Буревестник - Николай Сергеевич Матвеев

«Три транспорта. — автоматически отмечает летчик. — Самый крупный в центре».

Степанян направляется к желанной цели. Самолет все быстрее и быстрее несется вниз, повинуясь каждому движению рулей. К самолету, как цепкие жадные руки, потянулись трассы зенитно-пулеметных очередей. Ловко маневрируя, Степанян сбросил несколько бомб. Расчет был точен — поражен самый большой корабль. Взрывная волна яростно подхватила машину Степаняна и подбросила ее. Наши истребители охранявшие самолет Степаняна, шли намного выше, но и они почувствовали удар, такой силы была взрывная волна. Видно, транспорт вез боеприпасы, иначе не было бы такого эффекта.

Степанян на мгновенно потерял сознание, ему даже показалось, что он летит вниз, в разъяренное море. Но это ему только показалось. Руки сами делали свое дело, и вот машина снова выровнялась.

Вражеский транспорт, аккуратно разломившись на две части, уходил в воду. Кормы уже не было видно, а нос задирался кверху, как будто транспорт хотел еще раз вдохнуть свежий морской воздух.

Теперь можно было уходить: экипаж и груз надежно похоронены в море.

Самолет Степаняна приземлился на аэродроме.

Нельсон вылез из кабины и против обыкновения молча пошел к товарищам.

— Ну как, можно поздравить с новой шлюпкой? — поинтересовался кто-то.

— Спасибо. Шлюпку потопил, да заодно и транспорт, — сдержанно ответил Нельсон.

Но он не мог долго оставаться серьезным или сердиться на друзей. Он снова заулыбался и, уже смеясь, рассказывал какие-то подробности боя.

А через несколько дней он отправил домой письмо, адресованное жене, но посвященное сыну Вилику:

«Пусть простит он мне, что я не мог поздравить его с днем рождения (14 августа) и послать ему подарки. Но зато в честь своего сына я обрушил несколько сот килограммов бомб и тысячи патронов на гитлеровских бандитов, возмущающих покой нашего народа, и потопил транспорт водоизмещением и 3-тысячи тонн…»

Много вылетов совершил Нельсон Степанян, и, наверное, почти о каждом из них можно было бы рассказать особо. Ведь не случайно в октябре 1942 года летчику гвардии капитану Нельсону Георгиевичу Степаняну присвоили звание Героя Советского Союза.

Наградой для него был и недолгий отпуск, и Степанян поехал повидать родных в Ереван, туда же должны были приехать его жена и сын, он также решил завернуть в Баку, где прошла его юность.

14

…Баку. Степанян остановился у своей тетки в старой крепости. После грохота войны его оглушили тишина, покой, неподвижность. Странными кажутся ему узкие улички, взбирающиеся по крутым склонам, небольшие дома с крошечными двориками, заметный издалека ханский дворец с его минаретами и крепостной стеной. Нельсон снова почувствовал себя мальчишкой, тем любознательным тихим пареньком, который много лет назад приехал сюда из родного Еревана.

В квартире тетки мало что изменилось со времени его отъезда из Баку. Все та же скромная обстановка, все так же, хотя, пожалуй, сильнее скрипят ступени, ведущие в ее квартиру. Они здорово расшатались, эти ступеньки, ведь по ним прошли уже, наверное, много тысяч шагов. А вот дворик стал еще меньше, совсем крохотным, это потому, что Нельсон отвык от таких масштабов. Ведь его глаза привыкли к морю, к его бесконечным просторам, а здесь все ежа-то и собрано на крохотном пятачке. По двору бесшумно пронеслась кошка, за ней другая… Так вот, наверное, будет всегда. Он помнит, что его в детстве всегда поражало обилие кошек, носившихся как угорелые по двору и не обращавших ни на кого внимания… В узких небольших комнатах тетки мебель расставлена так же, как и раньше. Старая тахта, до которой усталый Нельсон с трудом добирался вечером и где он спал как убитый, по-прежнему стоит на том же месте. Стол, покрытый белой скатертью, фотографии на стенах, время, кажется, прошло мимо них, не задев их своим безжалостным крылом. Хотя и здесь есть перемены: на старинном буфете стоят его, Нельсона, фотографии и лежит аккуратно сложенная пачка писем. Знакомые треугольнички — это его письма, по ним он может проследить свой боевой путь.

Конечно, приезд Нельсона был для всех его родных и соседей большим событием. В эти дни негде было повернуться в маленьких комнатках Лалазаровых. А ребята, те просто сидели на ступеньках и ждали, когда, наконец, выйдет герой. Степанян прекрасно понимал их волнение, и хотя он почти никогда не надевал ордена и медали, а носил колодки, тут он надел их все и в парадной форме спустился вниз к мальчишкам. И здесь, в маленьком дворике, произошла первая встреча-интервью с боевым героем. Потом всяких встреч было много — Степанян, казалось, был нужен всем: школам, заводам, предприятиям, но такой второй встречи не было. В какой-то степени это была встреча с детством, с юностью, когда человека интересует осе, когда он задает прямые вопросы и требует на них такого же прямого и честного ответа.

Мальчишки замерли и в немом восхищении уставились на живого героя. Конечно, было бы лучше, если бы он был огромного роста, какой-нибудь необыкновенный. Но перед ними стоял невысокий человек со слегка усталыми темными глазами. Обыкновенный человек. Совсем как их отцы или старшие братья. Совсем такой же. Но он был героем, и Золотая Звезда не оставляли повода для сомнений. И мальчишки взрослели за это короткое мгновение и начинали понимать, что героизм не удел необыкновенных людей, как в растрепанных приключенческих книжках, а что-то гораздо более близкое, но оттого не менее величественное.

А Нельсон, инстинктивно понимая, что творилось сейчас в ребячьих душах, стоял молча и торжественно, вытянувшись, словно на параде, словно докладывал самому высокому начальству. Да, собственно, так и было. Разве не по приказу этих вихрастых ребятишек защищал он Родину? Почему же, как положено, не отрапортовать командиру после выполнения приказа.

Нельсон поднял руку к фуражке и громко проговорил:

— Разрешите доложить: воюю нормально. Техника и живая сила противника уничтожаются исправно.

И никто из мальчуганов не рассмеялся. Завороженно глядя на летчика, они молча кивнули, словно принимая рапорт, так серьезен был с ними Степанян. И лишь когда он широко улыбнулся, они стайкой набросились на него, теребя и ощупывая. Нельсон долго рассказывал им о войне, о товарищах, о самолетах. Когда же беседа кончилась, он поднялся к себе наверх и только вечером поехал на другую официальную встречу, где его ждали.

…Эта встреча была для Степаняна особенно важной и приятной — встреча с рабочими нефтеперегонного завода, откуда он ушел в авиацию. Еще задолго до назначенного часа приехал он на завод. Подъезжая, обратил внимание на то, как изменилось все вокруг. Выросли новые дома, протянулись подъездные пути, засверкали на солнце нефтехранилища. Наверное, если бы