Пределы реформ. Министерство внутренних дел Российской империи в 1802-1881 годах - Даниэль Орловский

по инстанциям вплоть до самого министра. В подобном «бумагообороте» Валуев видел невероятную трату министерского времени и ресурсов, впустую уходящих на обработку вороха запросов, большей частью даже не входящих в компетенцию министерства. Валуев полагал, что все объясняется глубоко укорененным обыкновением русского народа добиваться от государства удовлетворения всех своих потребностей. По его словам, многие граждане попросту желали бы жить «за казенный кошт», так что, когда подобному заявителю отказывали на местном уровне, недоверие к местным властям побуждало его к повторному ходатайству, но уже к вышестоящим инстанциям. Всего за три года своего министерства – с 1861 по 1863 год – только до него лично дошло почти 20 000 прошений, из коих 10 755 были удовлетворены частично или полностью, а еще 7234 были признаны несостоятельными и отклонены[143].

Решение Валуев видел в государственном стимулировании промышленности и экономического развития, дабы изжить в народе этот, по его выражению, «паразитизм». Подобная политическая интуиция, рекомендуемая одним из крупнейших государственных деятелей XIX столетия, свидетельствует о его чуткости к взаимоотношениям между русским обществом и правительственными институтами. При этом Валуев не преминул с сожалением указать и на роль государства в упрочении и увековечении чрезмерного иждивенчества своих граждан.

В ранние годы правления Александра I штатное расписание 1839 года являлось по сути уставом МВД. Несмотря на незначительные сокращения в центральном аппарате, связанные с попытками начала 50-х годов уменьшить объем корреспонденции и упростить процедуры, количество чиновников и сами чины по каждому департаменту, их жалованья и все прочие служебные льготы, а также казенное содержание на каждый элемент системы центрального министерства по-прежнему соответствовали закону 1839 года, несмотря на более современные условия и повышение рабочей нагрузки в конце 50-х – начале 60-х годов.

Штатное расписание государственных учреждений было для них структурным сценарием текущих операций. По сути, табели представляли собой поправку к основному закону 1811 года. Штатное расписание и ежегодные бюджетные процессы показывают, сколь сильно было стремление МВД адаптироваться к административным реалиям и сколь ограниченные ресурсы на это готова была выделить самодержавная система. Не опираясь на штатное расписание, окончательно и законно утвержденное Государственным советом и царем, любое внутриструктурное изменение, скажем перераспределение обязанностей или ресурсов, проводилось ad hoc и носило сугубо временный характер. Подобная ситуация могла иметь место либо в случае негласного перераспределения доступных средств или рабочей силы, либо же через прямое обращение к царю или Государственному совету с просьбой о временном вмешательстве. Несмотря на относительно спокойную эпоху, потребовалось еще целое десятилетие, чтобы в 1839 году было принято исправленное штатное расписание. Комплексный процесс реформирования министерских штатов пытался учесть пожелания и интересы высокопоставленных чиновников МВД, глав конкурирующих ведомств и прочих государственных деятелей, не связанных с МВД. Лишь во время представления годового бюджета на утверждение Государственному совету и на заседаниях ряда политических и законотворческих собраний на самом высоком уровне находилась достаточно влиятельная внешняя сила для того, чтобы, оценив деятельность МВД, каким-либо образом на нее повлиять[144].

Александр II поставил ребром вопрос о реформе штатного расписания для всех министерств в январе 1860 года, вскоре после того, как ознакомился с предложениями по Морскому министерству, поданными его братом – также сторонником реформ – великим князем Константином Николаевичем[145]. Реформы Морского ведомства были направлены на оптимизацию процесса принятия решений, упрощение формальных процедур, сокращение избыточных кадров и повышение за счет средств, сэкономленных таким образом, жалованья всем прочим служащим министерства. Главной же целью являлось повышение административной эффективности так, чтобы это никак не сказалось на и без того весьма обремененной государственной казне. Предлагалось, в частности, централизовать управление, делопроизводство и финансовые ресурсы в самом министерстве с дальнейшей децентрализацией департаментов и сокращением лишних сотрудников, занимавших свои посты лишь в силу разного рода юридических обязательств, закрепленных служебным уставом. В декабре 1859 года на внедрение новой системы Морскому министерству был назначен пятилетний срок, по истечении которого Государственный совет должен был подробно ознакомиться с результатами. Поражение в Крымской войне, отсутствие единства в центральном правительстве и постоянно возраставшие требования к министерствам ясно свидетельствовали, что изъяны Морского ведомства типичны и для всех прочих министерств. Поэтому Александр указал всем министерствам и иным органам Главного управления подготовить проекты реформ, беря в пример Морское министерство. Первыми откликнувшимися стали Министерства финансов и просвещения; их проекты были рассмотрены и одобрены Государственным советом в апреле 1863 года[146].

Несмотря на то что приказ подготовить реформу был дан еще в 1860 году, снятие Ланского и загруженность МВД освобождением крестьян и прочими возложенными на ведомство обязанностями задержали начало работы над проектом до весны 1863 года. Получив напоминание о царском повелении, Валуев собрал внутриминистерскую комиссию по сбору необходимых материалов и подготовке проекта. На роль председателя – за «долгую службу в МВД и знакомство со структурами различных органов министерства» – министр назначил А. Д. Шумахера, директора Хозяйственного департамента, одного из блестящих юных талантов 40-х годов. Также в комиссию вошли состоявший «для особых поручений» при Валуеве В. Я. Фукс, действительный статский советник экономист Гурко и вице-директора всех департаментов. Валуев потребовал тщательным образом изучить все ресурсы и расходы министерства. Каждый департамент должен был оценить свои кадровые и финансовые нужды в соответствии с прежним опытом и прогнозируемой рабочей нагрузкой. Директорам же предстояло определить необходимый для выполнения поставленных задач людской ресурс с прицелом на потенциальные сокращения в духе Морского министерства[147].

Первые результаты работы комиссии Шумахер изложил в служебной записке Валуеву от 22 марта 1863 года. Проблемы и перспективы ведомства Шумахер рассматривал в свете новых реалий наступившей эпохи Великих реформ. Представленный министру анализ был весьма необычен для документа, подаваемого начальству подчиненным в России середины XIX столетия: вместо того чтобы привычно испросить больше людей или денег, Шумахер указывал, что «сокращение нынешнего количества штатных служащих не только не скажется каким-либо неудобством, но, против того, может весьма благотворно сказаться на ведении дел».

По словам Шумахера, установленная табелями 1839 года структура департаментов и прочих министерских инстанций начинала всерьез сбоить после передачи дел от столоначальника нижестоящим служащим. Дело в том, что если начальники отделений и столоначальники имели четко определенные зоны ответственности с закрепленными за ними административными и надзорными полномочиями, то целый ряд предусмотренных табелями нижестоящих министерских служащих – всевозможных помощников столоначальников, бухгалтеров, ревизоров и прочих – строго зафиксированных обязанностей не имел. Шумахер сетовал, что подобный подход дозволяет, по сути, выполнять работу вполсилы, особенно если служащие не слишком заинтересованы в результате. Отсутствие же ощутимой заинтересованности он частью объяснял скромным жалованьем. В результате