Единственная для невольника - Татьяна Новикова

Он загородил меня, в то время как Стьен ринулся на мужчину. Безоружный, но готовый сражаться. Быстрый. Самоотверженный.

Мужчина повертел кулаком, и Стьен застыл на месте. Неведомая сила клонила его на колени, точно в худшие рабские годы. Он держался на ногах, но из последних сил, а Север с испугом произнес:

— Госпожа, атакуйте.

Бесы! Загляделась же, потратила драгоценное время. Вот идиотка. Я доплела вязь рун и обрушила магию на незнакомца. Тот захрипел и схватился за горло, которое сдавило невидимой удавкой.

Со Стьена слетели чары, и он вскочил на ноги. Рывок. Повалил неизвестного мага на землю и прижал ладонью за шею к земле.

Я нависла над ним, всмотрелась в расплывшиеся от пьянства и запрещенных зелий черты лицо. Изо рта несло разложением. Глаза испуганно бегали. Скатившийся наемник, готовый за звонкую монету на любую мерзость, вот он кто.

— Зачем ты меня звал? Кто подослал тебя?

В ответ только издевательский смех. Громкий, оглушительный. Маг осклабился и зашевелился под Стьеном.

— Не двигайся! — прорычал тот, вдавливая ему в грудь колено.

— А ты запрети мне, раб, — расхохотался маг и плюнул в лицо Стьену.

Промахнулся, зато получил кулаком в скулу.

— Пожалуй, запрещу я, — хмыкнула, сплетая магические сети. — Что тебе было нужно?

— Берегись, дочь из рода Трозз. Твоя самоуверенность однажды будет стоить тебе жизни, — булькнул маг и вновь задергался, ещё оживленнее прежнего.

Как только мои путы легли на тщедушное тело, в воздухе запахло серой. Горько. Едко. Так бывает перед взрывом.

Вашу ж мать!

— СЛЕЗАЙ С НЕГО! ЖИВО!!!

Десять. Девять. Восемь.

Время безжалостно утекает сквозь пальцы.

Осознание того, что сейчас произойдет, пришло слишком поздно.

На наемнике стояла ловушка, которую можно было активировать конкретно этим заклинанием. Как только оно достигло цели, сработала цепная реакция.

Семь. Шесть. Пять.

Стьен спрыгнул с мага, услышав мой истошный вопль, и откатился в сторону. Последнее, что я успела сделать — накрыла нас троих хлипким щитом.

Четыре. Три. Два. Один.

Темную улицу озарила вспышка лилового цвета. Взрыв бесшумно прокатился по подворотням, сметая всё на своем пути.

Я отлетела к зданию, которое стояло в двух метрах от нас. Удар спиной о камень вышиб воздух. Сознание помутилось, и боль вгрызлась меж лопаток.

Во второй раз за последние недели от смерти меня спасло то, что защитные чары создавались проще боевых.

Кто-то, бес его подери, знал, что я буду использовать конкретно это заклинание, и замкнул на нем ловушку. Хитроумно. Смертоносно.

Кто-то из своих?..

— Госпожа, что с вами?!

— Хозяйка?!

Мои рабы подхватили меня под обе руки и поставили на ноги. Потряхивало. Пыль забилась в глаза. Я разлепила веки и откашлялась, восстанавливая дыхание. Так, с парнями всё нормально. Легкие ссадины не в счет, но даже по первичному осмотру — целехоньки.

Хвала небесам, что Стьен успел отпрыгнуть. Потому что иначе бы…

Я глянула туда, где недавно смеялся над нами ободранный маг. Грязное тело лежало на спине, раскинув обгорелые конечностями. Недвижимо. Лицо его уставилось в небеса, и зубы обнажились в беззвучном крике. Взрыв не тронул его физически (интересно, кстати, почему?), но испепелил точно лютый пожар.

Не нужно обладать степенью по целительству, чтобы убедиться: колдун был мертв.

Мы втроем переглянулись.

Кому понадобилось атаковать неразумную гимназистку?

Почему именно меня? Зачем он сотворил это ценой собственной жизни?

— Север, сообщи стражникам про тело, пусть они ищут, откуда взялся этот наемник, — дрожащим голосом попросила брюнета, и тот сосредоточенно кивнул. — Встретимся в гимназии. Стьен, давай зайдем в знахарскую лавку. Надо удостовериться, что он не проклял тебя чем-нибудь, когда атаковал в первый раз.

Хватит одного проклятия, которое отравляет этому мужчине всю жизнь.

Вскоре целитель убедил меня, что со Стьеном всё в порядке, и я выдохнула от облегчения. Признаться, сердце припадочно забилось в груди, когда он кинулся на того человека. Без раздумий. Без сомнений. Без страха.

В следующий раз буду бить быстрее, чем кто-то причинит вред моим мужчинам.

Кроме всевозможных оберегов, в знахарской лавке продавалась одежда. Специальные кольчуги, зачарованные на уклонение от стрел. Платья, покрытые флером из любовных приворотов. Стоит приблизиться мужчине к даме, одетой в такое платьице, и все не защищенные падут под её очарованием. Вечная любовь и всё такое. Правда, ровно до момента, пока платье не будет снято за ненадобностью.

Тогда и любовь кончится.

А ещё лавка была столь большой, что тут располагались примерочные кабинки, совсем как в столичных магазинчиках.

Не могу объяснить, почему я бродила по рядам вместо того, чтобы отправиться в гимназию. Руки ходили ходуном, и не хотелось высовываться на улицу.

Там опасно.

Меня охватил страх. Удушливый, зловонный. Страх не за себя, нет. За своих рабов, в особенности — за одного. Конкретного. Самоотверженного. Сильного. Моего.

Я схватила первый попавшийся плащ и нырнула в одну из кабинок. Потянув Стьена за собой, задернула велюровую шторку. Места катастрофически не хватало, и от близости кружилась голова. Стьен смотрел на меня с непониманием.

— Хозяйка…

— Помолчи, пожалуйста, — взмолилась, понимая, что ещё немного, и разревусь как маленькая девочка. — Дай мне прийти в себя.

Но вместо того, чтобы присесть на пуфик и позволить мне разобраться со своими тараканами, Стьен приобнял меня за талию. Осторожно, словно боясь причинить неудобство. Его руки едва касались поясницы. Самыми кончиками пальцев. Мы оказались так близко друг к другу, нас разделял какой-то жалкий сантиметр.

И это было слишком.

Какое же у него тяжелое дыхание. Как же затуманены его глаза точно небо перед грозой. Это что-то невозможное. Мне хочется не отрывать взгляд. Тонуть в нем.

Я коснулась пуговиц на его рубашке. Как часто мне представлялось, как я стяну их, чтобы полюбоваться его обнаженным телом. Но он всё реже давал мне повод, даже тренировался в рубашке. А я видела ночами, как наши тела сплетаются, и…

Что мы творим…

— Давайте остановимся, — попросил он сипло. — Вернемся в гимназию?..

Я долго всматривалась ему в глаза перед тем, как отрешенно кивнуть.

* * *

Отдохнуть не удалось, потому что меня ждал допрос с пристрастием.