Молоко без коровы. Как устроена Россия  - Денис Терентьев

Краснодарский юрист Вадим Волков рассказал мне, что наработанная практика отъема земли опирается на полную поддержку судей: «Многие фермеры после распада СССР получали землю в аренду на 20–25 лет. Сейчас подходит время ее переоформлять. Де-юре у фермера есть первоочередное право продления договора. Но ему предлагают заново пройти все круги регистрации, сделать межевание и опубликовать сообщение в газете. Если после публикации кто-либо предъявит формальную претензию, землю выставят на торги. Даже если земля у крестьянина в собственности, может оказаться, что у агрохолдинга точно такие же документы! Суды стали отменять давние решения о присвоении участку кадастрового номера. И получается, что у вас есть собственность на абстрактные 300 га, которые вы в жизни не сможете обрабатывать».

Что-то вроде крестьянского восстания на Кубани созрело в сентябре 2016 г., когда в Тимашевском районе застрелился 69-летний фермер Николай Горбань. Власти официально так и не открыли, что содержится в его предсмертной записке, ссылаясь на тайну следствия. Волченко рассказывает, что у мужика было около тысячи гектаров земли, которые он честно выкупил у пайщиков. Но суды отменили решение общего собрания пайщиков, участок вернули в коллективное хозяйство, и его тут же отжал владелец агрохолдинга. Метания Горбаня по инстанциям предсказуемо ничего не дали, и нашелся один надежный выход – ружье. После чего кубанские мужики собрались поехать в Москву на тракторах.

Кто только не пытался сбить фермерское пламя. Сначала к «вежливым фермерам» во главе с Волченко пришли деловые, пылающие священным гневом люди из Объединенного народного фронта: дескать, мужики, дайте нам три месяца, мы всем мерзавцам хвоста накрутим. Прошло полгода: из ОНФ полетели такие же отписки, как из администрации края и Минсельхоза. Но когда на Кубань пожаловал премьер Дмитрий Медведев, никого из рассерженных крестьян к нему не подпустили. Свинтили даже активистов, которые стояли с плакатами «Верните нашу землю» вдоль пути следования высочайшей персоны. Пока их держали в полиции, Медведев сказал телекамерам: «Я испытываю чувство гордости оттого, как развивается сельское хозяйство. Село трогать не дам». Аграрий Виктор Зеленский потом рассказывал, что в телерепортаже за спиной премьера, беседующего с фермером, маячило лицо местного карабаса, который забрал у этого фермера землю.

«Тракторному маршу» удалось пройти в сторону Москвы всего несколько километров. Его участников посадили: кого на трое суток, кого на десять. Москва действиями кубанских властей ни капли не возмутилась. Хотя давно говорит о реформе контрольно-ревизионной деятельности.

Мораторий на плановые проверки малого бизнеса действует в стране с 2016 г., после того как президент в Послании Федеральному Собранию озвучил разоблачительные цифры: 83 % предпринимателей, в отношении которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес. А до приговора дошли 15 % таких дел. «Попрессовали, обобрали и отпустили. Это прямое разрушение делового климата», – назвал вещи своими именами нацлидер. Однако в 2018 г. уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов заявил, что «проверки заменяются иными проверочными мероприятиями – административными расследованиями, рейдами, мониторингами, которые не фиксируются в статистике». По словам Титова, Роспотребнадзор возбуждает без согласования проверок около 25 % административных дел, Россельхознадзор – до 50 % дел, Росприроднадзор – до 60 %, ФАС – до 70 %. На хитрую гайку в очередной раз нашелся винт с двойной резьбой.

Чем рейд отличается от проверки? Проверка должна проводиться под надзором прокуратуры, которая выступает тут гарантом законности. А рейд можно проводить без оглядки. Если по итогам такого рейда возбуждаются административные дела и накладываются штрафы, зачем ревизору вообще проверки под руку с прокурором? Хоть туристическим походом это назови – Васька слушает да ест. За пять лет за экономические преступления по всем статьям УК РФ осудили 270,5 тыс. человек, из них 35 % (почти 96 тыс.) были лишены свободы.

Государству это выгодно? Ни в коем случае. Во многом из-за печенегов, судов, приставов и прокуроров из России ежегодно убегают до 150 млрд долларов. Правительство создало в помощь малому бизнесу Агентство кредитных гарантий с капиталом в 50 млрд рублей. Идея столетней давности: институт рассматривает бизнес-проекты и гарантирует банкам возврат кредитов. В 2015 г. Агентство выдало гарантий на 15 млрд рублей, а более 30 млрд потратило на покупку ценных бумаг Минфина – поддержало от души. Правительство учредило также Корпорацию поддержки малого и среднего предпринимательства, которая выдает кредиты напрямую. Проверка Счетной палаты определила кредитные ставки Корпорации как высокие – до 30 % годовых. И это значит, что пока не удается запустить центрифугу в обратном направлении.

Показательно, что ужесточать проверки требуют чаще всего региональные власти. Казалось бы, все должно быть наоборот. В теории центр склонен бездумно повышать подати, а власти на местах эти глупости саботировать. Ведь местные коммерсанты – это их соседи и кормильцы. Если они перестанут давать народу работу, народ постучится вилами в дверь областной администрации. Но по факту субъектами руководят пришлые назначенцы, которых люди не выбирали. Им важно правильно выполнить указания центра и уйти вверх по карьерной лестнице.

Сам же центр выстроил для них систему демотивации. Во-первых, львиную долю налогов все равно заберет Москва. Во-вторых, бедные регионы получают субсидии на выравнивание бюджета, а встающие на ноги их теряют. Так какой смысл вставать? В-третьих, развитый бизнес во вверенном регионе – это противовес губернаторской власти. Самостоятельное, не зависящее от бюджета население – это социальная база протестов. Оно надо чиновникам и депутатам? И понемногу система кормлений, как в Средние века, становится сословной.

Социолог и философ Симон Кордонский нынче заведует кафедрой в Высшей школе экономики, но он был и натуральным бомжом, и начальником управления в администрации президента РФ, действительным государственным советником 1 – го класса. По мнению Кордонского, в России «циклы ослабления-укрепления государственности заменили собою обычные экономические циклы». А на Западе особенно часто цитируют его высказывание: «Люди в России являются ресурсополучателями, а не гражданами». Ключевые исследования Кордонского касаются формирования в постсоветской России сословий и кланов, которые рассматривают доходы казны как подлежащий дележу пирог.

Сословные интересы в голове любого конкретного чиновника значительно важнее условных интересов государства, которым он также формально служит. Министр-силовик прекрасно понимает, что централизация власти в стране достигла абсурда, и убивает любую инициативу на местах. Но его реальная задача – охранять трон. А сильный харизматичный губернатор – его естественный враг. Точно также сотрудник Минфина с института знает, что растут только те экономики, где предприниматель вкладывает прибыль в развитие бизнеса, а не в покупку дорогой машины и квартиры за границей. Но в своих речах он будет ратовать за выделение государственных средств на какую-нибудь бессмысленную железную дорогу, поскольку таков сословный дискурс: формировать бюджетные пироги для дележки.