Любимица мира - Жанна Дан

class="p1">— У тебя есть пульверизатор? — спросил он.

— Для опрыскивания растений? Да. А что?

— Еще мне нужен нож, большая кастрюля и нагрей в чайнике кипятка.

— Без проблем, — сказала Карина, отправившись на кухню выполнять поручения. — А зачем?

Вэйд последовал за ней. Он обломал с ветки самые сочные побеги и принялся крошить их ножом, складывая в кастрюлю.

— Зальём кипятком и сделаем настойку, — объяснил Вэйд. — Ветка пустит сок и этим соком мы опрыснем стены, двери и крышу твоего дома.

— А… Хочешь сказать… Если Дерево Желаний — единственная материя, которую духи не могут преодолеть, то слой сока послужит барьером, сквозь который они не смогут пройти?

— Улавливаешь на лету, — похвалил Вэйд. — Сперва обезопасим твою комнату. А за ночь настойка окрепнет — и завтра обработаем весь дом.

— Ясно, звучит неплохо, — сказала Карина. — Знаешь… один из духов наложил на меня какие-то чары и я не смогла предостеречь других девушек. Он назвал это печатью молчания.

Вэйд нахмурился:

— Это плохо. Уродцы всё продумали. Кстати, что там известно о Мии?

— О ней уже все забыли.

— Так скоро? — воскликнул Вэйд.

— Да. В этот раз и дня не прошло.

— Жаль её, — кивнул Вэйд. — И для нас плохо. Получается, в этот раз эксперты даже зацепок искать не будут, нам была бы полезна любая дополнительная информация о ритуале. Надо же… И дня не прошло, уже стёрли… Силы духов крепнут. Либо сроки поджимают.

Карина замерла на месте. Как она раньше не сообразила?

— Вэ-эйд, — протянула она. — По-моему, я знаю к какой дате они торопятся.

— И к какой же? — удивленно вскинул голову Вэйд.

— Полнолуние.

— Что?

— Помнишь, я говорила, что мне снился тот символ на дереве?

— Глаз с сердечком?

— Да. Но это еще не всё… После него всегда всплывала полная луна. Я ощущала страх, дикий и леденящий страх. Во сне я точно знала, что когда луна выйдет из облаков — наступит конец!

Внезапная догадка ошеломила Карину. Знать точную дату своей смерти — что может быть кошмарнее? Размытые угрозы мигом сгустились и превратилась в пугающую реальность, ощутимую и почти осязаемую.

Вэйд спокойно залил кипятком дробленые ветки, но сжал ручку чайника так крепко, что костяшки пальцев побелели.

— До полнолуния меньше недели, — глухо произнес он. — Но знаешь… Иногда сны — это просто сны. Поэтому, мы не можем быть уверены на все 100 %. Как бы то ни было… что-нибудь придумаем.

На последней фразе его голос дрогнул, и это испугало Карину куда больше, чем любые страшные предположения. Как же отогнать панику? Как поддержать боевой дух?

Карина не знала, верил ли сам Вэйд в свои слова… Но решила подыграть:

— Конечно что-нибудь придумаем! Какой-никакой, но появился гарантированный запас времени… Меня, любимицу мира, не одолеют ходячие пеньки с ужасным вкусом к одежде.

Вэйд посмотрел на Карину и признательно улыбнулся. Когда настойка приобрела зеленовато-желтый цвет и немного остыла, Вэйд залил её в пульверизатор и, отправившись в спальню, тщательно опрыснул стены, окна и потолок.

— Ну всё, готово. Надеюсь, сработает, — сказал он, слезая со стула.

— Я надеюсь еще больше! — поставив руки в боки, сказала Карина. — Размазал эти сопли по моим восхитительным кремовым стенам, так пусть уж сработает.

Вэйд засмеялся и окинул взглядом комнату.

— Да уж… Обстановочка — девчачьей некуда… Кстати, здесь изумительно пахнет фруктами, — потянул носом Вэйд.

— Это парфюм с ароматом зеленого яблока, — объяснила Карина. — Обожаю его.

— А это что? Ограбила игрушечный магазин? — сказал он, глядя на полки с плюшевыми мишками. — Да их здесь пятьдесят, не меньше!

— Если быть точной, то пятьдесят три. Это моя коллекция и я ею горжусь! — отрезала Карина.

Вэйд подошел к изголовью кровати, где возвышались стопы книг:

— Любишь читать? Не ожидал.

— Почему это? — обиженно сказала Карина. — Тренирую свой мозг. Далеко не каждый человек в нашем мире умеет так контролировать, ускорять и скрывать мысли, как я. Это требует особых навыков.

— Я не о том. Просто думал, что постоянное отслеживание чужих жизней увлекательнее любой книги.

— Ах… в этом смысле? Пожалуй… Но это разное.

— А там что пылится? — спросил Вэйд, с любопытством уставившись в угол у шкафа. — Похоже на футляры.

— Скрипка и флейта.

— Ты еще и играешь? — выпучил глаза Вэйд.

— Приходится. Я много чего умею.

— Что значит «приходится»?

— Быть знаменитой легко. Намного труднее — завоевывать человеческие сердца. Нужно непрестанно трудиться, чтобы снова и снова удивлять и очаровывать людей.

— У тебя, я вижу, много граней, — заинтригованно сказал Вэйд.

— Только так возможно поддерживать интерес поклонников, — сказала Карина. — Современная девушка должна сочетать несочетаемое: хрупкость и силу, стиль и простоту, ухоженность и естественность, упорство и гибкость, холодность электроники и воздушность принцессы.

— Вот это да! — восхитился Вэйд, присев на раскладушку. — Но не сильно ли ты перетруждаешь себя, стараясь всем угодить? Это всего лишь чужое мнение.

— Всего лишь мнение, — задумчиво повторила Карина. — Но так ли «всего лишь»? Ведь мнение — кусочек сознания другого человека; кусочек его души, в котором будет жить твой образ. Разве это мало? И совсем не хочется занимать плохое место в чьем-то сердце. Извини, но я не смирюсь с таким никогда.

— В чем-то я тебя понимаю, — Вэйд растянулся на розовом одеяльце, заложив руки за голову. Наконец-то он может отдохнуть.

День клонился к вечеру, и они оба уже порядком устали. Переняв расслабленность Вэйда, Карина села на кровать, обняв подушку:

— О чем задумался?

— Да так… Каким бы я стал, если бы за мной постоянно наблюдали? Если бы каждый шаг, каждая мысль, каждое действие были на виду?

— И каким же?

— Не знаю, — Вэйд водил глазами по стеклянной крыше, небо над которой потихоньку приобретало светло-сливовый цвет. — Наверное, поначалу был бы паинькой. Старался бы стать идеальным человеком, как ты. Но потом… наверняка сорвался бы из-за такого давления. Послал бы всё к лешему и начал бунтовать. Выкрасил бы волосы в фиолетовый цвет или же побрился на лысо, наколол бы по всему телу татуировок, устроил пожар… Может даже вступил бы в клуб чечетки или бисероплетения! В общем, безумие по полной.

— Или стал бы паинькой по-настоящему, — выдвинула гипотезу Карина. — Всеобщее одобрение ласкает сердце, оно как наркотик — один раз попробуешь и будешь стремиться получать снова и снова.

— Звучит страшно, — повернул к ней голову Вэйд.

— Так и есть.

— Каково это — быть знаменитой? — спросил он.

— О! Там много этапов, — со знанием дела поведала Карина. — Сначала слава подслащает жизнь, доза за дозой. Но потом чужое внимание кажется приторным, каким-то ненастоящим, ничего не дающим… Появляется пресыщение. Потом равнодушие. Потом раздражение: хочется удрать куда глаза