Юнкер - Валерий Пылаев
Шрифт:
Интервал:
— Куда? — поинтересовался я.
— От тебя подальше! Перееду в город! И вообще…
Будто выплюнула. На мгновение показалось, что новоиспеченная свободная женщина влепит мне пощечину, но Настасья сдержалась. Даже не сказала больше ничего — молча развернулась и зашагала к выходу.
Да чтоб тебя… Конечно, я догадывался, что даже условно приятная новость не обойдется без скандала. Но такое в мои планы уж точно не входило.
— Подожди.
Я повел рукой — и тяжелая створка ворот сдвинулась с места, скрипнула — и закрылась. Настасья попробовала выбраться. Сначала потянула за ручку на себя, потом толкнула изо всей силы — но безуспешно.
— Пусти! — крикнула она, разворачиваясь ко мне. — По-хорошему прошу!
— Сначала ты меня выслушаешь. — Я добавил в голос металла. — А потом ступай, куда хочешь… если совсем ума нет.
— Это у меня-то нет?!
— А вот и проверим, — усмехнулся я. — Думаешь, я просто так тебе вольную дал? От дурости или за глаза красивые?
Настасья не ответила. Но судя по гневному сопению — да. Именно так она и думала.
— Свободному человеку… скажем так, несколько проще. — Я сделал несколько шагов и уселся на капот машины. — К примеру — проще получить образование. Я бы хотел, чтобы ты пошла учиться.
— Куда? — фыркнула Настасья. — В университеты эти ваши?
— Нет. Университет ты, к сожалению, не потянешь. — Я сделал паузу — будто бы на мгновение задумался, хотя, конечно же, уже продумал все заранее. — Да и не нужно, там специфика другая. Будешь поступать в Политех.
— Чего-о-о?..
— Санкт-Петербургский политехнический институт Императора Петра Великого, — ответил я. — Знаешь такого?
Императора Настасья, конечно знала. А вот институт — вряд ли. Впрочем, ответа мой вопрос все равно не подразумевал.
— На этот год набор студентов уже закрыт. Но это не страшно, — продолжил я. — За зиму как раз подготовишься. А заодно и переберешься в город. Подыщем тебе подходящее помещение. Побольше, посветлее… Закупим инструмент, выпишем материалы, найдем еще мастеров. Но ты, конечно же, будешь главной.
— Все-то ты уже решил, благородие, — просопела Настасья — впрочем, уже без особой злобы. — Может, и мужа мне заодно найдешь?
— Мужа ищи сама. — Я пожал плечами. — А вот с капиталом и работами — помогу, чем смогу… Вот скажи — думаешь, твой папа бы хотел, чтобы ты до старости сидела в этом сарае?
Папа бы точно не хотел.
— Ты пойми, это все, — Я изобразил руками круг, — надо развивать, масштабировать! Довести до ума машину — и браться за следующую. Твоя бричка уже попала в газеты, и меня уже спрашивают, где раздобыть такую же!
Здесь я немного привирал. Настасьино творение действительно оказалось вместе со мной на первой полосе «Вечернего Петербурга». Конечно, никто из богатеньких сынков не стал бы ездить по столице на куске ржавого железа… и все же отечественная разработка на базе могучего семилитрового мотора вызвала определенный интерес.
А железо, как известно, лучше ковать, пока оно горячо.
— Сколько времени тебе нужно, чтобы все закончить? — спросил я. — Не здесь, а в нормальном месте? Если работать не одной. Покраску можно…
— Месяц. — Настасья принялась загибать пальцы, считая что-то в уме. — Или полтора.
— Три недели, — отрезал я. — Потом будем выходить на выставку.
Похоже, я выбрал верную тактику: вместо того, чтобы выяснять отношения, перевел разговор на железо. И Настасья забыла обиды. Может, не все и не сразу, но теперь она уж точно больше думала о том, что смогла бы сделать, будь у нееполноценная мастерская с рабочими, а не дряхлый сарай в зарослях.
— Да погоди ты, благородие… — пробормотала она. — Нельзя же вот так сразу.
— Можно. И нужно… Обсудим чуть позже, ладно?
— Да что опять такое?!
Настасья уже смекнула — что-то изменилось. Иначе с чего бы мне было стоять с таким выражением лица, будто я только что откусил половину неспелого лимона. Но понять в чем дело она, конечно же, не могла.
Потому что не родилась Одаренной.
Меня искали. Похоже, глава рода закончил свои неотложные дела — и теперь интересовался, почему отпрыск шляется неведомо где вместо того, чтобы терпеливо дожидаться, пока его соизволят принять.
Нет, конечно, мысли деда я прочитать не мог, до такого возможности Дара пока еще не дотягивали. Но даже отзвуков эмоций вполне хватало понять — лучше не медлить. Или через минуту-другую с усадьбы может сорвать крышу.
— Я вернусь! — Я неловко чмокнул Настасью куда-то в уголок рта. — Никуда не уходи, ладно.
До дедова кабинета я добрался быстро, так по пути никого и не встретив: похоже, на мои поиски никого не отправляли. То ли я ошибся, приняв за «сигнал» Одаренного что-то другое, то ли…
Нет, все-таки не ошибся.
Дверь передо мной открылась сама собой, будто приглашая войти. Я не стал возражать — и шагнул вперед.
— Ты услышал меня. Это хорошо. Значит, твой Дар становится сильнее… И самое время поговорить.
Дед сидел в кресле за столом. Такой же кряжистый, основательный и суровый, как и всегда. Даже в домашнем халате глава рода Горчаковых ничуть не утрачивал своей грозной мощи, которой я всегда немного побаивался.
А конкретно сейчас — почему-то побаивался не немного.
— О чем? — осторожно спросил я.
— О многом. — Дед указал мундштуком трубки на стул напротив, приглашая меня присесть. — Но в первую очередь меня интересует, кто ты такой.
— Я?..
На мгновение вдруг показалось, что все совсем плохо, что дед узнал о моем истинном происхождении. Или хотя бы предположил, что немногим лучше. Поэтому и задал такой странный вопрос… но, похоже, дело все-таки было в другом.
— Я — Одаренный… князь рода Горчаковых, — начал я. — Лицеист… бывший. Теперь — юнкер Владимирского пехотного…
— Это я и так знаю, — прервал меня дед. — Меня интересует другое.
— И что же? — не выдержал я. — Что я еще могу сказать? Что меня зовут Саша Горчаков и я — твой внук?
— Мой внук Саша Горчаков, ты уж меня извини, был бесхребетным недорослем, которого интересовали только комиксы и актрисульки. С куриными мозгами и уровнем родового Дара примерно как у твоего стула. — Дед указал на тот, на котором я сидел. — А ты вот-вот выйдешь на пятый магический. Пишешь и ешь левой рукой вместо правой. И делаешь еще многое из того, что моему внуку не пришло бы и в голову. И, что куда важнее, изредка демонстрируешь какие-никакие зачатки разума. — Дед подался вперед и посмотрел на меня поверх очков. — И поэтому я еще раз спрашиваю: кто ты такой?
На мгновение показалось, что сердце ухнуло куда-то в желудок — да там и осталось. Это даже не очень-то напоминало страх — скорее что-то среднее между животным ужасом… и тоской. Сама мысль, что я в одночасье могу стать чужим для собственной семьи ввинтилась с такой силой, что я испугался ее куда больше возможных последствий.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!