Два командира - Сергей Самаров

— А что, это, возможно, вариант… — согласился полковник.

— В моей практике, — сообщил Радиолов, — был подобный запрос на один номер в банде, которую мы в горы загнали. Мне тогда прямо отказали. Сказали, что спутниковое время невесть сколько стоит… Бюджета всего ГРУ не хватит, если каждую банду контролировать! Хотя я слышал, что, когда испытывали спутники, активно эту систему использовали. И даже на учениях применяли.

— Ну, так то — учения. Там обычно пыль в глаза большому руководству пускают… — проворчал полковник, снова показывая свое неважное настроение оттого, что не сбылись его надежды. — Но попытка — не пытка… Голову с тебя за это не снимут. Тем более что Оборотень — предатель, бывший офицер спецназа ГРУ. С предателями принято обращаться по всей строгости, ничего не жалея. Если сам не рискуешь, могу я Селиверстова попросить. Надеюсь, к моему мнению он прислушается. Могу и генерала Трофимова подключить. Пусть официальный запрос пошлет. Хотя ты, кажется, генерала не жалуешь…

— Не надо генерала. Я — рискну, — резко возразил капитан. — Ликвидация Оборотня, мне кажется, вопрос престижа не только спецназа, но и всего ГРУ в целом, чтобы другим неповадно было. И это как раз тот случай, когда спутники применить не жалко. Главное, чтобы деньги в бюджете были.

Он вытащил трубку смартфона, отошел на несколько шагов, словно стеснялся разговаривать в присутствии Черноиванова и Ласточкина, нажатием на кнопку отключил КРУС от общей связи и послал вызов. В Москве было раннее утро. Но Радиолов надеялся, что полковник уже встал. Он всегда, как сам многократно говорил, встает рано, чтобы до службы выгулять собак. И предпочитает гулять с ними, когда на улицах еще мало людей.

Полковник Селиверстов ответил достаточно быстро.

— Здравствуй, капитан, — сразу сказал он, по определителю номера узнав, кто звонит.

— Здравия желаю, товарищ полковник. Не разбудил вас?

— Нет-нет, я уже с собаками гуляю. Хорошо, трубку с собой взял. Вышел уже, но что-то в голове щелкнуло, и за трубкой вернулся. Что у тебя в такую рань произошло? Надеюсь, потерь в группе нет? Против тебя выступает опасный противник…

— Потерь нет, товарищ полковник. Уничтожили две боевые группы Оборотня. Сам он оба раза благополучно от нас ушел. Убежал, бросив своих людей на смерть. Но большинство из этих людей — представители местных бандформирований, не американцы. Хотя и американцы тоже есть. Даже из Сил Специальных Операций.

— Хороший, значит, прием ему устроили. А то напридумывают себе названий… «Охотники за головами», видишь ли… Кто-то одного названия испугается. А другие могут и самим «охотникам» головы напрочь оторвать. Но твой ранний звонок, как я понимаю, не потому состоялся, что ты хотел меня, старика, своими успехами обрадовать…

— Это я так, в ответ на ваши слова доложил, — сказал Радиолов. — А вообще-то нам помощь требуется. Вот по этому поводу и звоню.

— Чем могу, как говорится… Докладывай!

Капитан выложил свою проблему, не забыв высказать вопрос об ответственности ГРУ за подготовку нынешнего подполковника спецназа США.

— Иначе, товарищ полковник, он будет в состоянии нам много проблем доставить. Пусть даже и не моей группе, в частности, но другим ЧВК, что в Сирии воюют…

При этом Радиолов не преминул сообщить, что его позицию полностью поддерживает полковник Черноиванов, который уже поговорил с генералом Трофимовым, и генерал, если дело застопорится из-за финансирования спутникового времени, готов отправить в ГРУ официальный документ с просьбой поддержать инициативу группы «волкодавов» о выделении им спутникового времени.

— Я понимаю тебя, капитан. Прекрасно понимаю. И понимаю, что без этого работа твоей группы сильно осложнится. Но я знаю, насколько сложно бывает при нашей бюрократической машине доказать необходимость тех или иных мероприятий. Но я попробую. И не просто попробую, а постараюсь. В самом деле, когда испытывали, тогда было можно, а сейчас почему-то возникли сложности. Спрашивается, для чего тогда испытывали? Чтобы отчитаться о наличии системы спутникового контроля? Для чего, спрашивается, запускали в космос спутники, если не для работы. Короче говоря, я сразу с утра отправляюсь с визитом к большому руководству. Как будет результат, я тебе сообщу… Не переживай, сразу сообщу, каким бы результат ни был. Жди звонка. А пока… Пока позвоню полковнику Самохвалову. Он тут собирал для тебя данные на капитана Волкова. Вернее, на подполковника Волкоффа. Прикажу немедленно отослать тебе на «планшетник». Конец связи, капитан…

— Конец связи, товарищ полковник…

Радиолов убрал трубку в чехол, чехол в карман и вернулся к Черноиванову и Ласточкину, оживленно обсуждающим что-то у крыльца.

— О чем сыр-бор идет? — спросил он.

— Да вот, тут товарищ старший лейтенант высказывает претензии в адрес моей Службы.

— По поводу?

— По поводу слабой нашей работы. Обвиняет СВР в том, что мы не подготовили подробные данные на предыдущую, еще советскую, жизнь и деятельность Оборотня. А я только возражаю, что тогда нашей Службы еще не существовало. Мы созданы из Первого Главного управления КГБ СССР уже после окончания войны в Афганистане. Та война окончилась в тысяча девятьсот восемьдесят девятом, а СВР создали только в конце тысяча девятьсот девяносто первого. А он говорит, что документы Первого Главного управления КГБ к нам перешли. Я, честно говоря, просто не знаю, что у нас в Службе есть на Оборотня. Знаю только, что в плен он попал в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, тридцати одного года от роду. А в США обосновался только через семь лет. Как вы знаете, в США не признаются законом никакие дипломы о высшем образовании, полученные в других странах, в том числе и военные. И потому мне самому любопытно, каким образом, не оканчивая военный вуз в США, Волкофф дослужился до подполковника. Но все эти данные должны быть в ГРУ. И их необходимо затребовать. Ты не затребовал, Алексей Терентьевич?

— Затребовал, естественно, — ответил капитан. — Скоро пришлют мне на «планшетник».

— Мне позволишь одним глазом глянуть?

— Обязательно вам перешлю, товарищ полковник. Хотя у вас в СВР должны быть собственные данные, особое досье, собранное по своим каналам. Было бы неплохо, если бы и вы своих запросили. Нам нужно искать лазейку, по которой будем к Оборотню подбираться. Чем больше данных будет, тем вероятнее такую лазейку отыскать.

— Договорились. Я Москву запрошу. Ну, ладно… Это все наши со старлеем споры бесконечные. Судя по тому, что ты, Алексей Терентьевич, собрался лазейку искать, ты получил отказ от своего главного «волкодава»?

— Никак нет, товарищ полковник. Наш главный «волкодав» полностью меня поддержал, даже согласился с началом рабочего дня отправиться к руководству с моим делом. Как только будет получен ответ — любой, положительный или отрицательный, — полковник позвонит мне…

Завершив все действия со следственной бригадой, «волкодавы» по команде полковника Черноиванова отправились отдыхать. Устали, естественно, все. Еще бы, началось все с вечера, а закончилось только под утро, через сутки после возвращения группы с прошлой операции. Отдохнуть полноценно не успел никто. И чтобы бойцам ЧВК не выставлять у окон посты, полковник Черноиванов, желая дать «волкодавам» возможность полноценно отдохнуть, приказал от имени генерала Сухеля выставить в доме напротив полицейские посты. И даже в гостиничном коридоре за столом, где раньше сидел бандитский часовой, приказал установить сдвоенный пост военной полиции. Генерал Сухель, естественно, о своих подобных приказах ничего не слышал.