Дорога мёртвых - Мария Фир

– Если ты, конечно, не дослужился до магистра в какой-нибудь Академии...

– А кто же тогда станет читать нам? – обиженно надула губы Молли. – Ведь у тебя родятся свои дети, и они тоже захотят слушать сказки!

– Если не сможете заставить Фреда, то придётся читать самим, – улыбнулась девушка.

Элин фыркнула, наморщив веснушчатый нос, а затем указала рукой куда-то в заросли густой травы и лопухов. Листья колыхнулись, и между ними вдруг показалась белая с серым усатая морда кошки, зажавшей в зубах жирную мышь.

– А вы тоже видели, что внутри у Мурчалки – котята?

Лиза с любопытством уставилась на сестрёнку:

– Как ты узнала об этом?

Девочка призадумалась. Она была ещё слишком мала, чтобы посещать уроки для мистиков, зато с большим интересом наблюдала за работой родителей – когда ей позволяли присутствовать в клинике.

– Ну-у-у, – протянула она, потеребив цветной поясок на платье, – когда Мурчалка пришла ко мне спать, я стала слушать, что происходит у неё в животе, и узнала, что там четыре котёнка, очень маленькие, во-о-от такусенькие.

Пальцы Элин показали расстояние не больше двух сантиметров.

– Сначала я расстроилась, что их всего четыре, потому что тогда получается, что кому-то не достанется котёнка, ведь детей-то пять, ну, скоро будет. Но потом решила так: Мурчалка же моя, а потому мне не полагается котёнка. Так что котят всем хватит.

Молли, уверенно кивнула:

– Я хочу беленького с пятном на спинке! Можешь посмотреть, есть у неё такой внутри или нет?

Лиза невольно засмеялась, прижимая к себе обеих девочек. Элин помотала головой:

– Какого они цвета ещё не видно! У них пока нет шерсти.

Сония покивала своим мыслям, расправив шитьё и проверяя, одинаковыми ли удались складки на поясе платьица. Дар младших дочерей повторял её собственный – каждый раз, прикасаясь к их нежным рыжим головкам, обнимая их и беря за руки, женщина ощущала тот же тёплый светящийся поток, разносимый кровью по всему телу. Фреду досталось больше огня – прадед по отцовской линии, по его собственным словам, в юности совершил два десятка поджогов и катастроф, прежде чем научился справляться с опасной стихией, хотя ни разу, повторял старик, не обжёгся сам. Одна только Лиза... Как ни пытались родители перехитрить её природу, как ни обучали её целительным и огненным заклинаниям, как ни прятали от неё всё, что могло бы подтолкнуть её к тёмному пути, дар всё равно прорвался наружу, и, слава богам, в сознательном возрасте, когда девочке уже хватило ума его скрывать. Два года назад, в пятнадцать лет, она, сама того не понимая, выдала себя неосторожными словами…

У крыльца клиники только-только стаял снег, дороги развезло вдрызг, грязь и лужи блестели под яростным весенним солнцем, испуская пар, когда в дверь постучал грязный с ног до головы путник. Лиза, помогавшая матери в приготовлении растворов, побежала открыть, да так и отшатнулась, наткнувшись на тёмный взгляд гостя, спряталась за дверь. Впрочем, странный посетитель и не подумал заходить, лишь попросил у Сонии простое снадобье из вытяжки подорожника и водяного перца да пару широких бинтов.

– Платить мне нечем, хозяюшка, – хрипло сказал он. – На вашу землю я пришёл с долгами расплатиться, а как расплатился, так ничего и не осталось. Спасибо тебе за доброту.

Поклонился и ушёл. И ничего больше не случилось бы странного или примечательного в тот день, если бы Сония случайно не услышала разговоры старших детей на заднем дворе, где они тренировались в заклинаниях, мучая ударами молний и огня видавшую виды закопчённую деревянную колоду.

– Точно знаю, это был не простой нищий, и не в рваной и грязной одежде было дело, – голос Лизы казался необычно взволнованным, дрожащим. – Его словно тень окутывала с ног до головы, холодная и липкая тень, с которой ни солнечный свет, ни тепло сделать ничего не могли. И это была не злоба и не страх, а куда сильнее и неотвратимее. Я думаю, он недавно убил кого-то, Фред, и всё это были следы той недавней смерти. Особенно – на его руках.

– Если он говорил о долгах, то вполне мог и убить кого-то из-за этих долгов, – предположил брат, сидевший на бревне. – И закопать где-нибудь, оттого и грязным таким был.

– Этого мы уже никак не узнаем, – ответила Лиза. – Я только знаю, что тот, убитый, не оставит его в покое.

– Откуда знаешь? – вскинул голову Фред.

– Не могу объяснить, чувствую и всё. Привязана эта смерть к нему, как собака на поводке, что ли. Быть может, их клятва связывала какая-нибудь, или родственниками они были.

Они помолчали, после чего брат соскочил на землю и заглянул Лизе в глаза:

– Я как-то раз у профессора на столе книжку одну видел, так там говорилось, что все маги, которые вот эту гадость насчёт мертвяков или призраков чувствуют, не просто мистики, а некроманты. Хочешь, попросим её у Сморчка? Я сам могу попросить, если боишься! Её самый известный в мире инквизитор написал, генерал Гвинта. Помнишь, что нам про него рассказывали?

– Принеси! – тут же отозвалась Лиза. – А если не позволит взять, то мы у дедушки спросим, где такую раздобыть. Только вот неправда это всё про некромантию: все мистики улавливают злые или добрые намерения, а для общения с мёртвыми этого недостаточно, должен быть тёмный дар в крови. Особенная кровь, которой в нашем роду неоткуда взяться!

И так искренне и уверенно говорила Лиза, что Сония только и смогла, что прикрыть ладонями рот, прислонившись к дровяной стене сарая, чтобы не выдать своего присутствия. Все слова, что примеряла и готовила женщина на тот случай, если у дочери пробудится дар, обратились в бессмыслицу. Как ей сказать? Как?..

Сейчас Сония понимала, что должна была вмешаться, запретить Лизе изучать труды этого проклятущего инквизитора, в каждом маге подозревающего тёмное начало, в каждом мистическом заклинании усматривающего злой умысел. Благодаря усилиям генерала Гвинты, из обращения официальных магов и целителей было изъято несколько десятков крайне полезных магических формул, которые Орден вдруг начал относить к запрещённым.

Благодаря его книгам, в особенности двум учебникам для начинающих искателей, с каждым днём Лизабет всё больше и больше убеждалась в том, что её дар отличается от других. Она говорила об этом только с Фредом, который – на удивление – оказался ещё более скрытным и под пытками бы не признался в своём участии в безумных экспериментах, проводимых со старшей сестрой. Подтвердить или опровергнуть наличие тёмного дара можно было только одним-единственным способом: начать его использовать. Получится – ответ "да", не получится – очевидно, всё фантазии и опасения, неоткуда взяться в их чистой и светлой семье подобному проклятию. Как назло, случившееся впоследствии походило на тронувшийся лёд, неизбежно увлекаемый движением реки: сама действительность, подкрепляемая теоретическими знаниями, предоставила Лизе шанс убедиться в наличии тёмного дара. И случилось это в тот же год, после того, как юные мистики углубились в изучение учебников Вольдемара Гвинты.