-то привлекло ее внимание, и она, придвинув книгу к свету, стала внимательно читать, не заметив, как в ее окнах уже движутся вечерние тени. Она быстро подняла газету, обратив внимание на колонку частных объявлений. Мысль, едва забрезжившая в мозгу Корделии после чудесного явления тети Хестер, теперь надежно поселилась в ее сознании, и она вдруг ощутила, как бешено бьется сердце, словно после долгого бега.
Раннее весеннее солнце играло яркими бликами света на молодой листве, как будто возвещая о начале новой эпохи. Корделия с сосредоточенным видом мерила шагами площадь Блумсбери, как когда-то давно, когда была совсем юной. «Мне нужно поговорить с Рилли. Я не должна расслабляться, не должна чувствовать себя неуверенной», — твердила она себе. Черный соседский кот вбежал за Корделией, как только она открыла дверь, чтобы вылить горшок в сток у задней стены дома. Она села на кушетку, выхваченную из подвального сумрака несколькими солнечными лучами, рядом, урча от удовольствия, улегся кот, и Корделия погладила его. Кот сел, ленивый и разомлевший. Она подняла ладони над его головой и начала водить ими вокруг его тела, приближая руки к кошачьим глазам, снова и снова повторяя движения. Кот продолжал урчать. Корделия проводила ладонями у его головы, не останавливаясь ни на минуту, ощущая исходившее от него тепло. Кот перестал урчать и уставился в пространство застывшим взглядом. Солнце светило особенно ярко, поэтому Корделия не могла хорошенько разглядеть глаз животного, но когда она проводила ладонями у его мордочки, ей показалось, что кот вошел в транс.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!