Школяр - Дмитрий Таланов

— Вы можете добавить его к списку, — согласился профессор с улыбкой, — только воспользоваться им я не разрешу. Надеюсь, недосказанностей не осталось?

— Нет, задача понятна, — вздохнул Ян.

Следом за ним вздохнул весь класс. В конце занятий, принимая от них работы с заданиями недельной давности, профессор сказал:

— Что до огнива, я получил требование найти ему удобную замену, потому приглашаю желающих присоединиться к решению этой задачи после Нового года во внеучебное время. Книги на эту тему — вещь редкая, и в нашей библиотеке их нет, но я привезу в январе, какие найду. Еще я обязан заметить, что эти эксперименты опасны, люди теряют в них глаза и пальцы. Не далее, как в прошлом месяце император Флав именно так потерял безымянный палец, после чего секретарь Клемент и выпустил требование. Никаких оценок вы за это не получите. Как вы знаете, Лаборатория «Алекса» основана волей императора как образовательное учреждение, однако также призвана искать решения задач, которые интересны самому императору. На этом у меня всё, встретимся через два дня!

Возбужденно обсуждая, как именно император умудрился потерять палец и почему он сам занимался таким опасным делом, класс вывалил на сумеречную улицу. Для Филя, лично знакомого с Флавом, в этом не было загадки: император страдал неистребимым любопытством ко всему, что было связано с естествознанием, и свои идеи любил проверять сам.

— Идем в трапезную или сначала занесем книги в комнату? — спросил Ян, когда они вышли из тесной библиотеки с рекомендованной литературой под мышкой. — Ну, Лонерган ставит задачи! Я, право, смущен и совершенно не представляю, с какой стороны к ней подойти.

— Разберемся! — азартно проговорил Филь, сгорая от нетерпения сунуть нос в книги: задача профессора задела его воображение.

До встречи с Лонерганом он думал, что науки — это скучное дело, но профессор не уставал показывать, как получать с помощью скучных материй простые и практичные решения.

От обилия мыслей двигаясь вприпрыжку, Филь заверил:

— Зуб даю, не пройдет месяца, как мы это расколем! Сейчас занесем книжки, поужинаем и примемся копать.

Пересекая Башенную площадь, они столкнулись с профессором Роландом, торопящимся на ужин. Заметив двух прогульщиков, он окликнул их:

— Эй, вы, тунеядцы! Завтра вечером я жду вас обоих после занятий в моей лекционной для беседы на тему, которую вы сегодня соизволили проигнорировать. Ответите мне там на пару вопросов.

— Вот тоска, — проводив профессора взглядом, протянул Филь угрюмо. — Только время зря тратить! И учить придется теперь… Слушай, а может, снова дернем Успокоителя? Он, вроде, думать помогает!

— Э-э, нет! — отмахнулся Ян. — Сам не буду и тебе не советую. Я хоть написал за два часа, что хотел, зато спал потом все пятнадцать. И что удивительно — сидя! Ты задвинь эту гадость подальше, мы при случае сплавим её Патиосоцу, пусть лучше он спит.

Оживленно переговариваясь, они забросили книжки в дормиторий, со вкусом поужинали жареной рыбой и завалились в комнате на постелях, каждый со своей книгой, обмениваясь идеями, как всё-таки натянуть нос Лонергану.

Филь то и дело прикладывался к можжевеловому квасу. Ян хрустел капустными кочерыжками, которые стянул на кухне. Филь больше говорил, а Ян, как всегда, предпочитал слушать. Только всё удивлялся, как он так крепко и быстро заснул, будто свечу задули.

«Когда меня спрашивают, как мы жили в Алексе, я всегда отвечаю: будто в небесах над нами горели слова «Боги наблюдают за тобой. Живи так, чтобы им было интересно!..»

Габриэль Фе, Детские воспоминания,

Из архива семьи Фе

Следуя совету ректора, Филь старательно избегал конюшни, но на исходе второй недели после езды в корыте он всё же столкнулся нос к носу с Якобом.

Возвращаясь в дормиторий, Филь крутил головой по сторонам, надеясь найти себе занятие. Настроение у него было неважное: он замерз на тренировке в Юку с полумертвым от холода растением, и это была последняя игра на ближайшие полгода. Речка у холма уже встала, но лед на ней еще был непрочен. Впереди маячили полтора дня выходных, а делать, кроме уроков, было нечего.

Якоб, видимо, тоже был не в духе. В овчинном тулупе, из рукавов которого выглядывали его здоровенные красные кулаки, он угрюмо шагал к Филю через Башенную площадь. Филь подобрался, настраиваясь на худшее — для Якоба, выросшего в деревне, кулачная драка была обычным развлечением.

— Слышь, ты, — окликнул его конюх. — Мне надо с тобой посоветоваться!

Настороженный Филь остановился. Якоб вблизи выглядел скорее удрученным, чем угрюмым.

— Малыш заболел, однако, — вздохнул конюх, — ничо не жрет и дерется. А сегодня за плечо укусил! Ты его головой ни обо чо не треснул, ну… когда ты носился в корыте?

— Он не Малыш, он — Ветер, — возразил Филь, сообразив, о ком идет речь. — Я дал ему другое имя.

Якоб рассеянно согласился:

— Ну дал и дал, он молодой, привыкнет. Ты лучше скажи, чо ты с ним делал? Пожалиться он, сам понимаешь, не может.

— Ничего не делал, — заверил Филь. — Съездил до поля и обратно. Он еще доволен был так, что аж приплясывал от удовольствия.

Конюх совсем повесил нос.

— Тогда я ничо не понимаю, — пробормотал он. — И чо мне делать теперь с этой животиной? Был хороший жеребец и вдруг оскотинился, в оглобли лезть не хочет!

Филь живо переспросил:

— А ты хочешь его в оглобли? Туда он, конечно, не полезет, ему там скучно! Лучше сядь на него и покатайся. Он тебя так покатает, еле живой вернешься.

— Некогда мне с тобой кататься, — вздохнул Якоб. — Хочешь кататься — катайся сам, только шоб потом он залез у меня в оглобли.

— Я не умею править конем, — сказал Филь.

— Ну, а я не учитель. Попроси кого-нить из своих друзей, пусть научат!

Раздумывая, кого просить об этом, Филь зарулил в полупустую трапезную. Ян сидел на своем месте и ел, как всегда, неспешно. Селедочный салат он намазал на ломоть хлеба, порезал ломоть на квадратики и вилкой отправлял их в рот один за другим. Телячий пирог он тоже порезал на квадратики. Филь с ума бы сошел так есть, у него не хватило бы никакого терпения. Ян же ел так, словно срок его жизни составлял по меньшей мере две тысячи лет.

Не поворачивая головы, он спросил, принимаясь за пирог:

— Наигрался?

По интонации было понятно, что он знает о неудаче с Юкой. В такие моменты Филю всегда хотелось треснуть его по шее. Рассмотрев так и сяк эту славную мысль, он отказался от неё, припомнив их вторую встречу, на которой Ян лихо гарцевал перед ним на коне. Филь взял ломоть хлеба и навалил на него побольше салата.

— Наигрался. А ты придумал, чем мы займемся после обеда?