Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов

же день в Курск воеводе А. И. Хитрово был послан указ срочно (не дожидаясь царской грамоты из Разряда) выслать в Киев «курских стрельцов и казаков, и пушкарей, а половину… коренных, а не наймитов и малых робят с добрым отставным дворянином». Отряд должен был «однолично» прибыть туда до 15 апреля, чтобы затем двинуться на стругах «з хлебными запасы» в Запорожье «по первой полой воде»[163].

Подготовка похода на Крым: сбор служилых людей

Осенью 1686 г. Россия начала подготовку к полномасштабному походу против Крымского ханства. Официальное объявление служилым людям и шире — всему русскому обществу — о начале войны против Крымского ханства проходило в несколько этапов. 3 сентября было издано распоряжение о необходимости готовиться к будущей кампании в связи с намерением крымского хана прийти войной «к их государским украинным и малороссийским городам»[164]. 19 сентября были посланы соответствующие окружные грамоты по городам. Сроки и места сбора войск обещали объявить позже[165]. Спустя две с половиной недели — 7 октября грамоты послали повторно, и вновь без указания мест и сроков сбора[166].

22 октября был объявлен указ о составе войск и местах их сосредоточения для последующего направления в малороссийские города с целью «береженья и поиску над неприятелскими людми». Большой полк поручался боярину князю В. В. Голицыну и его товарищам: боярину князю К. О. Щербатову, окольничему В. А. Змееву, думному генералу А. А. Шепелеву, думному дьяку Е. И. Украинцеву, дьякам Перфилию Оловенникову, Михаилу Воинову, Григорию Протопопову. Новгородским разрядом командовал боярин А. С. Шеин, в товарищах у него значились князь Д. А. Барятинский, дьяки Еремей Полянский и Андрей Юдин. Главой Рязанского разряда в будущем походе назначался боярин князь В. Д. Долгоруков с товарищами — окольничим П. Д. Скуратовым, дьяками Львом Протопоповым и Автомоном Ивановым; главой Севского полка — окольничий Л. Р. Неплюев с дьяком Михаилом Жаденовым; Низовой полк передавался стольнику И. Ю. Леонтьеву и дьяку Артемию Волкову. Большой полк и ополчение «Низовых городов» должны были собираться в Ахтырке (позднее местом сбора Низового полка стал Чугуев[167]), Новгородский разряд — в Сумах, Рязанский разряд — в Хотмыжске, Севский полк — в Севске, а затем идти в Красный Кут[168]. 25 октября грамоты с информацией об этом были посланы в города. Служилым людям велено было ждать приказа «о высылке», после чего ехать «в те вышеписанные указные места… тотчас безо всякого мотчанья и переводу, не отымаясь ничем»[169]. 9 ноября роспись полков была отправлена царской грамотой польскому королю Яну Собескому вместе с грамотами о крымском «промысле», предназначенными для Австрии и Венеции[170].

9 ноября была дана отдельная грамота Л. Р. Неплюеву — готовить на будущую кампанию Севский полк. Причем, так же как и в предыдущих подобных документах, никаких четких указаний именно о походе на Крым в ней не было, а формулировка о целях и задачах кампании была такой же, как и в указе 22 октября. Время сбора вновь обещали объявить дополнительно[171]. Это произошло лишь 28 ноября, когда московским чинам с Постельного крыльца были оглашены даты сосредоточения войск: к 25 февраля, крайний срок — к 1 марта 1687 г. Словно оправдываясь за такое позднее объявление, правительство подчеркивало, что служба «сказана» всем участникам кампании «до нынешних сроков за долгое время». Грамоты в города с объявлением сроков датированы 1 декабря, формулировки целей и задач грядущей «службы» в них были по-прежнему крайне размытыми и неконкретными[172]. Отдельно был назначен срок сбора для формирований Белгородского полка — 15 марта для «дальних» городов, 25 марта — для «ближних»[173].

С целью сбора ратных людей в города послали стольников и дворян с денежным жалованьем рейтарам, копейщикам и солдатам. Раздав жалованье, они должны выслать первые партии ратных людей в полки «без мотчанья», а с остальными идти в пункты сбора самим[174]. В грамоте от 9 февраля 1687 г. воеводу Ахтырки стольника Афанасия Ивановича Левшина информировали о сборе там Большого полка к 25 февраля и 1 марта и приказывали записывать приезды «всяких чинов» ратных людей. Аналогичные грамоты были посланы воеводам в Сумы и Хотмыжск. Курский стрелец Ганка Варфоломеев повез из Разряда книги для записей приездов во все три города[175]. Записывать приезды в Большой полк Левшину поручалось до появления в Ахтырке кого-либо из уполномоченных на это товарищей главного воеводы. Этим уполномоченным стал В. А. Змеев, которому 15 февраля было приказано срочно выехать к месту службы. Он также должен был принять у Левшина «полковой наряд и пушки, и зелье, и свинец, и всякие пушечные припасы, которые присланы из городов». В помощь Змееву из Путивля решили послать дьяка Петра Исакова. Оба они должны были внимательно следить, чтобы «хто чюжим имянем за очи и подставою в приезды не записался»[176]. Змеев прибыл в Ахтырку 22 февраля, через некоторое время послав Голицыну списки приехавших на службу до 2 марта[177].

12 января 1687 г. московским чинам велено было «к нынешней службе совсем быти наготове и по нынешнему наряду ехать в указные места в полки бояр и воевод». Объявлялось, что и возглавляющие разрядные полки военачальники во главе с В. В. Голицыным будут вскоре отпущены из Москвы. Глава Разрядного приказа думный дьяк В. Г. Семенов отметил на указе распоряжение послать в города новые грамоты «о высылке ратных людей»[178]. Однако мобилизация проходила медленно, в том числе, возможно, из-за поздно объявленных сроков сбора. 28 февраля, уже когда миновало три дня с наступления первого срока явки в места сосредоточения войск, царское правительство обратилось к столичному дворянству: «А из вас многие на их государскую службу в те полки по се число не едут, живут на Москве и в деревнях и домех своих». Тех, кто не выедет на службу «тотчас», не дожидаясь «государского гневу и опалы», грозили «имать и приводить в Розряд и чинить им наказанье, а у иных поместья и вотчины отписаны будут на них, великих государей и розданы в роздачю безвозвратно»[179]. 14 марта в царской грамоте В. В. Голицыну правительство, оценивая явку служилых людей «из многих городов» в целом удовлетворительно, все же отмечало, что из отдельных городов стольники и дворяне «ратных людей выслали немногих, и в приезде объявилось самое малое число, а сами они, стольники и дворяне в полки наших великих государей ратных людей с собою никово не привели». Более