Побег - Бекс Хоган

Правда тянет меня на дно, как якорь.

Этот корабль – тюрьма. Я пленница своего отца. Он сделает из меня убийцу или сам убьет. И я всегда это знала.

Суровая реальность огорошивает меня, как никогда раньше.

Ощутив движение воздуха, я думаю, что вернулась Грейс, но это Бронн, который подходит и встает рядом. Он последний, кого я сейчас хочу видеть, последний, кого я хочу взять в свидетели моих слез, застилающих взгляд.

Мне хочется вопить и бушевать, излить на него все мои страдания, но, пока я готовлюсь к внутреннему взрыву, взгляд мой падает на его запястье. Из-под кожаного браслета украдкой выглядывает обрывок веревки с несколькими узелками, и хотя он грязный и потрепанный, я узнаю то, что сама сделала много лет назад. Поверить не могу, что Бронн все еще его хранит, не говоря уж о том, что носит. Мой гнев затухает. Ведь я так устала постоянно на него злиться.

Он как будто не замечает моей внутренней борьбы. Вместо этого передает мне нечто, завернутое в тряпицу.

– Это тебе.

– С какой стати? – Трудно сохранять твердость голоса.

– Ну не могла же ты подумать, будто я забуду, какой сегодня день?

Когда я наконец поднимаю на него взгляд, то вижу отражение своей собственной усталости. Наша взаимная война не прошла бесследно. Я переключаю внимание на подарок. Он тяжелый, и, развернув складки тряпки, я обнаруживаю кинжал, рукоятка которого украшена черными изумрудами. Изящнейшая работа.

– С… спасибо, – заикаюсь я, не находя слов. – Это…

– Это пустяки, – говорит он. – Но однажды, знаешь ли, он может тебе пригодиться.

Пожав плечами, он равнодушно удаляется, как будто подарил мне не более чем старый трофей. Если задуматься, такой кинжал, возможно, им является. Меня буквально подмывает швырнуть подарок в море. Вместо этого я засовываю его за пояс. Впервые Бронн оказывается прав. Никогда не знаешь, в какой момент он может пригодиться.

К тому моменту, когда якорь падает и экипаж спускает на воду утлую шлюпку, Грейс уже вернулась с мешком оружия и провианта. Она перебрасывает через борт корабля штормтрап и делает мне знак.

– После вас.

Не дожидаясь повторного приглашения, я спускаюсь по веревочным ступеням, стараясь не наступить на подол.

Грейс садится на весла и изящными гребками направляет нас к берегу. По мере того как «Дева» уменьшается, а суша нарастает, я начинаю дышать спокойнее.

Не в настроении разговаривать, я молчу, пока мы скользим по воде. Ощущение крушения надежд, которое я сейчас испытываю, грозит захлестнуть меня, а перспектива побега растворяется, как сон, когда тебя будят. Я слишком отвлечена, чтобы сразу заметить, что мы больше не плывем по прямой. Вместо этого Грейс огибает остров, направляясь к скрытой до сих пор бухте. Я вопросительно поднимаю бровь.

– Осторожность не помешает, – только и говорит она.

Я склоняюсь над бортом шлюпки и касаюсь кончиками пальцев прозрачной воды. Сколько я ни вглядываюсь, под нами нет ни следа жизни – ни рыб, ни водорослей. Меня это озадачивает. А вода все густеет, дно темнеет, и у меня возникает такое чувство, будто моя рука трогает нефть. Поднимая глаза, я вижу, что берег так же черен, как и тамошний лес. Грейс улыбается:

– Красотища, скажи ж?

Она выпрыгивает из лодки – вода ей по пояс – и вытаскивает нас на отмель. Я зачарованно выбираюсь наружу и становлюсь на колени, чтобы рассмотреть песок, который похож на толченый уголь, потом растираю его между пальцами, наблюдая, как он пачкается. Поворачиваясь к Грейс, чтобы показать это, я вижу, что она затаскивает шлюпку на дюны.

– Что ты делаешь?

Она пожимает плечами:

– Не хочу, чтобы о нашем присутствии кто-нибудь узнал.

И заметает следы, закидывая пропаханную килем линию песком.

Я хмурюсь, внезапно понимая, что Грейс тоже ведет себя непривычно тихо даже для нее. Нервишки пошаливают.

– Кто-нибудь конкретный?

– Нет. – Однако ее улыбка слишком уж радостная. – Просто старая привычка, больше ничего.

Я готова проявить настойчивость, но тут она вручает мне коробочку.

– Вот, не будем тянуть с твоим подарком.

Стараясь скрыть удивление от того, что она вообще мне что-то дарит, я беру коробочку, открываю ее и обнаруживаю компас. Инкрустированный золотом циферблат компаса обрамлен по кругу изящными ракушками каури и крохотными розовыми гребешками, одновременно очень хрупкими и красивыми. С внутренней стороны крышки – утонченный рисунок, повторяющий ракушки, но только с гребешком покрупнее в середине и вензелем «Г», означающим Гадюку. Ничего подобного я раньше не видела, и слезы катятся у меня из глаз.

– Грейс, спасибо. Это само совершенство.

– Я давно берегла эту штуковину, ожидая подходящего момента, чтобы подарить ее тебе.

В ее улыбке сквозит неожиданная грусть.

– Прелесть!

На короткое мгновение я вижу перед собой подругу, а не убийцу, каковой она является, и понимаю, насколько по ней соскучилась.

– Хорошо. Ладно, пошли. Думаю, тебе не терпится увидеть лес.

Нам не приходится идти далеко, мой взгляд упирается в густую чащу, зловеще нависающую над нами стеной мрака. Когда мы достигаем опушки, мне становится страшно оттого, что я там буду как слепая, однако Грейс уходит за деревья с такой уверенностью, что я охотно следую за ней.

Через несколько минут мои глаза привыкают к полутьме. Все истории оказываются правдой. Стволы настолько узкие, что их можно ошибочно посчитать хрупкими, и влажно сверкают, но, когда я трогаю их пальцами, они на поверку прочные и сухие. На нижних ветвях листья попадаются редко, тогда как листва наверху своей густотой, как черной тучей, мешает пробиваться свету. Земля, покрытая порошком из золы, предлагает опавшим листьям и сучкам мягкое ложе, а разбросанные повсюду крохотные черные цветочки создают подобие мягкого цветочного ковра. Таких я еще никогда не видела. Миллиган не пользуется ими вовсе. Жаль, что я не знаю, как они называются и какими лечебными свойствами обладают.

Все точно так, как я себе и представляла, но только почему-то еще красивее. И тише. Настолько, что каждый шаг подобен эху тысячи крохотных взрывов под ногами. Неестественным кажется отсутствие птичьего пения, а если какие-то звери все-таки называют это место домом, их не видно и не слышно.

Однако покой этот не рождает во мне страха, и, несмотря на напряжение, мне легче дышится, и голова яснее думает.

После получасовой прогулки Грейс останавливается и стряхивает с плеч мешок.

– Пожалуй, достаточно. Готова поспарринговать?

– Если ты готова проиграть.

Она улыбается.

– Вижу, что готова. Только для начала попробуй меня найти.