Молоко без коровы. Как устроена Россия  - Денис Терентьев

Каждая из десятков структур с контрольно-ревизионной функцией устроена сложно. Ее бизнес не всегда сводится к получению взяток с предпринимателей за возможность работать дальше. Нередко они же выступают инструментом нечестной конкуренции.

Еще в 2010 г. руководитель крупной продовольственной компании из Петербурга рассказал мне, что в цене одного килограмма мяса может находиться до 60 рублей ветеринарных служб: «Я с бесплатными справками ни разу не сталкивался. Хотя мой компаньон в Тюмени рассказывает, что у них берут деньги лишь сверх объема бесплатных услуг – за срочность, например, или выезд в выходные дни. А в Петербурге я плачу отдельно за справку, за проведение лабораторных изысканий, без которых эту справку все равно не выдадут. Рабочий день ветеринара – с 9 до 18 часов, у него два выходных. А я работаю со скоропортящимся мясом, оно два дня ждать не будет – значит, приходится договариваться».

Если вы получили справку на один огромный трейлер с мясом, а потом решили перегрузить товар на две машины поменьше – идите к ветеринару за новым документом. Если вы решили продать товар предпринимателю, который арендует соседний угол склада, – без ветеринара вам никак. Чтобы перетащить коробки из одного угла склада в другой, тоже нужна справка. Если у вас одно юридическое лицо и пять складов – приобретаете пять удостоверений. Чтобы продать товар, например, из Адмиралтейского района в Василеостровский, нужно согласовать сделку в двух районных ветстанциях. В итоге стоимость справок может превысить стоимость товара. В цене мяса, которое ложится на прилавок, примерно 10 % «ветеринарных» денег.

В Управлении ветеринарии Петербурга мне ответили, что проводили исследование: ветеринарные сборы добавляют к цене товара меньше одного рубля. Но исследовали, вероятно, крупных импортеров, ввозящих за раз по 20 тыс. тонн – для этого требуется тот же объем справок, что и на 100 кг. Кроме того, любой участник рынка обязан взять в райветстанции на зарплату «девочку» – молодого сотрудника, который никак ему не подчиняется. Он обязан предоставить «девочке» кабинет, в котором она может не появляться, и платить ей надбавки – за скорость, за работу после 17 часов или в выходной. Малому и среднему бизнесмену в Питере «ветеринарная наценка» обходится в 80-100 тыс. рублей в месяц и создает прибавку к конечной стоимости килограмма мяса до тех самых 60 рублей.

Ветеринар кормится не одними справками. Например, на оценке качества продукции можно заработать гораздо больше. Еще один участник мясного рынка рассказал следующее: «Если мясо предназначено для промпереработки, то платишь 3 рубля с килограмма, если в свободную реализацию – то 15 рублей. Эти документы можно запросто переделать за пределами порта, если иметь своих ветеринаров. Например, я ввез 20 тысяч тонн на продажу, оформил как промпереработку и получил 240 миллионов рублей разницы. Однажды в петербургском порту случайно погиб ветеринар: в его портфеле обнаружили 200 тысяч долларов наличными».

В 2007 г. Контрольно-счетная палата сделала вывод, что цены на ветеринарные услуги в Петербурге завышены в среднем на 60 %. Дошло до того, что в провинциальных магазинах стало не купить парной свинины или говядины. Свиноферма может находиться в 100 метрах, а на прилавке лежит «заморозка» из Бразилии.

Из этого не следует, что здоровье населения теперь в безопасности. В Обществах потребителей полно жалоб на отравления, а в магазинах то и дело всплывает контрабандная икра с полным набором подлинных ветеринарных справок. Еще один участник рынка рассказал, что за все эти справки в итоге платит покупатель: «Я просто закладываю их стоимость в товар. В развитых странах ветеринары обычно занимаются домашними животными, их прививками, регистрацией. А в России они почему-то определяют правила игры на продовольственном рынке».

Я предполагаю, что полномочия ветеринаров в Петербурге – из серии сословных привилегий, о которых мы подробно поговорим в следующей главе. Ведь как иначе объяснить, что полученные за справки сотни миллионов рублей не зачислялись в бюджет, а с размахом тратились на собственные нужды. У меня есть отчет специалистов Контрольно-счетной палаты (КСП), которых долго не хотели пускать в здание ветеринарной станции на Боровой улице. Оказалось, что помещение скромной муниципальной службы занимает два этажа и подвал общей площадью 634 метра, причем в указанном здании не оказываются ветеринарно-диагностические услуги. Обстановка здесь более характерна для комплекса отдыха, чем для бюджетной структуры: комнаты отдыха с бытовой техникой, мягкой мебелью, спальнями. В подвалах и вовсе обнаружилась сауна с бассейном, тренажерным залом, прачечной. А в «комнатах отдыха» установлены кровати таких размеров, что могут единовременно принять человек десять. В кабинетах обычных районных филиалов устанавливались полы с подогревом, а дорогая мебель менялась по два раза в год. В смете на покупку мебели для ветстанции в Кронштадте фигурируют письменный стол за 100 тыс. рублей, машина для ухода за полами, барная стойка. Для Василеостровской станции на 135 тыс. были приобретены электрогитары, гитарный процессор, кейс для электрогитары. Ну и солидный автопарк, включая «трактор пропашной». Также ревизоры установили, что на деньги Горветстанции кредитовались коммерческие организации и выдавались субсидии сторонним организациям, выплачивались премии сотрудникам и какие-то странные членские взносы. Тем не менее руководство петербургской ветеринарии не меняется десятилетиями, переживая всех губернаторов.

Из этого не следует, что любая контора печенегов столь же масштабно шикует. И даже не эти траты должны вызвать возмущение. Главная проблема государства в тысячах граждан, которые хотели в этой стране заниматься предпринимательством, нанимать сотрудников и платить налоги, но в итоге на это плюнули, устав быть для печенегов дойной коровой.

Когда Вадим Маркелов рассказывал мне, что в Карелии печенеги не объединены в спрут, он приводил в пример Кубань, где как раз наблюдается подлинное их единство. Но для бизнеса это в определенной степени хорошо. Потому что в каждом районе есть хозяин, и если он разрешил вам работать и вы договорились по деньгам, то вас не будут в произвольном режиме глодать десятки пираний. Обратная сторона такого договора в том, что в случае конфликта с хозяином у Маркелова не было бы вообще никаких шансов, а среди карельских пираний он кое-как барахтается и даже умудряется расширять производство.

Известный всей стране неформальный хозяин района на Кубани – Сергей Цапок. После того как в ноябре 2010 года в доме фермера Аметова в станице Кущевская были убиты 12 человек, включая годовалого ребенка, СМИ рассказывали о некоей преступной группировке «цапковские», которая вымогала деньги у бизнесменов района. Мои знакомые на Кубани на эту версию только фыркают: «Свой Цапок есть в каждом районе, силовики и люди из краевой администрации в курсе и с ними работают. Даже из опубликованных данных следствия мы знаем, что «цапковские» причастны к изнасилованию 220 женщин. То есть могли запихать в машину практически любую прохожую – и мало кто решался жаловаться.

В хозяйстве Цапков использовался рабский труд, на эту тему в полиции писались заявления, остававшиеся почему-то без проверки. Сообщалось, что высокие чины Генпрокуратуры имели с Цапками дела. Это не уровень бандитов, это уровень структуры, встроенной во властную вертикаль. Но убийством 12 человек они перешли края, и система их отторгла».