Огонь испепеляющий - Александра Князева

Аура камеры изменилась резко. Все мы почувствовали, что магию снова заблокировали. И если камни Натара упали, а стена Радакая покрылась трещинами, то моя стихия, успокоившись на секунду, снова бросилась на них. Я запоздало рванула ее на себя, но уже понимала, что не успеваю…

— Адар, помоги! — из последних сил крикнула я, надеясь, что меня услышат, тут же проваливаясь в спасительную темноту.

Маг небрежно взмахнул рукой, возвращая блокировку магии на эту камеру, в которой снова собрались все подозреваемые, полагая, что сила ведьмы, так некстати вышедшая из-под контроля, затихнет. Но, к его удивлению, этого не произошло. Вместо этого она сама создала лезвия из воздуха, намереваясь напасть на других пленников. Верховный понимал, что осознанно навредить она не хочет; эта странная магия слишком долго была заперта, а теперь, наконец вырвавшись, наслаждается свободой.

— Слышишь, она зовет тебя? — усмехнулся Айтар и посмотрел на палача, сидевшего в кресле напротив.

Дракон ничего не ответил; он сидел, закрыв глаза, и глубоко дышал. Через мгновение он взглянул на советника, и тот увидел, как фиолетовые всполохи постепенно уходят.

— Никто не пострадал, — тихо сказал начальник службы безопасности.

— Хорошо. Что с отпечатком? — магу не терпелось наказать преступника, нарушившего законы Империи Арденна.

— Он успокаивается.

— И?

Вместо ответа Адар Корай открыл портал в ту комнату, где находился сосуд с магическим следом внутри. Теперь он горел ровно, напоминая огонь свечи. Пока бледные пульсирующие всполохи теперь не хотели вырваться из стеклянного плена. Мерцая, они наливались цветом, пока наконец не стали синими с проблесками алого. Как только это произошло, сосуд разбился, выполнив свое предназначение.

— Император уже знает. У нас есть ответ, кто убийца. Помнишь свои слова, дракон? — хмуро произнес Айтар Яртх, обеспокоенно поглядывая на старого друга.

Давно он не видел его таким ожесточенным, но в то же время подавленным. Прошло то время, когда они скрывали что-то друг от друга. Но вот понять маг мог дракона не всегда. Древние существа, практически бессмертные, всегда восхищали его своей природной мощью и спокойствием. Ни один человек не может с ними сравниться, к каким бы ухищрениям он ни прибегал, это очевидно. О чем сейчас думал этот дракон? Фиолетовые тени снова заполнили его глаза.

— Помню, — все же ответил дракон-палач, — если она виновна, я сам лишу ее жизни.

— Теперь мы точно знаем, что именно она убила мага.

Сознание возвращалось толчками, словно не хотело приходить. Медленно я открыла глаза, пытаясь понять, где нахожусь. Дракон помог другим заключенным, в этом сомневаться не приходилось. Но вот что теперь будет со мной? Теперь начнутся вопросы, а я окажусь под пристальным вниманием и дознавателей, и самого Императора. Моя сила подвела меня. Хотела приподняться немного, но не получилось: меня держали цепи. Цепи?! Рванулась еще раз, но поняла, что мне не показалось; я была в своей камере, прикованная к полу за руки, ноги и шею. Полоса металла на шее, напоминающая ошейник, неприятно холодила кожу. По какой-то причине такой пробирающий до костей холод сходил только от нее.

Я прекрасно понимала действия Императора. Теперь я неизвестная угроза. Пространство, казалось, давило со всех сторон; значит, они не только цепи использовали, но и усилили блокировку камеры. В отчаянии я попыталась повернуть голову, чтобы увидеть хоть кусочек неба, но все было безуспешно: ошейник очень хорошо сковывал движения.

— Прошу тебя, Адан, не покинь меня! — прошептала я, не ожидая услышать ответ.

Словно услышав мои слова, ко мне пришла стихия: я почувствовала на своей щеке легкое дуновение ветра. Я закрыла глаза, и перед глазами тотчас же появилась моя семья: мать, которая всегда переживала за меня, брат, иногда безрассудный, иногда спокойный и рассудительный. Никогда не понимала, как эти качества могли сочетаться внутри него. Иатар, несмотря на это, всегда оставался преданным семье, что бы ни происходило. Увидела я и отца, который в детстве любил потчевать меня прекрасными историями о чудесных животных и других мирах. Конечно, они уже знают о том, где я нахожусь. Маары не могли не сообщить. Надеюсь, что скоро смогу их увидеть.

— Не сможешь, ведьма, — тихий голос вырвал меня из воспоминаний.

Открыла глаза и увидела фиолетовые огни у двери. Палач пришел ко мне?

— Почему? — спросила я.

Некоторое время он молчал. Мое чутье подсказывало, что дела плохи, и цепи на мне не из-за приступа. Есть и другая причина.

— Отпечаток магии, взятый на месте убийства, успокоился, — все же ответил он странным голосом.

— И он совпадает с моим, — не глядя на него, закончила фразу я.

Сказала это и ужаснулась: я убийца! Как такое может быть? Я не помню, чтобы во время приступа я теряла рассудок. Да, была боль, была вырвавшаяся на волю стихия, но я помнила все. Однако отпечаток и петля не могут врать. Как?!

— Что показала петля? — чувства, рвущиеся наружу, надо было сдержать во что бы то ни стало; голос мой прозвучал отстраненно.

Я старалась держать себя в руках, хотя все рушилось на глазах. Если я сейчас отпущу эмоции, то сила может снова откликнуться, и на этот раз все будет хуже, ведь теперь я была в магических цепях в камере с усиленной блокировкой. Сорвусь — и боль не сможет выйти, выжигая изнутри.

— Ты увидишь это во время вынесения приговора. Возможно, и раньше. Скоро тебя поведут к Императору.

— Вот как, тар дэ’Нораан желает лично увидеть убийцу, — горько усмехнулась я.

Дракон едва заметно скривился:

— Помни, что ты говоришь об Императоре, Марика.

Я промолчала. Именно в этот момент ярко представила себе, что меня ждет. Последняя ниточка к спасению могла быть только в руках Императора. Если мне покажут, как именно все произошло, возможно, я смогу что-то вспомнить или объяснить. Лишь это оставалось. Сердце болезненно сжалось, когда я подумала о семье. Что будет с ними? Клеймо позора отныне навсегда останется с ними. Как можно?! Ведьма голубых кровей убила мага?! Нет, не сметь думать об этом!

— Я еще жива, — прошептала я, не обращая внимания на палача, — я еще жива!

Дракон непонимающе смотрел на меня несколько минут, а потом медленно подошел и заглянул в глаза:

— Марика?

— Спасибо, Адар, что спас остальных. Тяжко мне бы пришлось, если бы с ними что-то случилось.

Я видела, как огненные глаза постепенно заволакивала фиолетовая дымка. Завороженная этим зрелищем, я вдруг вспомнила, что говорил мне отец. Огненный цвет глаз дракона говорит о том, что ему уже очень много лет, как правило, больше пятисот. До этого момента глаза напоминают человеческие, за исключением, пожалуй, вертикального зрачка. Иногда глаза взрослого дракона могут возвращаться к прошлому цвету, но такое бывает очень редко.