Чудовище и Бетани - Джек Меггитт-Филлипс

– Мы решили, что эликсир молодости ты получишь только после того, как я съем девчонку – и ни секундой раньше! – отрезал монстр.

Эбенизер направился к двери, старательно пряча разочарование. Перед тем как выйти из комнаты, он сказал:

– К слову, это была не кошка, а кот. И звали его Лорд Тибблз.

Пока Эбенизер спускался с пятнадцатого этажа, в горле у него стоял ком. Впервые за последние двести, а то и триста лет Эбенизер поймал себя на том, что думает о Лорде Тибблзе. И мысли эти были совсем не веселыми – Эбенизер прекрасно помнил, что случилось с котом.

А он не привык переживать о ком-либо, кроме себя.

Эбенизер понимал, что ведёт себя странно, особенно когда дело касается Бетани. Лорда Тибблза он очень любил, и неудивительно, что при мысли о нём ему становилось грустно. Но почему он беспокоился о Бетани? Она ведь ему совсем не нравилась.

Эбенизеру стоило без лишних разговоров отдать Бетани монстру. Тогда бы ему не пришлось врать, что она недостаточно отъелась, и эликсир молодости был бы у него в руках. А теперь Эбенизеру предстояло провести с Бетани ещё один день, в то время как дряхлеющее тело возмущённо скрипело при любой попытке сдвинуть его с места.

Эбенизер невольно задался вопросом, что послужило причиной таких перемен? Обычно он, не моргнув глазом, выполнял все пожелания монстра. Так почему же он не отвёл Бетани на чердак?

Наверное, всему виной старость. Старики вечно переживают по любому поводу, и беспокойство о других – всего лишь побочный эффект морщин и подкашивающихся ног. Эбенизер не сомневался, что, как только он выпьет эликсир, всё как рукой снимет.

Когда Эбенизер вошёл в кухню, его встретил храп Бетани. Она спала лицом вниз в позе морской звезды, укрытая одеялом из смятых комиксов.

Эбенизер выставил на стол несколько тарелок с кашей, стаканы с апельсиновым соком и корзинки с круассанами и крошечными маффинами. А потом громко постучал ложкой по дну кастрюли, чтобы разбудить Бетани.

Сев к столу, Эбенизер обнаружил, что Бетани кое-что оставила на его месте. Это был комикс, на обложке которого скалился ярко-зелёный желтозубый гоблин в оранжевых сапогах. А на комиксе белел стикер с запиской:

Эбенизер был тронут. Он и не помнил, когда ему в последний раз что-нибудь одалживали.

– Спасибо, – сказал он Бетани, когда та, моргая спросонья, села завтракать.

– Насчёт свитеров я не шутила, – предупредила она. – Если через неделю не вернёшь мне комикс, я брошу их на съедение моли.

Бетани взяла тарелку, положила на неё две булочки с изюмом и полдюжины крошечных маффинов. Эбенизер отметил, что девочка успела неплохо округлиться с тех пор, как он забрал её из приюта. Если бы монстр увидел Бетани, то проглотил бы, не раздумывая.

– Может, не стоит тебе сегодня столько есть? Здоровое питание – ключ к долгой жизни.

– Отвали, – отмахнулась Бетани и запихнула в рот сразу два маффина.

Но Эбенизер не отвалил. Он даже с места не двинулся и назло Бетани принялся медленно есть кашу.

А Бетани тем временем решила приготовить себе сэндвич с отбивной из маффина – блюдо, которое сама недавно изобрела. Она положила черничный маффин на булочку с изюмом, потом старательно расплющила его кулаками – и накрыла ещё одной булочкой с изюмом. Затем осторожно взяла получившийся сэндвич, стараясь не уронить ни крошки, и проглотила за три жадных укуса.

Зрелище было впечатляющее, Эбенизер не знал, восхищаться ему или ужасаться. Глядя на Бетани, он вдруг понял, что это последний день её жизни. Ведь уже завтра она сгинет в бездонном желудке монстра.

– На что уставился? – поинтересовалась Бетани.

– Прости, я не буду пялиться, – ответил Эбенизер.

– Я могу и тебе сделать, – предложила Бетани, хватая две булочки с изюмом. – Только скажи, с каким вкусом – шоколадным или черничным?

– Пожалуй, я обойдусь.

Лицо Бетани огорчённо вытянулось.

– Ладно, ладно, я попробую, – тут же пошёл на попятный Эбенизер. – Черничный, пожалуйста.

Бетани просияла. Шустро сняв обёртку с маффина, она хорошенько его отмутузила, уложила бренные останки между двух булочек с изюмом и с плохо скрываемым волнением представила Эбенизеру результат своего труда.

Ему хватило одного куска, чтобы понять – такой гадости он в жизни не пробовал. Собственно, поэтому маффины обычно не используют в качестве начинки для сэндвичей.

– Ну как? – с надеждой спросила Бетани.

– Восхитительно, – соврал Эбенизер, не моргнув глазом. – Чудесно.

– Здорово! – радостно воскликнула девочка. – Я сейчас тебе ещё один приготовлю!

– О, нет-нет-нет, пожалуйста, не надо. Я уже наелся.

Бетани пожала плечами и вернулась к собственному сэндвичу с отбивной из маффина. Она окунула его в тарелку с кашей, желая улучшить вкус, и немедленно пожалела о своём решении.

Наблюдая за Бетани, Эбенизер снова подумал о её неминуемой смерти – и ему в голову вдруг пришла мысль, что не такая она и ужасная. Должно быть хоть что-то хорошее в человеке, который способен поделиться и комиксами, и самым мерзким сэндвичем на свете.

«Раз сегодня последний день её жизни, пусть он ей запомнится, – решил Эбенизер. – Уж я об этом позабочусь».

– У тебя есть список «Пока не сыграл в ящик»? – спросил он.

– Я не веду списков. А если бы и вела, я бы не составляла их на каком-нибудь скрипучем ящике.

– Ящик тут вообще ни при чём.

– Ты первым о нём заговорил. Если хочешь, чтобы тебя правильно поняли, тщательнее подбирай слова.

Эбенизер принялся объяснять Бетани, что это за список и почему он не имеет никакого отношения к ящику, но зато имеет прямое отношение к смерти. Он рассказал, что каждый человек обязательно хочет сделать что-нибудь до того, как умрёт. И все эти дела – независимо от того, записывают их или просто держат в голове, – составляют список «Пока не сыграл в ящик».

– Глупость какая, – фыркнула Бета-ни. – Нужно было назвать его присмертным списком.

– Он называется как называется, потому что человек, который его придумал, больше всего на свете любил ящики. Он мечтал сколотить самый большой ящик на свете – чтобы туда поместилась целая гора камней.

– И как, получилось у него?