Школяр - Дмитрий Таланов

Щеки её заметно порозовели. Почуяв угрозу скандала, Филь в два приема заглотил содержимое миски. Слезы из его глаз полились ручьем.

— Молодец! — похвалила его Габриэль. — А теперь…

Забрав у него миску, она плеснула в ведро из самого большого флакона. Мощный запах трав разом наполнил комнату.

— Наклоняйся и дыши!

Когда Филь склонился к обжигающему паром ведру, Габриэль накрыла его с головой одеялом.

— Попробуй только завтра не выздороветь, — проворчала она, и Филь проглотил готовые сорваться у него возмущения. Вдыхая вонючий пар, он думал, что не заметил, как Габриэль выросла в Руфину, от которой тоже не было спасения, когда она принималась его лечить.

Отняв голову от остывшего ведра, он увидел, что сестра читает его работу для Лонергана, сидя на табурете. Или, скорее, делает вид, что читает, игнорируя таким способом Яна, который, не отлипая от стены, иронически смотрел на нее.

Наморщив лоб, Габриэль сказала:

— Полная скука это ваше естествознание, не то, что медицина. В жизни никогда не буду этим заниматься!

Она положила листы обратно на подоконник и потрогала воду в ведре.

— И слава Одину, — вырвалось у Яна.

Габриэль только фыркнула высокомерно. Она помогла Филю забраться в постель и укрыла его одеялом до подбородка. После чего засунула ему в обе ноздри по кусочку тряпки, смоченной в камфаре, мимоходом стукнув его по рукам, когда он хотел воспротивиться.

— От этого не помрешь, — сказала она, — дыши ртом!

Третий раз за вечер у Филя потекли слезы. Он услышал, как зазвенели собираемые со стола склянки, затем хлопнула дверь. Осененный надеждой, он прогундосил:

— Ушла?

— Ушла, — с облегчением выдохнул Ян.

Филь выдернул тряпки из носа, внутри которого, казалось, развели костер. Ян, замерев у стены, продолжал задумчиво смотреть на дверь.

— Эту девушку, — проговорил он, словно отходил от тяжелой болезни, — надо засылать в стан врага для его морального устрашения… — Он потряс головой. — Дай мне, пожалуйста, своего Успокоителя, а то твоя сестра настолько меня утомила, что я еле стою на ногах. А мне еще четыре работы писать!

— В тумбочке, — сказал Филь, которого стало сильно клонить ко сну.

Четыре работы Яна означали, что тот будет сидеть со свечой до утра, поэтому он завернулся в одеяло, накрылся им с головой и через минуту уже спал.

Его разбудило ощущение приближающейся опасности, потом раздался сигнал бедствия. Вытаращив глаза, Филь сел в постели. Светлый прямоугольник окна подсказал ему, что день давно наступил, и ощущение опасности превратилось в панику. Соскочив с кровати, Филь сбил набок ведро, про которое забыл, и растянулся на мокром полу.

— Ян, Филь, вставайте! — кричали за дверью. — Обед уже наступил!

Кровь бросилась Филю в лицо: «Естествознание!». Если они умудрились пропустить его, профессор Лонерган запрет их с учебниками в Печальный карцер, где кроме скамьи, стола, стула и бумаги с графитом, не было ничего. Правда, там было тепло — не то, что в холодном колодце.

— Ян! — взревел Филь, бросаясь к двери. — Мы опоздали!

— Как это может быть? — с трудом выговорил тот, отрывая голову от тумбочки со сгоревшей свечой. Судя по всему, Ян заснул посреди писанины, сидя на кровати.

Проспать утренние занятия в Алексе было трудно: Башенная площадь находилась под окнами обступивших её дормиториев, а колокол на Сигнальной башне, которым созывали на занятия, был самым большим из висевших там двух колоколов.

Филь распахнул дверь и увидел за ней встревоженных Анну с Метой.

— Вас не было на морали и праве, — сказала Мета. — Что случилось?

— Как тут у вас… мокро, — сказала Анна, с любопытством глядя себе под ноги. — И какой свежий запах!

На полу растекались лужи в черных разводах от графитовой пыли. Вкусно пахло травами. Вспомнив прошедший вечер, Филь выпалил:

— А сколько до конца обеда?

— Не успеете, — сказала Анна.

Мета неодобрительно посмотрела на пол.

— Но прибраться здесь все-таки надо… Филь, сбегай за веником и тряпкой. Пока вы одеваетесь, мы соберем воду!

Сбегая по лестнице в общую коллегию, Филь понял, что у него уже ничего не жжет и не перхает. Дышалось ему легко и радостно. Соображалось, как оказалось, тоже: когда на занятиях профессор Лонерган попытался разбить предложенный Филем ответ про границы, тому не пришлось и думать.

— Говоришь, не из чего не состоит? — ухмыльнулся профессор. — Как же это получается? Граница имеется, длина у неё есть вполне определенная, а сама она пустое место!

— В том и дело, что пустое, — ответил Филь. — Такая граница зависит от существования двух плоскостей, но не состоит из них. Стоит убрать одну плоскость, и граница исчезнет.

— Ха! — сказал профессор, что было у него проявлением похвалы. — Ладно, через этот камень ты переполз. А придумал, с помощью чего можно смотреть сквозь человека?

Филь помотал головой, и профессор улыбнулся:

— Ну что ж, совсем скоро вы об этом узнаете! Начинаем новую тему «Отражение света». А чтобы ваш интерес не прокис по дороге, — он хитро глянул на Филя, — хочу предупредить, что весной на экзаменах я буду ждать от вас подробного объяснения следующего чуда, которое вы же мне продемонстрируете. Итак, записывайте: имеются перо, свеча, стакан воды и лист пергамента. Через шесть месяцев вы должны будете зажечь мне эту свечу!

Гул голосов прокатился по лаборатории. Возгласы удивления перемежались оценками состояния ума профессора. Тот стоял, глядя на класс как ни в чем не бывало, игнорируя вызванное им возмущение.

— Извините, но мне кажется, вы не в своем уме, — высказал наконец Николас Дафти всеобщее мнение.

Профессор Лонерган поднял брови и усмехнулся:

— Да кто уже только не жевал эту банальную и многажды съеденную мысль! Начиная с профессуры в Болонье и заканчивая моей первой женой. Кстати, Дафти, а ты уже объяснил себе фокус с перевернутым стаканом? — интимно поинтересовался он.

Николас сник.

— Нет…

— Тогда кто из нас не в согласии со своим умом? Ты, кто не в силах найти объяснение простому явлению природы — да, это явление природы, как и восход солнца! — или я, кто одним коротким предложением может это объяснить?

У Филя возникло острое желание проникнуть в голову профессора и немедленно узнать, что за объяснение он там прячет. С другой стороны, всё, чем дразнил их Лонерган, вело к еще более сложным материям, поэтому Филь сомневался, что сразу бы ухватил суть ответа. Это было как распутывать узлы на канате бесконечной длины.

— Профессор, а вы не забыли добавить к списку огниво? — вежливо осведомился Ян. — Это я просто уточняю.