Сказки темного города. Фатум - Наталиса Ларий

В этот момент дверь открылась и на пороге показался виновник моего состояния уже в своем обычном облике надменного аристократа. Посмотрев на меня, он нахмурил брови и сказал:

– В следующий раз ты уже оттуда не выйдешь. Не смей ступать на мою территорию.

– Бран! – оронула на него графиня, поднявшись на ноги. – Ты хоть понимаешь, что чувствует сейчас девочка!?

Мужчина равнодушно перевел взгляд на нее и сказал:

– А меня это должно волновать?

– Да что с тобой такое? Что тебя тогда вообще может волновать? Я ведь не растила тебя таким бесчувственным, сынок! Ты ведь не такой. Что с тобой?! – она сорвалась на крик, который был насквозь пропитан отчаянием.

Мужчина даже не отреагировал на ее слова и вновь посмотрев на меня сказал:

– Ты поняла все, что я тебе сказал?

Я даже слова не могла произнести, настолько была напугана всем происходящим, поэтому лишь утвердительно кивнула в ответ.

– Ну и хорошо. У тебя есть время прийти в себя до завтрашнего дня. Наденешь костюм для верховой езды и будешь сопровождать меня завтра на королевской охоте.

– Какой охоте? – непонимающе прохрипела я, стуча зубами.

– Обыкновенной, – презрительно усмехнулся он и вышел из комнаты.

Благодаря заботе графини я и правда к утру немного пришла в себя, ведь она всю ночь не отходила от меня, сидела рядом, ласково поглаживая мои волосы и напевая какую–то тихую песню. Утром я приняла ванную и как только зашла в комнату, вытирая волосы, графиня сказала, указывая на стоящую рядом с ней женщину в сером симпатичном платье из тяжелого шелка:

– Это Фатьен, самая талантливая швея в нашем городе. Она снимет сейчас мерки и покажет тебе ткани, – кивком головы она указала на лежащие на столе свертки разнообразных материалов. – Выбирай все, что понравится.

– Спасибо, – улыбнулась я, подойдя к Фатьен, которая тут же ловко начала делать свои замеры, записывая цифры на листке бумаги.

Как только она закончила, то вежливо проговорила:

– Мадмуазель, выберите, пожалуйста, что вам понравится.

Я мельком посмотрела на ткани и сказала:

– Мне все равно. Полностью полагаюсь на ваш вкус.

– Кэтрин, – осуждающе проговорила графиня. – Так нельзя. У тебя должно быть то, что будет по душе.

– Пока мне по душе было бы наличие спокойствия. Никакое платье мне его не принесет. Поэтому, пока все равно, какого фасона и какого цвета оно будет, – сдержанно ответила я и Фатьен неуверенно посмотрела на графиню.

– Хорошо, – махнула рукой та, прекрасно понимая мое состояние. – Фатьен, выбери то, что пойдет ей лучше всего. Подчеркнет цвет глаз и кожи. Моя девочка должна быть одета достойным образом. Все самое лучшее и дорогое, – она улыбнулась женщине.

– Я вас поняла. Все будет сделано по высшему разряду, как всегда, – Фатьен сделала реверанс и, дав указание стоящей рядом помощнице забрать ткани, покинула мою комнату.

– А теперь пойдем, нужно примерить костюм для верховой езды. Через час Бран должен ехать к его величеству, если он вчера не шутил, то ты поедешь вместе с ним, – графиня направилась в коридор, кивком головы давая понять, чтобы следовала за ней.

Пройдя в противоположное крыло особняка, она остановилась около двери одной из комнат и сказала:

– У Шэризы было огромное количество одежды…

– Вы что! Ее одежду не надену! – воскликнула я, не дав ей даже договорить.

– Нет, ты не будешь надевать то, что носила она. Она была любительницей тратить деньги на бесконечную вереницу нарядов, львиную долю которых так никогда и не надевала, а теперь они висят без дела здесь. Эта комната была своего рода хранилищем тех одеяний, которые она по какой-то причине забраковала. Она была еще та у нас штучка. Порой на платье ей могли не понравиться лишь пуговицы, и она, скривив нос, отправляла его сразу же сюда. Я хотела отдать эту одежду женщинам в городе, но сын сказал, чтобы я не смела трогать даже булавки, которые принадлежали Шэризе, – она открыла дверь, и мы спустя мгновение стояли посреди огромной комнаты, всей увешанной бесконечными рядами платьев, костюмов и прочих женских атрибутов одежды.

– А он точно не поймет, что это одежда Шэризы? – осторожно спросила я, когда графиня поднесла и приложила ко мне красивый костюм насыщенного малахитового цвета, украшенный искусной вышивкой и небольшими бусинами в виде капель.

– Я тебя умоляю, – усмехнулась она. – Мужчины порой не могут вспомнить, во что была одета женщина вчера на обеде, а ты про платья, которые она ни разу не надевала. Тебе идет этот цвет, да и фигуры у вас с ней одинаковые, – она придирчиво оглядела меня, когда я переоделась в этот шедевр швейного искусства. – А теперь пойдем, Люсиль уложит твои волосы, – она взяла в руки висевшую на вешалке шляпку с милыми перьями такого же цвета, что и костюм, и прихватив еще мягкие сапоги для верховой езды мы с ней вышли из комнаты.

Вернувшись назад в мою опочивальню, я увидела на столе заботливо приготовленный завтрак. Наспех поев, я села к зеркалу, сосредоточенно наблюдая, как Люсиль укладывает волосы и закрепляет на моей голове шляпку. Когда Люсиль закончила, и я повернулась к графине, то та только руками развела:

– Ну если уже и ты не затронешь его сердце, то тогда точно никому это не под силу, – она подошла вплотную и положила руки мне на плечи. – Господи, возможно ли такое, чтобы вот такое совершенное создание родилось среди людей? Глядя на тебя, я все больше убеждаюсь, что меня в тот день просто провидение привело в тот дом.

– Да какое я там совершенно создание. У нас каждая вторая девушка в городе такая же, – усмехнулась я.

– Значит у вас отличная порода, – засмеялась графиня.

– Мы не звери, – нахмурилась я.

– Да я шучу. Извини, – графиня поцеловала меня в лоб.

В этот момент в дверь постучались и одна из служанок, заглянув в комнату, проговорила обеспокоенно:

– Простите, ваша светлость. Но там господин граф уже нервничает. Вам нужно быстрее заканчивать приготовления.

– Она сейчас спустится, – графиня кивнула девушке и та, сделав реверанс, побежала докладывать.

– Сапоги в пору? – спросила она, глядя на то, как я переминаюсь с ноги на ногу.

– Да, узковаты только. Новые ведь. Не очень удобно.

– На лошади ездить умеешь хоть? – беспокойно спросила графиня.

– Да, очень хорошо езжу. Не переживайте.

– Тогда пошли. Не будем заставлять его ждать еще больше. И так сердится видать уже, – графиня недовольно повела бровью, поскольку ей и самой норов сына был явно не по душе.

Как только мы с ей вышли на улицу, где уже стоял Бран держа под уздцы черного коня и разговаривая с конюшим, держащим вторую лошадь шоколадного цвета с белой полосой на носу, то мужчина только посмотрел на меня и его брови сразу же гневно сошлись на переносице.