Умереть - непозволительная роскошь - Марина Воронина

— Это же надо, — не унимался Кузьмич, — устроили Варфоломеевскую ночь среди бела дня, да еще в центре столицы!

Майор пытался оправдываться.

— Все, что зависело от меня, я сделал, — сказал он. — Времени было в обрез, чтобы проконтролировать ситуацию, да еще это… — Сан Саныч сделал паузу, — ..самоубийство нашего коллеги… Пришлось разбираться с товарищами.

— Наслышан уже!

Майор удивился.

— Как.., уже?

Кузьмич самодовольно усмехнулся.

— Ты что же, дружище, меня за лоха держишь или за свадебного генерала? — произнес Кузьмич. — У меня работа такая. Ты перднуть не успеешь, а я знать должен, сколько раз. Усек?

— Усек.

— То-то!

У Кузьмича, влиятельного кремлевского чиновника время всегда было ограничено и он старался использовать его рационально. Однако, когда накапливались усталость и стресс, старик предпочитал разрядиться. Он изливал кучу своих дерьмовых эмоций на подчиненных, и преимущественно на самых зависимых. Сегодня под руку попался Барышников.

— Кузьмич, а я при чем тут?

Старик сухо откашлялся.

— И я так думаю, — недовольно пробурчал он, — что положиться в наше время не на кого! Где эти обормоты? Насрали и на дно залегли?!

— Не знаю.., скорее всего, там, где им и положено находиться — в Марьиной роще. Я первым делом решил вам позвонить, — отрапортовал майор.

— Небось, снова хочешь огорчить старика? — настороженно спросил он.

Майор Барышников почувствовал в голосе Кузьмича заинтересованные нотки.

— Прошу простить, Кузьмич, — начал издалека толстяк, — но вы несправедливы.

— Я?

— Да.

Кузьмич вздохнул.

— Дружище, и это мне говоришь ты? — пожурил он. — И тебе не стыдно, сынок?

— Стыдно, Кузьмич, — уже увереннее произнес Барышников, вытирая лысину платком, — но я хотел бы еще добавить ко всему сказанному.., в свое оправдание, что порученное вами задание выполнено и у меня на руках увесистый конверт.

У старика сразу поднялось настроение.

— Так чего ты сопли жуешь?! — выкрикнул государственный муж. А ну давай быстро ко мне, дружок!

— Куда?

— Ну не в Кремль же тебя приглашать! — усмехнулся Кузьмин. — Как всегда.

Майор Барышников энергично затряс головой, как будто старик мог его видеть.

— Понял!

— Жду!

Кузьмин резко прервал разговор. Сан Саныч облегченно вздохнул.

— Что ж, — прошептал майор, — дело, кажется, сдвинулась с мертвой точки!

Барышников включил зажигание и, посмотрев по сторонам, нажал на газ. «Жигуленок» резко рванул с места в направлении Садового кольца…

Шлема, или Шлемофон, как называли знакомые Сухого Казимира Владиславовича, несколько часов не на" ходил себе места. Он бесцельно слонялся из угла в угол в небольшой комнатке, ожидая звонка от Барышникова.

Время приближалось к вечеру, а долгожданного звонка не было.

Казимира Владиславовича прозвали Шлемой чисто случайно, и этим он обязан самому себе. Как-то на одной из попоек в кругу приближенных Кузьмича, когда Казик носил еще погоны лейтенанта, Сухой, наливая из бутылки водку, спросил у шефа:

— Сколько вам наливать, Кузьмич?

На что обиженный старик язвительно заметил:

— Ты что, Шлемофон, краев не видишь?

Подвыпившая компания взорвалась от дикого рогота: прозвище всем понравилось. Вначале Сухого эта кличка коробила и оскорбляла, но со временем прижилась, — да и как было ей не «прилипнуть» к молоденькому лейтенанту, если его «отметил» сам Кузьмич!

Старик выглянул в окно… Начинало смеркаться.

Несмотря на август, погода была по-осеннему прохладная. Шлема поежился и поплотнее укутался в плед.

— Ну и дубар! — тихо произнес он и отошел в глубь комнаты.

Вдруг резко зазвонил «мертвый» телефон. От неожиданности Шлемофон даже вздрогнул, но, справившись с мимолетным волнением, подошел к телефону, однако не сразу снял трубку. Звонки прекратились. И только когда телефон зазвонил в третий раз, Шлема, отсчитав положенные пять позывных, поднял трубку.

— Да…

— Это ты?

Старик недовольно хмыкнул.

— А кого ты ожидал?

— Ладно… — сказал взволнованный голос, — не до того!

Шлема насторожился.

— Что-нибудь случилось?

— Да, так… Слушай меня!

— Весь внимание.

— Через десять минут будь в условленном месте, — услышал Шлема в трубке.

— А ребята?

— Их тоже прихвати.

— Хорошо.

— Все!

Трубку повесили. Старик недовольно поморщился и вышел в другую комнату, где Таньга спал на диване, а Макар смотрел последние новости по телевизору.

— ..по одной из версий в Баренцевом море произошло столкновение с американской субмариной, однако официальные представители военного ведомства США опровергают эту версию… — доносился голос диктора НТВ.

Здоровяк обернулся к Казимиру Владиславовичу и кивнул на телевизор.

— Смотри, Шлема, зашевелились… — весело сообщил он.

Старик помрачнел.

— Дурак, — сказал он, — нам от этого легче не будет, а, может, даже наоборот.

Старый чекист прекрасно понимал, в какую историю они вляпались, как только бросил взгляд на фотографии, конфискованные в «Новом веке».

— Наше дело — сторона, — возразил Макар, — сделал дело и отвалил! Я не на государственной службе, а сам по себе!

Старик усмехнулся.

— Ты не на службе, — угрюмо и злорадно произнес он, — зато другие… фразу Казимир Владиславович не закончил, а кивнул головой приятелю.

— Собирайся, — сказал он, — выходим!

— Когда?

— Уже! И кореша побыстрее приводи в чувство.

Сан Саныч ждет нас у себя через пять минут.

— Понял.

Повторять Макару больше не нужно было. Он быстро растолкал азиата.

— Таньга, шеф вызывает!

Сонный мужчина моментально вскочил на ноги, хотя было видно, что он еще не полностью проснулся.

Однако через две минуты вся троица уже садилась в «Форд», правда, он почему-то был уже с другими номерами и не кофейного цвета, а иссиня-черный…