Сладкий запах крови - Сьюзан Маклеод

— Почему это Хью так быстро убежал? — спросила она.

Я прикинулась невинной овечкой.

— Ладно, не важно. — С выражением глубочайшего удовлетворения на щекастой физиономии она сунула отказ в папку и провозгласила: — Кровососы содержатся в камерах, в подвале. Пройдите, пожалуйста, за мной.

— Уже иду.

Итак, вперед, на ужин с вампиром. То есть на ужин вампиру.

В подвале царила настолько неприятная атмосфера, что у меня в груди все сжалось. Казалось, воздух здесь то ли мертвый, то ли его вообще нет. Больнично-белые стены и пол должны были бы источать холод, однако отопление в камере жарило так, что летнее пекло, оставшееся снаружи, на лондонских улицах, в сравнении с этой духотой сошло бы за зимнюю стужу. От слабого запаха крови у меня запершило в горле. Я присмотрелась к камере магическим зрением, но никаких чар не различила, и даже розоватый браслет на запястье у Кудряшки, который вызывал у меня подозрения, магии не источал.

От жары я покрылась испариной, между лопаток побежала щекочущая струйка пота. Впрочем, чего там: я психовала еще и оттого, что мне предстояло вот-вот остаться наедине с вампиром. Согласно правилам отказа от ответственности, при официально разрешенном «заборе крови» запрещено присутствие посторонних. Даже адвоката. Конечно, я отчаянно рисковала, но делала ставку на то, что мистер Март устроил все это не ради быстрого перекуса, а чтобы поведать мне какие-то секреты в приватной обстановке.

— Температуру здесь специально поддерживают повыше, чтобы кровосос находился в полусонном состоянии. — Кудряшка помахала резиновой дубинкой, которую прихватила с собой по дороге в камеру. — Нам ведь совсем не надо, чтобы он взбудораживался.

Роберто Март, он же Бобби, съежился на пластиковом матрасе у дальней стены, поджав длинные ноги и обхватив себя руками, будто его знобило. Глаза плотно зажмурены, лицо наполовину завешено длинными прямыми волосами. Ступни босые. Вместо роскошного кожаного наряда белый тюремный балахон до пят. Куда только подевался утонченный вампир-соблазнитель! Теперь он больше смахивал на испуганного мальчишку.

— Подъем, кровосос, — промурлыкала Кудряшка. — Кушать подано.

«Нет, она точно двинутая! Чем я ей так досадила?!» Бобби не шелохнулся и даже глаз не открыл.

— Прям душа компании, наш красавчик, — гнусно хихикнула Кудряшка. — Может, когда останетесь наедине, вам станет повеселее.

Эта баба определенно начала выводить меня из себя.

— А как же, — сладким голосом ответила я.

— Так, — она ткнула в потолок, — имейте в виду, здесь все облицовано серебром, от пола до потолка, просто его не видно под белой краской. Поэтому смотрите мне, никаких магических штучек.

«Ничего себе, — подумала я, — это что же получается, полиция раскошелилась и покрывает камеры жидким серебром? Такой роскоши даже в клинике «Надежда» не могут себе позволить. Не иначе, новое начальство сильно увеличило бюджет. Зато теперь понятно, почему я не вижу никаких чар: серебряное покрытие мешает. И по той же причине мне трудно дышать и воздух колет легкие». Я всегда плохо переносила серебро, а последние три года особенно.

Констебль Дженет помахала у меня перед носом электронным ключом, потом стукнула дубинкой о стальную дверь:

— Закончите — постучите, я вас выпущу.

В ее высокомерном тоне отчетливо прозвучало: выпущу, если пожелаю.

— Ну а теперь, голубки, оставляю вас наедине, воркуйте на здоровье.

Кудряшка нажала кнопку на стене, дверь отъехала.

В животе у меня похолодело. Скрестив руки на груди, я направилась к молчаливому, скорченному вампиру. «Ох, и дернула меня нелегкая согласиться на эту авантюру! На вид-то вампир беспомощен, но так ли это на самом деле?»

— Констебль? — окликнула я Кудряшку.

— Ну что еще? — недовольно обернулась она.

Я растянула губы в улыбке и вкрадчиво спросила:

— Вы ведь не забудете отключить камеру слежения?

— Не забуду! — отрезала она, а потом добавила, даже не понижая голос: — Шлюха кровососова!

Я фыркнула. Оскорбление было по делу, хотя дамочка об этом даже не подозревала. И все-таки я намеревалась не подставлять этому вампиру ни вен, ни чего бы то ни было другого. Если получится.

— Он обещал, что ты придешь, — сиплым от долгого молчания голосом произнес Бобби.

Я резко развернулась, пытаясь усилием воли унять колотящееся сердце:

— Кто сказал?

Бобби сел и обхватил руками колени.

— Мой Господин. Сказал, ты сумеешь меня выручить.

Он наконец-то поднял на меня глаза, и я вздрогнула от неожиданности. Вот почему Бобби показался мне мальчиком-потеряшкой! Я уже сталкивалась с ним четыре года назад. И он тогда сидел точно в такой же позе и произнес эти же слова.

— Она у них там. — Он медленно поднял руку и указал себе за спину, на стену.

Волоски у меня на загривке встали дыбом.

— Она в подвале. — Он безвольно ссутулился, словно совсем обессилел.

Я смотрела на него, не веря своим глазам. Мальчик или играет и жмет на жалость, как будто на собеседовании при получении сертификата равноправия, или...

— Господин велел, чтобы я ждал тебя здесь и сказал тебе, где она.

..Или же Бобби зачем-то в подробностях проигрывает некую сцену, напоминает мне о прошлом.

О том самом прошлом, которое навек отпечаталось у меня в памяти. Как клеймо, нанесенное раскаленным железом.

Тогда, четыре года назад, Бобби еще не успел стать вампиром, он был всего лишь одним из рабов. Он продежурил на страже всю ту ночь, после того как девочку нашли, продежурил до самого утра, пока не появилась я.

— Когда они ушли, я попытался заставить ее выйти. — Лицо его исказилось. — Но она ударилась в крик...

Тогда стоял январь. Мне внезапно стало холодно, словно и я невольно перенеслась в прошлое. Я вспомнила мутный диск солнца в ледяном небе, испятнанном красным. Место, куда я пришла, представляло собой настоящую крысиную нору, точнее сказать, вампирью нору — логово в самом сердце КровоСОС-тауна. К горлу подкатило — я даже сейчас, как наяву, чувствовала удушающую вонь мочи, свежей крови и боли...

На лице Бобби застыл ужас.

Я протиснулась в подвал, чтобы вытащить девочку. Кричать она уже не могла, только слабо скулила. Из радужных глаз падали ледяные слезинки — падали и тут же разбивались о камень. Она поддалась на уговоры, позволила мне взять ее на руки и сразу же крепко уцепилась мне за плечо, хотя мое прикосновение и причиняло ей боль. Я завернула девчушку в свою куртку и перепачкалась кровью: девочка была вся искусана, беспорядочные пятна алели на зеленой коже. Эти мерзавцы-кровососы изувечили ее так, что в хрупком тельце не осталось даже крови на кровоподтеки.