Осколок солнца - Алена Бочарова

путников на пороге обезвоживания и помогал мужчинам в решении определённых проблем с дамами.

На последнем замечании весь хельба, находящийся у меня во рту, выплеснулся на стол. Таро, кажется, уже покатывался со смеху, а я пыталась извиниться перед хозяином дома. Когда беседа поутихла, Таро перешёл к делу. Он начал перечислять всё, что необходимо для дальнейшего путешествия, и в конце с тяжёлым вздохом добавил походную ванну для Марии. Последняя просьба явно повеселила коренастого мужчину, и он рассказал, как Мария в прошлый визит умоляла его раздобыть для неё этот предмет.

— Идёмте, мои друзья. Всё, что ты перечислил Таро, мы найдём в моей лавке. Но я хочу, чтобы ты лично убедился в качестве товара и моего к тебе уважения.

Все вместе мы вернулись на базар. Солнце уже достаточно сильно припекало, но наши свободные одежды помогали чувствовать себя комфортно. Мы прошли к окраине рынка, и здесь я увидела большой шатёр. Когда мы вошли внутрь, навстречу нам вышел продавец. Мужчины ушли рассматривать товар, а продавец ходил и складывал всё перечисленное. Мне же предстала возможность побродить среди лавки в одиночестве. Если бы я не знала, что это торговая лавка, то подумала бы, что попала на заброшенный склад. Сколько здесь всего было накидано! В одном углу громоздилась груда пыльных ковров, в другом стоял резной книжный шкаф, заполненный наполовину какими-то склянками. С потолка свисали наполненные маслами и благовониями крошечные разноцветные светильники. Но несмотря на ощущение запущенности, продавец продолжал доставать для хозяина и его покупателя на удивление ценные вещи. Я аккуратно открыла книжный шкаф и прошлась кончиками пальцев по переплётам пыльных томов. И тут мой взгляд остановился на одной из потрепанных книг. Она была меньше остальных в несколько раз. Её можно было бы принять разве что за очень дорогую книгу для записей. По всему корешку серебряной нитью была нарисована в разных фазах луна. Когда я открыла книгу и прочитала название, то ладони непроизвольно вспотели. Я села на краешек затертого низкого кресла.

— «Лалоба», — произнёс подошедший Али. — Удивлён, что вы так скоро нашли её среди всего этого беспорядка. Легенде уже тысячи лет, и это, вероятно, единственный в своём роде экземпляр, — он повернулся ко мне всем телом, предварительно убедившись, что нас никто не подслушивает, и многозначительным шёпотом спросил. — Вы слышали когда-нибудь о Матери всех Матерей, возрождающей из костей, которые собраны ею в пустыне?

— Нет, но мне кажется, я видела её во сне, когда мы прибыли сюда.

— Значит пустыня зовёт вас, она хочет рассказать вам что-то… — довольно прихлопнув ладонями, произнёс Али.

Я опустила глаза на первый разворот книги. Слева сухим черным углем была нарисована женщина из моего сна: такие же лохматые волосы, полная обвисшая грудь и безумные, но в то же время всезнающие глаза. Справа на странице были написаны строки на незнакомом для меня языке и я, указывая на них пальцем, спросила у Али:

— Что это означает?

— «Что должно умереть, то умрёт. Что должно жить, возродиться вновь» — это слова самой Лалобы, означающие неизменный цикл жизни. Здесь, в пустыне, мы верим, что смерть — это тоже рождение.

Я закрыла книгу и хотела поставить её на место, но рука Али прервала моё движение. «Оставьте её у себя, пусть это будет мой дар», — произнёс он. Я замялась, но взгляд мужчины был настойчив, и я приняла подарок.

Первые два дня караван двигался, не отходя далеко от моря. Мне казалось, что я готова вынести любые невзгоды, лишь бы не отрывать глаз от линии берега, который так идеально и неестественно разделял оранжевый песок от синей, словно миллиарды рассыпанных под солнцем сапфиров, воды. Но уже к концу первого дня я почувствовала нечеловеческую усталость. Тело ныло от непривычной езды на верблюде, солнце испепеляло всю уверенность, потому что жгло не только кожу, но заставляло закипать и кровь. Магия Хэнда в этих местах бурлила во мне, её хотелось выплеснуть, дать ей свободу. Но кому нужна был огненная сила Бога Солнца, когда все твои мечты сводятся к прохладным минутам вечернего заката.

В этот раз отдельные покои были бы блажью, и я делила свой походный шатёр с Марией, которая к слову держалась на верблюде с такой грацией, будто от рождения уже была в седле. И эти мысли удручали меня ещё больше. Я не была слабой физически. Постоянные тренировки среди моих братьев сделали меня гораздо выносливее, но даже этого было недостаточно. Откуда же столько жизненных сил было в Марии? Когда я падала от усталости сразу же после ужина, она зажигала маленькую походную масляную лампу и писала дневники, продолжала совершенствовать знание местного языка и его наречий, корректировала дальнейший путь совместно с проводником. Краем глаза я замечала, что Таро следит за мной. Он бросал на меня подозрительные взгляды за ужином. В дороге мне тоже казалось, что его глаза пристально впиваются мне в спину, ведь его верблюд шёл вслед за моим. По вечерам до нашего шатра доносилось тихое позвякивание. На мой вопрос о природе этих звуков Мария снисходительно отмахнулась: «Таро опять засел за свои мензурки».

Кромка берега перестала виднеться уже на третий день после нашего отбытия. Пейзаж вокруг стал однообразным. Запасы воды стали редеть. Но из разговора Таро с Фарисом я услышала, что к концу пятого дня мы должны выйти к сардобе — пустынному колодцу.

Проводник был прав — в указанное время мы действительно достигли первого источника воды. Я ожидала, что это будет небольшой оазис, утопающий в растениях. На деле же это оказался всего лишь глиняный колодец с небольшими прямоугольными чашами для верблюдов. Проводник и его люди первым делом напоили животных. Но как только эта процедура была завершена, Мария потребовала, чтобы сегодня же приготовили походную ванну. Я улыбнулась её пылкой просьбе, но в душе была с ней совершенно согласна. Песок проникал буквально везде, и хотелось хоть ненадолго ощутить себя в чистоте.

Когда лагерь был разбит, ванну сложили и установили позади женского шатра. За её установкой я наблюдала тут же, и наконец моё любопытство было удовлетворено. Оказалось, что это изобретение состоит из деревянного цельного дна, к которому приделана кожа. Чтобы вода не выливалась вся конструкция была установлена на сборной системе гибких, но прочных и довольно жестких прутьев. Когда Фарис закончил выливать последнее ведро воды, я не удержалась и опустила руку в ванну. Вода была ледяной, и это дарило наслаждение. Закрыв глаза, я ощутила, как огонь Хэнда, так беснующийся внутри меня,