Пиранья. Жизнь длиннее смерти - Александр Бушков

Вот только ничего это для Мазура и его спутников не меняло.Ничегошеньки. Сейчас вертолет был для них доподлинным врагом – даже если вкабине свои, раскрываться перед ними нельзя, да и не поверят, откровенно-тоговоря.

Должно быть, покойный Визитер все же подстраховался – подкаким-нибудь убедительным предлогом выпросил вертолет у советских друзей, ещени сном, ни духом не подозревавших, куда разворачивается данная держава.Что-нибудь вроде: «Товарищи, я иду на связь с нашим доморощенным Штирлицем,операция опасная, есть нешуточные подозрения, что чертовы империалистывмешаются, и, если я не выйду на связь через четверть часика, жмите навыручку…»

Что-нибудь вроде этого – дешево и сердито. На местепокойника сам Мазур выдумал бы примерно такой же финт.

Вертолет досаждал еще минут двадцать, утюжа небо надзарослями во всех направлениях, – однако его хаотичные перемещения всеболее смещались вправо, удалялись от укрывшихся в лесу, пальба раздавалась всереже, а там и гул утих. Летуны явно посчитали, что сделали все возможное вданных обстоятельствах. Да и топливные баки у них не бездонные…

На всякий случай они еще не менее получаса лежали поддеревьями и в кустарнике, опасаясь возможного подвоха.

…Когда время повернуло к вечеру, они уже были на территориисуверенной республики Джаббати, углубившись в ее пределы достаточно глубоко,чтобы не опасаться погони. А здешних пограничников тем более не следовало опасаться:как поведал Вундеркинд, они в здешние места стараются особенно не соваться.

И Мазур местных погранцов вполне понимал. Места вокругпростирались не просто неприглядные – по самой сути своей враждебные человеку,просто-таки омерзительные. Кажется, для верующих именно так и выглядит здешнийад: раскаленные пески, из которых временами вздымаются обточенные пыльнымибурями каменные столбы, белое солнце над головой, невыносимая жара. Глазарезало даже через темные очки (которыми заботливо снабдили и драгоценнуюдобычу), в глотке пересохло, вдыхаемый воздух казался шершавым и драл легкие,как наждак, пыль скрипела на зубах, несмотря на то, что они замотали лицанакидками-куфиями.

Восемь человек брели по пустыне, механически переставляяноги. Строго через каждые четверть часа, по команде Мазура, они позволяли себепо доброму глотку подсоленной воды из фляжек – и тем же лимитом ограничивалипленника, давным-давно шагавшего самостоятельно, со связанными руками,соединенного веревкой с идущим сзади Викингом.

Пленник вел себя в общем покладисто. Первое время,очухавшись, он попытался было показывать характер – не хотел идти, валилсяназемь, очень быстро сообразив, что является именно добычей, а непредназначенной на заклание жертвой. Его быстро перевоспитали, применяя несамые гуманные, но безусловно действенные средства, причинявшие нешуточнуюболь, но не опасные ни для жизни, ни для здоровья. В результате он потопалсвоими ножками – зато, благо рот ему не затыкали, принялся усиленно щупатьсвоих пленителей: заводил разговоры на трех языках, пытаясь прокачать, с кемвсе же имеет дело, то сулил немалые деньжищи за свою свободу, то стращал всемимыслимыми карами. И все это – в высшей степени профессионально, стараясь неразозлить, не вывести из себя, оперируя скорее намеками, чем прямыми угрозами,виртуозно балансируя на невидимой жердочке. Мазур со временем убедился, чтоВундеркинд был прав: да, это фигура, не шестерка какая-нибудь, не мелюзга.

Говорливой добыче попросту не отвечали, предоставив болтатьсколько влезет, – а когда надоел, угомонили подзатыльниками, опять-таки невлекущими вреда для жизни и здоровья. Понемногу он заткнулся – надоело получатьплюхи после очередной реплики или вопроса. Весьма даже не исключено, что он всеже сделал из происходящего какие-то выводы: ну, скажем, убедился, что егопохитители люди уравновешенные, не истерики, а команда у них дисциплинированнаяи сплоченная. Профессионал может сделать определенные выводы как из ответов насвои вопросы, так и отсутствия таковых ответов вообще.

Ноги вязли в песке, голову пекло. Ослепительное, классическибелое солнце над головой вызывало уже лютую ненависть. Хотелось в Арктику илиАнтарктиду к пингвинам, торосам и белым медведям, к восхитительному,пронзительному холоду.. Только теперь Мазур осознал во всей полноте, что долженбыл испытывать закопанный по самый подбородок бедолага Сайд – и его передернулопоневоле.

Шагая чуть сбоку от невеликой колонны, он присмотрелся квверенному его заботам подразделению. Пошатывались, конечно, исходили потом –но не заметно пока, чтобы кто-то готовился рухнуть в обморок. Даже пленникшагал бравенько – вряд ли ему хотелось протянуть ноги в этом аду, он был изтех, кто за жизнь цепляется зубами и когтями, это уже ясно…

В конце концов Мазур наметанным взглядом обнаружил-такислабое звено – в лице Вундеркинда. Молодой ас тайной войны скорее сдох бы, чемв том признался, но Мазур видел, что тот находится на пределе. Он был здоровым,спортивным парнем, но вряд ли проходил регулярную спецназовскую подготовку, какостальные шестеро – и сейчас это сказывалось. Дух, конечно, пыталсягосподствовать над бренным телом. Вундеркинд, ожесточенно закусив губу, изовсех сил пытался переставлять ноги, как нерассуждающий автомат. Но опытныйМазур начинал все больше тревожиться за слабое звено. В случае простогообморока вытащат, как миленького – ну, а вдруг с кабинетным деятелемприключится что похуже! Лымарь уже дважды совал Вундеркинду соответствующиепилюли, повинуясь едва заметным жестам Мазура. Первый раз Вундеркинд пыталсяерепениться, – но доктор в силу профессии был непреклонен, и вторично всепрошло глаже.

И тем не менее… Мазур ускорил шаг, насколько это быловозможно, поравнялся с Лымарем, вопросительно показал глазами на Вундеркинда.Эскулап ответил тревожным взглядом, с сомнением покачал головой.

Мазур лихорадочно искал приемлемый выход. Приободрился,увидев впереди кучку выветрившихся скал, напоминавших пучок изъеденныхголодными мышами свечей. От них падала тень, достаточная, чтобы разместитьсявсем.

Он свистнул – получилось, несмотря на пересохшеегорло, – и указал в ту сторону, недвусмысленно приказывая устроить привал.От членораздельной речи старательно воздерживались, учитывая любопытствопленника.

Люди повернули в ту сторону – судя по движениям, спревеликой охотой. Только Вундеркинд остался, ждал, пока Мазур с нимпоравняется. Дождавшись, убедился, что они достаточно далеко от группы,свистящим, песчаным шепотом выдавил:

– Не время останавливаться, нужно идти…

Взгляд его пылал фанатическим блеском – крайняя стадия служебногорвения – но вот пошатывало молодого таланта довольно явственно.

– Нас что, поджимают сроки? – тихонько спросилМазур. – Вы же сами говорили, что связной будет ждать от утра и до обеда,с запасом времени на неожиданности… Судя по карте, мы вполне успеваем.

– Все равно, лучше подальше убраться из этих чертовых мест.

Мазур присмотрелся к нему, что-то для себя определив,спросил со всей возможной деликатностью: