Осколки детских травм. Почему мы болеем и как это остановить - Донна Джексон Наказава

И что же, ничего нельзя предпринять, чтобы удалить оставленные негативным детским опытом отпечатки?

Когда ученые больше узнали о том, как негативный детский опыт перестраивает нашу биологию, они пришли к выводу, что мы можем вмешаться в этот процесс.

– Прелесть эпигенетики в том, что она обратима, – говорит МакКарти. – К счастью, наш мозг гибок. Существует множество путей для иммунной реабилитации мозга. Мозг может сам себя восстанавливать.

Она убеждает меня в том, что мы можем залечить старые раны и стать такими, какими были бы, если бы не этот негатив в раннем возрасте. И первый шаг в этом направлении – осознание причин того, почему мы оказались более подвержены эпигенетическим изменениям, чем другие люди.

Хорошая новость состоит также и в том, что не у всех людей из-за непредсказуемого стресса, пережитого в детстве, подрывается здоровье. Неслучайно в предыдущих главах я писала слово «почти». «Почти всегда» не означает бесповоротное «всегда». Некоторые взрослые, у которых было трудное детство, прекрасно себя чувствуют и остаются эмоционально стойкими. По какой-то причине прошлое не сильно омрачило их жизнь.

Нейропсихолог Марджери Сильвер, опросив долгожителей и оценив состояние их здоровья, выяснила, что общей чертой для них является то, что они очень хорошо справляются со стрессом. «Даже те из них, у кого жизнь была полна трудностей и потерь, кто испытал сильнейший стресс, включая геноцид, смогли противостоять ударам судьбы, принять утраты, погоревать и жить дальше», – пишет она.

Стойкие люди – гибкие люди. Можно было бы сказать о них, что они умеют держать удар, но на самом деле они умеют уклоняться от ударов.

Вопрос в следующем: почему одни сильнее других?

Психиатры называют кумулятивный эффект стресса – то, насколько он изнашивает наше тело и мозг, – «аллостатической нагрузкой». Термин, сформулированный Брюсом С. Мак-Ивеном, доктором наук, профессором нейроэндокринологии из Рокфеллеровского университета, описывает активный процесс, при помощи которого организм отвечает на события внешней среды и поддерживает гомеостаз – постоянство показателей внутренней среды, например артериального давления. Буквально он означает «достижение стабильности через изменения». Нормальный аллостаз позволяет адаптироваться к эмоциональным испытаниям, с которыми мы сталкиваемся в течение жизни, и возвращаться в состояние равновесия. Иными словами, проявляя гибкость, мы восстанавливаемся и продолжаем идти вперед.

Но большинство детей, испытывающих хронический стресс, не имеют инструментов, чтобы восстановить равновесие. Эти дети попали в ловушку неконтролируемых обстоятельств; они пытаются осмыслить эмоциональный хаос вокруг них, порожденный взрослыми людьми, и собственное замешательство.

В целом чем выше результат по анкете АСЕ, тем выше аллостатическая нагрузка и тем больше вероятность физического и нервного истощения. Тело и мозг в итоге заплатят слишком высокую цену за пережитые эмоциональные страдания.

Когда мои дети были маленькими, мы играли в игру под названием «Слон». В этой игре на спину слона нужно было складывать кубики, чтобы построить башню. Если класть кубики неаккуратно, башня начинала шататься и разваливалась.

Ребенок, переживший затяжной стресс, в какой-то степени является слоном, несущим шаткий груз. Сильный износ организма в раннем возрасте может усложнить переживание трудностей по мере взросления. На это не хватает ни душевных, ни физических сил.

Однако некоторые люди, на чью долю выпало много негатива, справляются лучше других. Не у каждого человека с травмирующим опытом детства развиваются аутоиммунные заболевания, заболевания сердечно-сосудистой системы или тревожный невроз. Процент высок, но это не приговор.

В своей книге «Давид и Голиаф» социальный теоретик и исследователь Малколм Гладуэлл утверждает, что потеря родителя в раннем возрасте может привести как к положительным, так и к отрицательным последствиям. Мальчик, чья мать умерла из-за онкологии, может выбрать путь исследователя онкозаболеваний и предложить революционный метод лечения. Гладуэлл вводит понятие «теория оптимальной трудности». Борьба закаляет намерения, говорит он, человек под давлением трудностей совершает самые лучшие поступки в своей жизни.

Изучая личные истории известных людей, бизнесменов, ученых и политиков, Гладуэлл обнаружил, что в редких случаях в детской травме существует дополнительное преимущество: «Если у вас отнимут мать или отца, вы испытаете страдание и отчаяние. Но в одном случае из десяти отчаяние разбудит в вас неукротимую силу».

Один к десяти – низкий показатель, но эти 10 % очень важны. Тридцать процентов президентов США либо потеряли одного из родителей, либо росли без его участия. Утрата стала толчком к радикальным действиям, взрастив уверенность в себе. В Британии – та же картина, большинство британских премьер-министров и прочих выдающихся лиц пережили в детстве чувство утраты.

Конечно, и здесь не обошлось без потерь и тяжелых последствий. Например, Авраам Линкольн, потерявший мать в детстве, страдал от изнуряющих приступов депрессии. Был знаком с депрессией и Джон Ф. Кеннеди, о котором биографы пишут, что его мать была холодной и зацикленной на себе; она никогда не говорила сыновьям «я тебя люблю» и не трепала их за волосы, а отец не только отличался властностью, но и страдал болезнью Аддисона, аутоиммунным заболеванием, при котором надпочечники не в состоянии должным образом продуцировать стероидные гормоны. Однако и Линкольн, и Кеннеди вошли в историю как выдающиеся, неординарные личности, и мы восхищаемся ими еще больше за то, что они стали национальными лидерами, несмотря на трудности.

Некоторые могут возразить, что даже если боль утраты родителя или наличие нелюбящей матери или отца дает человеку дополнительный ментальный стимул возглавить нацию, то это все же очень высокая цена. И гораздо вероятнее, что утрата в раннем детстве застопорит наше развитие. Как выяснил Гладуэлл, девять из десяти человек, потерявших родителей в раннем детстве, «раздавлены тем, что им пришлось пережить». Большинство детей, испытывающих острый стресс, не могут восстановиться без посторонней помощи. И, будучи взрослыми, они подсознательно продолжают плыть против невидимого течения своего прошлого, что мешает им достичь полноценной счастливой жизни.

Не важно, с каким видом негативного опыта сталкивается ребенок: любой стресс вызывает похожие биофизические изменения. Но при этом на каждого ребенка он влияет по-своему – правда, не всегда по тем причинам, о которых мы думаем.

Исследование травмирующего опыта детства показывает: старая пословица «Что нас не убивает, то делает сильнее» редко соответствует действительности. Чем больше у ребенка негативного опыта, тем больше вероятность развития заболеваний или психологических проблем в более позднем возрасте. Но вы и сами прекрасно знаете, что людей, которые порхают по жизни без стрессовых нагрузок, просто не бывает. И отсутствие негатива не является оптимальным условием для здорового развития.