Смерть на кончике биты - Франклин У. Диксон

— И что случилось потом? — спросил Джо.

— Однажды служащий нашего клуба сказал Хорнеру, что ему принесли пакет. Хорнер попросил меня выйти и забрать его. Посыльный передал мне обыкновенный белый конверт… И вдруг откуда ни возьмись появляются полицейские, наставляют на меня пушки и надевают наручники…

— За что? — спросил Фрэнк.

— В конверте было пятнадцать тысяч баксов. Я в жизни не видел столько денег сразу. И, конечно, понятия не имел, откуда они взялись. Но копы мне не поверили. Они обвинили меня в том, что я беру взятки…

— А вы брали? — спокойно спросил Фрэнк.

— Ни разу в жизни… Но я ведь уже сказал: полицейские мне не поверили. Я загремел в тюрьму. Правда, потом команда добилась, чтобы меня выпустили под залог, но после этой истории все уже было по-другому. Со мной никто не хотел разговаривать, игроки избегали меня, словно прокаженного.

Ноулан поник, на лице у него появилось отчаяние.

— Что же было потом? — не давал ему замолчать Фрэнк.

— Я пытался восстановить свою репутацию, очистить свое имя от наветов. Но все было бесполезно. Бейсбольный комитет под тем предлогом, что я—де беру взятки у игроков, дисквалифицировал меня. Я попал в черный список. Каждой команде было известно, что со мной произошло. И я с тех пор не играл ни в одной из команд высокого класса…

— Я никогда не слышал эту историю, — сказал Фрэнк.

— А вы и не могли ее слышать. Все ведь держалось в величайшем секрете. Нужно было блюсти высокий престиж бейсбола… Вот почему эта история не стала достоянием гласности.

— Но как удалось добиться, что об этом не пронюхала пресса?

— Для прессы-то это как раз не было секретом, — ответил Ноулан. — Только газетам нужны сенсации, а не подлинные события… К тому же, я был новичок, до меня никому не было дела.

— Значит, Хорнер брал взятки? — задумчиво сказал Фрэнк.

Ноулан горько рассмеялся.

— Именно. Когда меня выпустили под залог, я пошел к нему и пригрозил, что расскажу председателю комитета всю правду…

— А он?

— Он устроил истерику, орал, плакал… Клялся, что деньги ему были нужны, чтобы оплатить операцию матери. Утверждал, что отчаянно нуждается в деньгах и потому стал играть в азартные игры. И что сначала ему везло, а потом он, как водится, все спустил… Долг не смог уплатить, и ему стали угрожать… Потребовали, чтобы он свел к проигрышу несколько важных матчей, иначе его изобьют. А когда он отказался, они изменили тактику. Сказали, что если он им поможет, оплатят лечение матери…

— Почему вы не рассказали все это в комитете? — поинтересовался Фрэнк.

— Не хватило духу… Хотя я знал, что мне не дадут играть в бейсбол, если я не отведу от себя все обвинения, я не мог подставить Хорнера. Ведь он был тем, кем я хотел стать в бейсболе я. И… мне было жалко его. Разрушать карьеру из-за минутной слабости?..

— А ваша карьера? — сурово спросил Джо.

Ноулан рассмеялся.

— Я был ничто… Жокей, оседлавший скамью запасных. Посредственный кетчер, никудышный питчер, неважнецкий бегун по базам. Команда и так собиралась вернуть меня в низшую лигу, так что мне нечего было терять. И я уступил Хорнеру и молчал. Скоро эта история забылась… Забыли и про меня.

— И как же вы жили после всего этого? — спросил Джо.

— Я все еще любил бейсбол. Он был для меня важнее всего, и я решил открыть свой тренировочный лагерь. Я поддерживал контакт с Молотком Картером, единственным человеком в команде, который не третировал меня. Когда он ушел из большого бейсбола, я взял его тренером. Вначале дела у нас шли неплохо. Особенно когда мы стали разъезжать по городам. Я греб деньги лопатой, и все было отлично, пока не появился Зик Хорнер…

— Зачем он пришел к вам? — спросил Джо. — Ведь после всего, что произошло, он должен был вас обходить стороной! Он вам столько вреда причинил!

— В то время он уже ушел из профессионального бейсбола. Так или иначе, однажды он вдруг явился в мой лагерь. Это было в Вирджинии. Он производил впечатление сломленного и запуганного человека. Он сказал мне, что ему нужны деньги, расплатиться с карточными долгами…

— Опять карты? Значит, урок не пошел ему впрок?! — воскликнул Фрэнк.

— Видимо, да. Он был в скверной форме. С трехдневной щетиной, запущенный, грязный… Я велел ему убираться. Он ответил, что его преследуют какие-то люди. Я не желал его слушать, решил сам уйти, но он не пустил меня… Потом немного взял себя в руки и заявил, что если я не помогу ему, он сообщит в газеты «всю правду»: что я был выброшен из бейсбола за участие в азартных играх на деньги.

— Вам надо было сразу пойти в полицию.

— Вы с ума сошли! Я вовсе не хотел огласки. Ведь тогда мое дело лопнуло бы моментально… Незадолго до того у меня умерла жена, мне надо было воспитывать дочь. Как бы я ее вырастил, если бы лишился бизнеса?.. В общем, я дал Хорнеру денег, надеясь, что он оставит меня в покое навсегда.

— А он и не подумал, так? — сказал Фрэнк.

— Именно. Он продолжал тянуть из меня деньги. Я включил его в список служащих, но и это не помогло. Он набрал столько авансов под будущую зарплату, что ближайшие пять лет должен был бы работать даром… В конце концов, я не выдержал и сказал, что не дам больше денег. Тут-то в лагере и начались неприятности…

Фрэнк внимательно смотрел на Спайка Ноулана.

— Сегодня вас чуть не убили, — сказал он.

— Знаю. Мне повезло…

— И как долго, по вашему мнению, вам будет везти?

— Столько, сколько судьба захочет, — с тупым упрямством ответил Ноулан.

— А что это за люди, которые сожгли ваш трейлер? Они-то какое имеют ко всему этому отношение? — спросил Джо.

— Не знаю, — ответил Ноулан, покачав головой. — В последнее время Хорнер очень нервничал… Возможно, он изменил правила.

— Какие еще правила?

— Всякий раз, когда Хорнер угрожал мне, в лагере случались мелкие «инциденты». Например, бита, стоит ударить ею по мячу, разламывается пополам. Или мячи лопаются, когда по ним бьют… Ну и прочие неприятности, которые должны были напоминать мне, что он вообще может все разрушить, если захочет… Не могу понять только, зачем он натравил на меня этих головорезов… Разве что решил показать, что готов на все?..

— А может он вовсе и не натравливал? — задумчиво сказал Фрэнк.

— Тогда откуда они взялись?

— Может, это партнеры по картам, которые требуют от Хорнера уплаты долгов? Он мог пообещать, что заплатит, лишь бы они на какое-то время оставили его в покое…

— Но при чем тут я?

— Хорнер, возможно, сказал им, что все дело в вас. Что вы не даете ему денег и мешаете расплатиться с ними, это их и взбесило. И вы превратились для них в мишень…