Адмиралъ из будущего. Царьград наш! - Вячеслав Коротин
Шрифт:
Интервал:
– Он называется «Мидилли», – заносчиво задрал подбородок турецкий капитан.
– Да хоть «горшком» назовите… – сорвалось с губ Зарина. – Это сути не меняет – прикрывающий вас крейсер благоразумно удрал. И вы, повторяю, это видели. Вы моряк, сударь, и прекрасно понимали, что от нас уйти невозможно. Зачем?..
Фарух-бей слегка замялся:
– Миралай[2]…
– Что?
– Я не идиот, господин капитан! – Турка, наконец, прорвало на эмоции – губы задрожали, кулаки сжались. – Я прекрасно понимал, что не уйти, но миралай с несколькими офицерами пришли на мостик и приказали отворачивать к берегу. Приказали дать полный ход, вплоть до посадки «Ак-Дениза» на камни.
Зарин прекрасно понял, что «первый после бога» не смел распоряжаться на своем судне в присутствии командующего «грузом»…
– А где ваш полковник?
– Думаю, что уже перед Аллахом. Надеюсь, что тот будет милостлив…
– Ладно, ступайте. Отдельной каюты вам не могу предоставить, но сухую одежду гарантирую.
– А моим людям?
– Кого имеете в виду? – командир «Алмаза» стал слегка злиться. – Экипаж своего судна или всех «пассажиров»? Так мы не рассчитывали принять на борт такое количество пленных. Не прикажете ли моим матросам раздеться и отдать свою одежду солдатам, которых вы везли? Отведите капитана, дайте ему одежду, и в трюм, где посуше.
– Будет исполнено, ваше высокоблагородие, – немедленно отозвался боцман, и Фарух-бея увели.
Вынутые из воды турецкие солдаты не причинили никакого вреда русским матросам, а потому, хоть и являлись военнослужащими вражеской страны, принимались со всей широтой русской души: промокших и продрогших до костей турок матросы «Алмаза» весьма заботливо провожали в низы корабля, где можно было отогреться и обсушиться…
На мостике «Памяти Меркурия» стояли ровесники: командир корабля Остроградский и контр-адмирал Покровский.
Вообще-то Покровский являлся начальником минной дивизии Черноморского флота, но в море выходил обычно на крейсерах. И сейчас, когда подчиненные ему эсминцы с грохотом разносили в щепки вражеские транспорты, их непосредственное начальство руководило преследованием «Бреслау».
– Уйдет, Михал Михалыч, – адмирал тревожно посмотрел на своего однокашника по Морскому училищу. – Давай уже, открывай огонь!
– Пятьдесят кабельтовых, Андрей Георгиевич. И видимость препоганая – зря снаряды разбросаем…
– Так меньше не будет. Командуй открытие огня! Не время сейчас булавки считать!
Прозвучал соответствующий приказ, и через несколько секунд казематная шестидюймовка номер три грохнула первым пристрелочным выстрелом. Снаряд лег с серьезным недолетом. Два следующих выстрела ложились все ближе и ближе к корме немецко-турецкого крейсера, поэтому, сделав необходимую поправку, старший артиллерист «Памяти Меркурия» отдал приказ бить и из носовой башни.
Три всплеска вздыбились уже у самого борта «Бреслау».
Слегка отставший «Кагул» поспешил присоединить свой «голос» к флагману, и дальнейшую партию русские крейсера исполняли дуэтом.
Что, с одной стороны, как бы увеличивало вероятность поражения противника, а с другой – совсем наоборот: количество всплесков увеличилось вдвое, и теперь черта с два разберешь, где твои, а где твоего «коллеги» по погоне… Оставалось только надеяться, что закон больших чисел сработает на стороне русских, и удвоенное количество снарядов хотя бы в полтора раза увеличат вероятность попадания в удирающий на всех парах «Мидилли-Бреслау».
Немецкий турок (или «турецкий немец») немедленно стал отвечать. Снаряды его легких «соток» не могли, конечно, представлять серьезной опасности русским большим крейсерам, но мешали изрядно. В первую очередь пушки «Бреслау» были более скорострельны. Особенно по сравнению с башенными установками на «Памяти Меркурия» и «Кагуле». Так что, хоть германец имел возможность отвечать только из четырех стволов, но по количеству выпущенных в единицу времени снарядов даже слегка превосходил своих преследователей.
Однако чем тяжелей выпущенный из пушки боеприпас, тем по более стабильной траектории он летит – инерция есть инерция. И тем точнее попадает на данной дистанции.
Шестидюймовый фугас ударил аккурат между парой ютовых орудий немецкого крейсера. Установки пострадали не сильно, а вот их прислугу осколки выкосили чуть ли не полностью. Если кого из комендоров и не поразил летящий с неимоверной скоростью кусок стали, то ударило взрывной волной или опалило пламенем. Обе пушки замолчали…
Спасли «Бреслау» только машины. Все-таки это был один из самых современных и совершенных легких крейсеров своего времени. Русские уступали ему в скорости около четырех узлов, и расстояние между ним и преследователями неумолимо увеличивалось. А значит, и падала эффективность огня.
«Бреслау» уходил. Не удалось сбить ему скорость удачным попаданием…
– Не получилось… Уходит, гад! – В сердцах Остроградский добавил еще пару предложений, которые, в связи с содержащимися в них некоторыми словами приводить не будем.
– А вы всерьез надеялись на иной результат погони, Михаил Михайлович? – Покровский с легким удивлением посмотрел на каперанга. – Я – нет. Это все равно что ожидать полный флеш-рояль на первой сдаче. У немца минимум четыре узла преимущества. А надеяться всадить ему первый же залп под винты или сбить трубу… Несерьезно. Отпугнули паразита, показали, что его «конвоирование» гроша ломаного не стоит – и то ладно… Прекратить огонь! Давайте уже поворачивать обратно к «Алмазу».
– Слушаюсь, Андрей Георгиевич. – Командир крейсера отдал соответствующие распоряжения, и на мачты взлетели флажные сигналы. «Кагул» послушно стал разворачиваться и лег на обратный курс. «Память Меркурия» последовал за ним.
К месту, где «Алмаз» «вычерпывал» из моря последних турок, остальные два крейсера и эсминцы подошли практически одновременно.
Зарин не преминул втюхать на борта пришедших кораблей две трети своих «трофеев», после чего отряд взял курс на Севастополь.
Андрей черной икрой так до сих пор и не отъелся. Азовское море рядом, осетровых там ловят исправно. Поэтому данный деликатес был даже более доступным, чем, например, говядина или свинина, которые по всей России в промышленных масштабах превращали в тушенку и отправляли консервы на фронт. Тем более что командующий флотом мог позволить себе самые изощренные пожелания в плане ежедневного меню. А предпочитал он именно рыбу. Так что никаких проблем с выполнением заказов адмирала не возникало: местные рыбаки поставляли в неимоверных количествах скумбрию и кефаль (благо что крымским рыболовам совершенно не приходилось опасаться турецкого флота), с Азовского моря без особых проблем шли на эскадру осетрина и селедка…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!