Блондинка в Монпелье - Наталия Левитина

Год назад Танины родители удалились от дел, продали свою фирму и магазин и переехали жить в Канаду. Татьяна тоже навострила лыжи за океан, к предкам.

— Детям там будет лучше. Здесь у них нет будущего, — твердит она.

— Почему это? Их ждёт прекрасная жизнь миллиардеров. Сейчас пацанам семь и восемь. А к тому моменту, когда им исполнится двадцать и двадцать один, мы с тобой сколотим для них грандиозное состояние.

— И тогда они будут бояться собственной тени. Мне эта идея не нравится…

Думаю, сбежав в Канаду от моих распоряжений и придирок, Татьяна быстро расклеится и опять начнёт лить слёзы. Она хочет воздвигнуть вокруг себя стену отчуждения и в одиночестве упиваться горем. Я ей этого не позволяю, не даю уединиться, держу подругу в тонусе. «Как же ты меня достала!» — ругается она.

А она меня?

Да, я, наверное, чересчур требовательна. Даже Игорю — ловкому предпринимателю — доставалось за нерасторопность. А уж какие эмоции вызывает у меня бывшая домохозяйка! Я часто беззвучно ругаюсь матом. Как же мне хочется обозвать её «тупой курицей» и отдубасить айфоном. Подобное желание возникает почти каждый день, но я его подавляю. Во-первых, Татьяна — совладелец, поэтому я берегу её авторитет в глазах персонала. Во-вторых, она девушка гордая, насмешки и ругань терпеть не станет. В-третьих, я сама втянула её в эту игру…

После гибели компаньона я могла бы выкупить у вдовы её долю и продолжать путешествие по бурному океану бизнеса самостоятельно. Тем более что золотая лавина накрыла компанию «Современные медтехнологии» уже после смерти Игоря — когда стали поступать деньги от реализации нашего грандиозного проекта под названием «Кардиостимэкс». Именно из-за этого спланированного и ожидаемого денежного потока и сорвало у Игоря башню. Потому он попытался обойти меня на повороте.

Но я так не поступлю с его вдовой и детьми, грабить их не стану. Могла бы, но не буду. Я потеряла друга, не хватало ещё и себя потерять. Татьяна даже не знает, что учудил её муж после пятнадцати лет совместного бизнеса и двадцати лет преданной дружбы. Я ничего ей не рассказала. Зачем? Лучше я буду помнить хорошее, а о плохом забуду, словно ничего и не было.

Тем более что за своё предательство Игорь расплатился жизнью.

— Поговорили?

— Да, — коротко ответила я и вернула Жан-Полю его необычный телефонный аппарат. — Спасибо.

— Мне понравилось выражение «кот на крышу — мыши в пляс». Как мило! Правильно ли я понял его значение? Ваши подчинённые, лишившись контроля, предаются буйному веселью?

— Точно! Ой, как же они предаются. Мне даже страшно об этом думать.

— Чудесно! Надо обязательно это записать.

— Только не сейчас! — взвилась я.

— Да-да, не волнуйтесь, я сделаю это позже! — испугался бедный француз.

Не знаю, удалось ли мне убедить Татьяну. Надеюсь, она хорошенько подумает и сама поймёт, что я не шучу. Да, собираясь в Монпелье, я раскидала все дела. Но если не вернусь домой в срок, нас ждёт коллапс. Всё встанет без моего контроля и моей подписи. Ведомости, накладные, приказы, распоряжения… Кому-то необходимо взять в руки бразды правления. Даже если сегодня-завтра удастся найти дочь, я всё равно не вернусь в понедельник. Потому что останется нерешённым вопрос с Кристиной. Наверняка меня не выпустят из страны, пока полиция не разберётся с этим делом.

Значит, как минимум на неделю, а то и две я тут застряну.

А во вторник — судьбоносная встреча с сибиряками, мы должны подписать миллионный контракт. Обсуждение длилось полгода, уже истрачено столько сил и нервов. И вот во вторник новосибирские партнёры приедут — а меня нет, фирма обезглавлена… Дальше — больше. Запланирован визит коллег из Шанхая, Владивостока, Минска. Всех нужно принять, обласкать, восхитить, уболтать… Я это делаю великолепно, а Татьяне придётся учиться на ходу. Потому что деваться некуда. У нас форс-мажор, надо как-то выкручиваться.

Буду снабжать её инструкциями, шпаргалками. Сделаю Таню моей марионеткой, управляемой по телефону с юга Франции. Фактически, она мой компаньон, хозяйка фирмы. Неужели она сможет наплевать на общее дело? Если сорвутся запланированные встречи и сделки…

Даже и думать об этом не буду!

Достаточно мне переживаний.

* * *

В половине седьмого, оставив далеко позади и Променад дю Пейру с конной статуей Людовика XIV, и позеленевшую фигуру распятого Христа, и ажурные соты акведука, мы выбрались на окраину города. Долго петляли по кварталам, застроенным трёх— и пятиэтажными домами, утопающими в густой южной зелени.

Территория жилого здания была огорожена. Жан-Поль нажал кнопку домофона на чугунной решётке, и мы вошли во двор, больше похожий на сосновый лес.

— Дорого здесь стоят квартиры? — поинтересовалась я у специалиста по недвижимости.

— В этом районе — от ста пятидесяти тысяч евро за апартаменты с двумя спальнями, — ответил Жан-Поль.

— А сколько квадратных метров?

— Шестьдесят-семьдесят.

Подъезд многоквартирного дома мало напоминал подъезды российских многоэтажек — это было самое настоящее «парадное»: цветы в кадках, витражи, ковровое покрытие в коридорах, сверкающий зеркалами и лампами лифт.

Нам открыл дверь высокий тощий парнишка, совершенно чёрный, если не считать белков глаз и белоснежных зубов.

— Bonsoir Monsieur, bonsoir Madame, — поприветствовал, улыбаясь, он. — Entrez, s’il vous plaît!

Я вдруг осознала, что всё понимаю. Парнишка сказал: «Добрый вечер, мсье, мадам, входите, пожалуйста».

Ух ты! Я выучила французский!

Даниэль и Жан-Поль трижды расцеловались в щёки на французский манер. После этого угольное чудо-юдо предприняло попытку проделать тот же фокус и со мной. Я в ужасе отпрянула.

Ещё чего не хватало!

Манера французов непрерывно целоваться — даже с едва знакомыми людьми — меня обескураживала. К чему эти массовые лобзания? Во-первых, поцелуй — это интимный подарок, зачем же его обесценивать, раздаривая направо и налево? Во-вторых, а как же личная гигиена? Если в течение дня к тебе устремляется, вытянув губы трубочкой, миллион друзей и знакомых, тут нетрудно и какую-нибудь вредоносную бациллу подцепить!

Мы стояли в прихожей — просторной и претенциозно оформленной: красные стены, напольные вазы, белый с золотом комод, зеркало в замысловатой раме…

Жан-Поль улыбнулся и что-то быстро объяснил пареньку. Тот опять засверкал жемчужными зубами и затарахтел в ответ.

— Нам очень повезло, — обратился ко мне Жан-Поль. — Даниэль сфотографировал ребят в четверг вечером, когда они пришли к нему ночевать.

Оживший уголёк радостно закивал, достал смартфон и принялся искать снимок. Я, замерев, ждала результата.