Унция надежды - Софи Джексон

– А ты не меняешься, – сказал Макс, хлопая Райли по плечу.

– С чего мне меняться? – подмигнул ему Райли. – У меня есть потребности… в дополнительных работниках.

– Ты уверен, что все идет как надо? – спросил Макс и вдруг почувствовал странную отрешенность, словно в автомастерской, знакомой с детства, он был гостем.

– Абсолютно. – Лицо Райли сразу приняло деловое выражение. – У нас здесь нет данных за последний квартал, но у Картера в WCS они должны быть. А все остальное отражено в книгах. Можешь хоть сейчас посмотреть.

– Обойдусь без цифр, – улыбнулся Макс. – Я тебе верю. Я и так перед тобой в громадном долгу… Картер показывал тебе мое предложение? – чуть понизив голос, спросил Макс.

Громадина Райли смутился, как мальчишка. В его светло-карих глазах читалась благодарность.

– Да. Он мне все рассказал. Это просто фантастика. У меня нет слов.

У Макса с Картером был обстоятельный разговор по поводу Райли. То, что сделал этот человек, далеко выходило за рамки обычной дружеской помощи. Естественно, встал вопрос о том, чтобы Райли занял достойное место в автомастерской. Едва Макс оказался в реабилитационном центре, компания Картера купила часть акций предприятия и покрыла все долги. Деловая сметка Райли позволила превратить хромающую мастерскую в прибыльное заведение. Вполне естественно, что теперь нужно было ставить Райли руководителем мастерской и платить ему достойную зарплату. Макс был только за. Во-первых, любимое детище его отца продолжало жить и приносить ощутимый доход. Во-вторых, когда у руля стояли надежные, проверенные друзья, это позволяло Максу плавно возвращаться в жизнь. То, с чем легко справлялся Райли, его плечи сейчас просто не выдержали бы.

Встреча с ребятами оставила у Макса странные ощущения. Все были рады видеть его поздоровевшим, особенно Пол, который несколько лет подряд убеждал и чуть ли не умолял его обратиться за квалифицированной помощью. И тем не менее Макса не покидало чувство отстраненности. Оно касалось не только автомастерской, но и всех семи дней его жизни после реабилитационного центра.

В доме Картера на побережье Макс старался не соскользнуть в безделье. В хорошую погоду он бегал по пляжу, а в плохую – выкладывался на беговой дорожке. Регулярно занимался на тренажерах, играл на гитаре, читал и даже немного рисовал, однако вне стен реабилитационного центра его охватывало беспокойство. Ему не терпелось окончательно вернуться к обычной жизни, и в то же время он сознавал, что пока не готов. Подобная двойственность тоже не добавляла спокойствия. Он аккуратно принимал предписанные лекарства. Побывал на первой встрече «Анонимных наркоманов» и подробно рассказал Тейту о своих впечатлениях. Договорился о визите к доктору Мойру. А беспокойство продолжало его снедать.

Максу было грех жаловаться. Картер чуть ли не из кожи лез, стараясь предупредить малейшее его желание. Вряд ли остальным пациентам реабилитационного центра их родные и друзья так облегчали переходный период. Кэт встретила Макса более чем приветливо. Прошлое было забыто; она искренне хотела, чтобы Макс окреп и вернулся к нормальной жизни. Ему становилось неловко, когда по утрам она его спрашивала, что́ приготовить на обед. Вопреки предположениям Макса Кэт вовсе не цеплялась за Картера. Ее характер не изменился. Кэт осталась такой же независимой и прямолинейной, не потеряв ни капли своей привлекательности. Между нею и Картером было полное взаимопонимание. Оба вели себя достаточно сдержанно, не демонстрируя Максу своих чувств, но бриллиантовое кольцо на левой руке Кэт все равно задевало в его душе не самые веселые струны.

Временами все это захлестывало его, как внезапно набежавшая волна.

В один из таких моментов Макс позвонил Тейту, хотя был уже поздний вечер.

– Ничего страшного, – успокоил его Тейт. – Постепенно привыкнешь.

– Может, мне стоит вернуться к себе домой? – спросил Макс, хотя шум океана действовал на него куда благотворнее, чем гул Бруклина. – Как говорят, дома и стены помогают.

– Возвращайся, если думаешь, что это тебе поможет. Только не закрывайся от окружающего мира.

Макс вздохнул и устало провел по лицу:

– Честное слово, я не думал, что мне будет так…

– Непривычно, – подсказал Тейт.

– Да, непривычно, – согласился Макс. – Представляешь? Все рады меня видеть, хотя я-то помню, сколько пакостей сделал каждому из них. А я почему-то не могу… включиться и расслабиться.

– Состояние беспричинной тревоги?

– Получается, что так. Я стараюсь постоянно себя занимать. И руки, и голову. Мне хочется, чтобы все стало… как прежде. Это желание не отпускает меня со дня возвращения.

Макс не врал; он действительно чувствовал себя измотанным физически и эмоционально. Ему было приятно видеть улыбающиеся лица друзей, но встреча с ними взбудоражила в глубине его души нечто такое, о чем он и не подозревал. Может, это голос больной совести? Улыбки улыбками, но Макс прекрасно помнил, сколько неприятностей он доставил всем этим людям, как гадко и бесчестно обходился с ними. И от их искренности ему сейчас становилось еще тошнее.

Тейт вздохнул. Такие признания он слышал не впервые.

– Макс, это распространенная ошибка тех, кто возвращается домой после реабилитации. Им кажется, будто они побывали в отпуске и теперь могут с новыми силами включиться в работу. Увы, за одну неделю ты всех своих проблем не решишь. Даже за один месяц. Первые два года у тебя уйдут на восстановление сил. Я не собираюсь тебя пугать, но ты пока еще очень уязвим.

Слова Тейта заставили Макса до скрипа стиснуть зубы, но смысл он понял. Тейт не пытался относиться к нему снисходительно или покровительственно. Хромой мудрец был прав. Макс и сам чувствовал собственную уязвимость. В Пенсильвании он прошел длинный и тяжелый путь к выздоровлению, но его жизненное равновесие навсегда останется неустойчивым. Такова жизнь каждого бывшего наркомана. Единственное, что он может сделать, – это держаться подальше от людей и ситуаций, способных поколебать его хрупкое благополучие.

– Научись не торопиться, – тихо сказал ему Тейт. – Если постоянно думать о будущем, упустишь настоящее.

* * *

– Ты посмотри, как все это здорово выглядит!

Грейс понимала, что нужно вести себя сдержаннее, и не могла. Особенно в присутствии Кая, который сейчас спускался со второго этажа ее дома. Пусть попробует назвать ее жилище развалюхой! Конечно, вид дома был еще далек от жилого, но всего за неделю сухой погоды строители, покончив с термитами, возвели новенькую крышу, настелили полы и поставили стены на первом этаже. Даже начали делать широкую лестницу на второй этаж.

– Ну что, теперь видишь? – спросила она брата.

Кай постучал по новой стене и засмеялся:

– Вижу. Честно говоря, я сомневался, что это возможно. Получается, я ошибался.

Грейс торжествующе взмахнула рукой.