Слова, из которых мы сотканы - Лайза Джуэлл

– Хм-мм, – протянул посетитель, когда она развернула третий джемпер кремово-кофейного цвета на столе в задней части магазина. – Почти, почти…

– Но не совсем?

– Да, вам не кажется, что он чуточку золотистый? – Он ущипнул себя за подбородок и улыбнулся: – Я кошмарный покупатель, верно?

Робин рассмеялась:

– Нет, вовсе нет. Хорошо, когда знаешь, чего ты хочешь. Это значит, что совершаешь в жизни меньше ошибок.

– Ага, – сказал он. – Значит, я разговариваю с коллегой-педантом?

– Возможно. – Она улыбнулась: – Да. Я знаю, чего хочу. Я знаю, что мне нравится, и не готова идти на компромиссы.

Он шутливо попятился.

– Теперь я говорю, как кошмарная педантка! – со смехом воскликнула она.

– Нет, вовсе нет, – возразил он. – Вы говорите, как девушка с таким характером, который мне нравится.

Он явно заигрывал с ней, но это не могло сбить Робин с выбранного курса. Она ожидала этого не просто потому, что была хорошенькой и привыкла к мужскому флирту, но и потому, что все в этом человеке казалось очень знакомым. Его замечание выглядело не так, словно появилось из ниоткуда; оно больше напоминало часть более долгого и интимного разговора.

Робин посмотрела на собеседника. Раньше она толком не смотрела на него, так как отвлекалась на вязаные вещи. Он был красавцем, другого слова не подберешь. Просто красавцем. Черты его лица были мягкими, почти женственными, но на мужской стороне андрогинности. Кожа была чистой и гладкой, а глаза – зеленовато-голубыми, льдистого оттенка. Аккуратный прямой нос хорошо сочетался с полными губами, но впечатление ума и юмора, исходившее от него, было более убедительным, чем безупречная внешность.

Робин пропустила его комментарий мимо ушей и спросила:

– А для чего понадобился новый джемпер?

– Ни для чего в особенности. Просто для того, чтобы я перестал все время носить старый.

Робин украдкой взглянула на его левую руку: нет ли там обручального кольца? Судя по манере поведения, он мог быть женат или иметь серьезные отношения с женщиной. Люди, как правило, описывают состояние одинокого человека как ту или иную степень отчаяния. Робин смотрела на это по-другому. Для нее одиночество было связано с ощущением уязвимости. Существовала некая хрупкость в одиноком человеке, который смотрит на другого человека. Нечто тонкое и ломкое, как скорлупа воробьиного яйца. Не имело значения, как сильно старается одинокий человек скрыть свое состояние за похвальбой и бравадой: оно по-прежнему оставалось под поверхностью, беспомощное, как новорожденный птенец. Но у этого человека не было скорлупы птенца. Он был цельным от начала до конца. Значит, либо он женат, либо он гей, либо не имеет ни малейшего интереса к знакомству с кем-либо.

– Где вы достали этот? – спросила Робин и указала на его джемпер, подавив желание положить ладонь парню на грудь.

– Здесь. – Он улыбнулся. – В магазине «Zara», около трех лет назад. А теперь он побит молью. – Он закатал подшитый край и показал дырочку на спине.

Робин скорчила гримаску.

– Ненавижу моль, – сказала она. – Это сущее зло.

– Абсолютное зло, – со смехом согласился покупатель. – Поэтому я решил, что пришло время купить новый джемпер от «Zara». Это прекрасная возможность расстаться с серым цветом.

В конце концов Робин продала ему три джемпера: коричневый, еще один серый и черный. Его привлекательность вовсе не означала, что она не сможет заработать на нем дополнительную комиссию.

После того как Робин сняла ценники, сложила джемперы и упаковала их, атмосфера стала вязкой и напряженной. Она уклонилась от его единственной попытки продолжить беседу о джемперах, и он явно не собирался предпринимать новую.

– Сто восемнадцать фунтов, пожалуйста, – сказала Робин.

Он приподнял бровь с таким видом, словно 118 фунтов для него были целой кучей денег, и передал Робин дебетовую карту.

– Спасибо. – Робин попыталась прочитать его имя на карте за тот короткий момент, пока вставляла ее в приемник. Ей удалось заметить «мистер», двойные инициалы и фамилию Харт. Мистер такой-то и такой-то Харт.

Робин Харт.

Эта мысль промелькнула у нее в голове со скоростью пассажирского экспресса. Робин моргнула, чтобы убедиться, что все закончилось. Раньше она никогда не соединяла свое имя с мужской фамилией. Никогда, даже в школе. Она вообще не имела желания менять собственную фамилию, которая принадлежала ей, отцу и матери, сестрам. Она никогда не откажется от нее, ни ради кого. Но вот же оно: Робин Харт. Доктор Харт. Это воспринималось уже не как школьная фантазия, а скорее как пророчество.

– Будьте добры, введите пин-код, – слабым голосом попросила Робин.

Она посмотрела, как покупатель сильным указательным пальцем вводит номер, и облизнула губы. Его сумка лежала на стойке, готовая и собранная. Автомат напечатал чек, и Робин оторвала его часть.

– Положить в сумку?

– Да, конечно. – Харт кивнул.

Их мимолетное знакомство неотвратимо близилось к концу. Сейчас он подхватит сумку за ручки, улыбнется и уйдет. И это, вдруг поняла она, будет трагедией.

– Вы работаете здесь? Все время?

Робин ощутила, как напряжение покидает ее. Мистер Харт бросил спасательный круг для утопающей. Она подхватила его и благодарно улыбнулась.

– Нет, – ответила она после небольшой заминки. – Нет, только вечером по четвергам. А еще по субботам и воскресеньям в местном отделении сети, рядом с моим домом.

– А чем вы занимаетесь в остальное время?

Робин снова улыбнулась:

– Я студентка. Учусь на медицинском факультете.

Приподнятые брови обозначили его удивление.

– Ого, это классно. В какой области специализируетесь?

– Педиатрия.

– Напомните-ка, это что-то, связанное с ногами? Или с детьми?

– С детьми. – Она рассмеялась. – Я хочу лечить больных детей. Ну и, разумеется, стремиться к миру во всем мире.

Харт тоже рассмеялся.

– Значит, в один прекрасный день вы станете врачом?

– Да, по идее, примерно так. Но, конечно, сначала мне придется пройти долгий путь. Я еще в самом начале. Но если упорно работать, то можно надеяться, что когда-нибудь я буду лечить одного из ваших еще не родившихся детей.

Он поморщился. Сначала она подумала, что его покоробило от одной мысли о детях, но потом она поняла скрытый смысл собственных слов.

– О господи, нет, конечно же, я не имела в виду… Если у вас будет ребенок, я очень надеюсь, что мне не придется лечить его…

– Если только это не будет ваш ребенок, – с улыбкой закончил он.

Ее мысли лихорадочно скакали, пока она старалась интерпретировать его слова в таком виде, который бы не означал того, что явно угадывалось за его словами.