Третий секрет - Стив Берри

Все неожиданные события этого вечера подействовали на нее возбуждающе. В голове проносились мечты о блестящем будущем. И поэтому только что пережитая близость показалась ей чем-то гораздо большим, чем простое физическое удовлетворение, — теперь она жаждала пережить нечто более захватывающее.

Италия, Турин

9 ноября, четверг

10.30

Мишнер вглядывался сквозь иллюминатор вертолета в лежащий под ним город. Турин был как будто покрыт легкой дымкой, а яркое утреннее солнце пыталось прогнать туман. Дальше простирался Пьемонт, уголок Италии, уютно устроившийся рядом с Францией и Швейцарией, плодородная равнина, окруженная альпийскими вершинами, глетчерами[7]и морем.

Рядом с ним сидел Климент, напротив — двое охранников. Папа приехал на север, чтобы благословить Святую Туринскую плащаницу, прежде чем эту реликвию снова заключат в запасники. В этот раз ее открыли для обозрения после Пасхи, и Климент должен был присутствовать на открытии. Но пришлось совершать заранее запланированный официальный визит в Испанию. Поэтому было решено, что Папа прибудет на закрытие реликвии, чтобы засвидетельствовать свое преклонение перед ней, как веками делали все папы.

Вертолет накренился влево и начал медленно снижаться. Внизу пролегала виа Рома, показалась площадь Сан-Карло, где, как всегда по утрам, уже образовалась огромная пробка. Турин — типичный европейский промышленный город, в основном здесь производят автомобили, и он похож на многие города, которые Мишнер помнил еще с детства, проведенного в Джорджии, хотя там ведущие позиции в экономике занимала бумажно-целлюлозная промышленность.

В тумане начали вырисовываться высокие шпили Duomo San Giovanni, собора Сан-Джованни. Этот собор, воздвигнутый в честь Иоанна Крестителя, закончили строить в пятнадцатом веке. Но только два века спустя сюда передали на хранение священную плащаницу.

Шасси вертолета мягко коснулись влажной мостовой.

Пока пропеллер замедлял вращение, Мишнер отстегнул ремень безопасности. Только после того, как лопасти прекратили вращаться, телохранители открыли дверь салона.

— Выходим? — спросил Климент.

За все время пути из Рима Папа почти ничего не говорил. В дороге Климент всегда был немногословен, и Мишнер уже успел привыкнуть к причудам старика.

Мишнер спустился на площадь, Климент следом за ним. По периметру площади собиралась огромная толпа. Несмотря на утреннюю свежесть, Климент не стал надевать плащ. В своей белой сутане с большим крестом на груди он выглядел торжественно. Фотограф из его свиты яростно щелкал аппаратом, делал снимки, которые уже к вечеру появятся в газетах. Папа помахал рукой толпе встречающих, люди восторженным гулом приветствовали его в ответ.

— Не стоит задерживаться, — вполголоса сказал Мишнер.

Служба безопасности Ватикана предупредила, что на площади нельзя будет обеспечить подобающую охрану. Мероприятие должно проходить и в помещении, и на открытом пространстве, говоря языком служебных инструкций отдела безопасности, а осмотреть на наличие взрывчатки удалось лишь сам собор и часовню, и со вчерашнего дня они находились под оцеплением. О визите Папы было объявлено задолго, это событие широко освещалось в прессе. Поэтому чем меньше времени он проведет на открытом месте, тем лучше.

— Одну минуту, — сказал Климент, продолжая приветствовать собравшихся, — люди пришли увидеть Папу — пусть увидят.

Папы всегда свободно путешествовали по Апеннинскому полуострову. Итальянцы чаще других людей могут видеть понтифика. Эта привилегия дарована им в знак признательности за то, что их земля почти две тысячи лет служит домом матери-церкви. Поэтому Климент решил задержаться еще на минуту и еще раз благословить верующих.

Наконец Папа направился под своды собора. Мишнер специально держался на некотором расстоянии, чтобы не лишать местных священников возможности сфотографироваться со Святым Отцом.

Кардинал Густав Бартоло, ехидный старец с седой шевелюрой и густой бородой, встречал их внутри собора. На нем была алая шелковая мантия и такой же пояс, говорящие о его верховном статусе в коллегии кардиналов. Многим было интересно, специально ли кардинал пытался своей внешностью подражать библейскому пророку, поскольку Бартоло не слыл ни выдающимся интеллектуалом, ни подвижником веры, а скорее исполнительным мальчиком на побегушках. Назначение на пост епископа Турина он получил от предшественника Климента, а затем добился места в священной коллегии и должности хранителя священной плащаницы.

Климент не стал отменять встречу, хотя Бартоло был одним из ближайших приспешников Альберто Валендреа. За кого он будет голосовать на конклаве, предельно ясно. Папа направился прямо к кардиналу и протянул ему руку тыльной стороной ладони вверх. Бартоло отлично знал, чего требует протокол, и у него не осталось другого выбора, кроме как на глазах у всех священников и монахинь, преклонив колени, поцеловать перстень Папы. Как правило, Климент не требовал соблюдения этой формальности. Обычно в таких ситуациях — за закрытыми дверями и без посторонних — достаточно было простого рукопожатия. Потребовав точного выполнения протокола, он ясно дал понять кардиналу свои намерения. От присутствующих на церемонии не ускользнуло мимолетное раздражение на лице кардинала.

Климент, похоже, не обратил ни малейшего внимания на недовольство Бартоло, он обменивался приветствиями с остальными. После короткого разговора на общие темы Климент благословил два десятка окружавших его клириков.

Мишнер задержался снаружи. Его обязанность находиться всегда рядом с Папой не требовала тем не менее участия в обряде. К Мишнеру приблизился невысокий, начинающий лысеть священник, личный помощник кардинала Бартоло.

— Святой Отец отобедает с нами? — спросил он по-итальянски.

Мишнеру очень не понравился его бесцеремонный тон. Сквозь почтительность в нем проскальзывали нотки развязности. Было ясно, что и этот священник был не на стороне стареющего Папы. Он даже не считал нужным скрывать свою враждебность от монсеньора-американца, который, разумеется, лишится своего поста сразу после смерти нынешнего наместника Христа. Священника больше занимало, что даст ему его покровитель. Два десятилетия назад Мишнер так же ждал поддержки от немецкого епископа, обратившего внимание на него, тогда юного и робкого семинариста.

— Папа останется на обед, если не будет нарушена программа визита. Пока мы даже немного опережаем график. Вы получили пожелания по меню?

Легкий кивок головы в ответ.

— Все сделано как положено.

Климент не любил итальянской кухни, а Ватикан изо всех сил старался не афишировать этого. Считалось, что предпочтения в еде — это личное дело Папы, не имеющее отношения к его служебным обязанностям.