Стеклянные куклы - Инна Бачинская

– Но ты же доказал…

– Гипотетически. В теории. Теория и практика часто не совпадают, они как параллельные реальности. Мы пока лишь составили психологический портрет убийцы, и Устинов вписывается в него как нельзя лучше. Возможно, потому что других кандидатов в поле зрения попросту нет. Так что он пока подозреваемый. Вот поговорим с ним, присмотримся, перевернем вверх дном его жилище, тогда и будем говорить о доказательствах.

Они сидели в «Тутси», за своим «отрядным» столиком – в углу у подиума. Утром Савелий позвонил Федору, спросил, как продвигается расследование, и тот пригласил его в бар. Капитан Астахов был на боевом задании, а потому отсутствовал. Федору хотелось «прогнать» наработки по Лунатику, как он уже называл подозреваемого Вадима Устинова, «сквозь» Савелия и послушать, что он скажет, а потом истолковать. Но Савелий был подавлен и говорил мало, и Федор почувствовал разочарование. Было заметно, что история «стеклянных куколок» произвела на Зотова гнетущее впечатление, и он воздерживался от обычных дурацких замечаний. А может, ему уже все стало ясно, и в этом была заслуга Федора. Его, правда, кольнуло чувство, что все получилось как-то чересчур гладко, без сучка и задоринки, типа «пришел, увидел, победил», а менты дураки. Мысль эту Федор отогнал, твердо сказав себе, что он философ, а не оперативник, а с точки зрения философии в его выкладках комар носа не подточит: безупречная логика, доказано наличие точек соприкосновения, «нарисован» психологический портрет убийцы, даже полнолуния в масть. А всякие там подгонки, отпечатки пальцев, ДНК-анализы и ползания с лупой – дело криминалистов, вот пусть и займутся… делом. Но было что-то… что-то было… кто-то что-то сказал… Иван Денисенко? Или кто-то другой? Что-то, что застряло в сознании диссонансом. Или в подсознании…

– А ты не поедешь в Посадовку посмотреть, где он живет? – перебил его раздумья Савелий.

– Думаешь, стоит? Коля не обрадуется, он терпеть не может самодеятельности. Вообще-то я не против, Савелий.

– Ты же бывший оперативник, – заметил Савелий.

Они смотрели друг на друга долгую минуту; наконец Федор сказал:

– Хочешь со мной? А капитану пока не скажем. Мы только посмотрим издали, откуда-нибудь из-за кустов.

Савелий кивнул.

– Завтра? – спросил Федор. – Можно часов в десять утра. Только посмотрим и больше ничего!

Савелий снова кивнул.

Они оставили машину на стоянке около площади и дальше пошли пешком. Дом Устинова находился на улице Кольцевой, тринадцать. Это была окраина Посадовки, за которой был смешанный, какой-то мелковатый и неряшливый лес, перерезанный оврагами. Они шли на север, Федор вертел головой, определяя улицы, а Савелий поминутно оглядывался, чувствуя себя разведчиком на боевом задании. Спрашивать дорогу они не стали в целях конспирации. Прохожих было немного, в основном женщины с большими базарными сумками, и каждая окидывала их внимательным взглядом.

Они оставили центр Посадовки с трехметровыми заборами и домами с башенками – лет десять назад в поселке стали селиться денежные мешки, которых привлекали зеленая зона, близость города, покой и тишина. Тут даже речка была, небольшая, с песчаным дном и крохотными песчаными пляжиками – Белуха. По мере удаления от центра дома становились скромнее, заборы ниже и любопытные незлые собаки выбегали им навстречу, виляя хвостом.

– Кольцевая! – Федор неожиданно остановился; Савелий налетел на него и снова оглянулся.

Удивительная тишина стояла вокруг. День был серый, сырой и нехолодный. Неподвижные деревья почти облетели, любопытные рыжие белки сновали вверх и вниз, рассматривали чужаков.

Потемневший от времени деревянный дом под номером тринадцать стоял на отшибе, в одичавшем саду. Неподалеку за деревьями виднелись еще два дома. На старой калитке висели неожиданно ярко-синяя бляха с названием улицы и номером дома: «Кольцевая, 13» и почтовый ящик, в котором белела какая-то бумажка – то ли письмо, то ли квитанция. На ящике от руки было кривовато выведено: «Устиновы». Ворота рядом с калиткой были заперты на щеколду.

– Может, обойдем сзади? – сказал Савелий. – А то он заметит.

– Нет, мы рассмотрим дом из кустов. – Федор вытащил из рюкзака бинокль. – Заходить во двор не будем.

– Ну что? Он там? – нетерпеливо спросил Савелий.

– Никого не видно. В доме два входа.

– Двое хозяев? – поразился Савелий. – Может, черный ход?

– Не похоже, там два крыльца. В одном окне белая занавеска, в другом – красные цветы. Веранда только с одной стороны, и две дорожки до калитки – одна слегка расчищена, другая засыпана листьями.

– И что? Живут только с одной стороны? Два хозяина, а номер дома один?

– Почтовый ящик тоже один, – сказал Федор. – Может, родственники.

– На ящике написано «Устиновы», значит, их несколько! Федя, он не один, слышишь?

– Савелий, пока ничего не известно. Мы даже не знаем, он ли это. Успокойся.

– И место подходящее! Тут никого больше нет! У него должна быть машина, Федя. – Савелий был возбужден, он поминутно дергал Федора за руку и, будь его воля, побежал бы из укрытия к дому.

– Машины не видно. И гаража нет.

– Может, за домом?

– Вокруг дома кусты, машина там не пройдет. Есть следы двух стоянок, проплешины в траве. У них две машины.

– Но если нет машин, значит, никого нет дома! – сообразил Зотов. – Федя, а может…

– Нет, Савелий, даже не думай. Мы можем его вспугнуть, а если у него ружье? Место тут тихое, спокойное… Да и Астахов… Представляешь, что скажет наш капитан? Будем считать, что наша миссия на данный момент выполнена, а посему… – Он замолчал и приложил палец к губам. Вдалеке послышался шум мотора.

– Кто-то едет! – прошипел Савелий. – Федя, это он! Давай в лес!

– Спокойно, Савелий. Не шевелись! Бегущий человек в лесу виден как на ладони, стой смирно. Он нас не заметит.

– Хорошо хоть собаки нет, – прошептал Савелий. Он пододвинулся к Федору поближе и уперся плечом в его плечо. Федор вытащил мобильный телефон…

Они увидели, как из красной «Субару» выбрался молодой парень и открыл ворота. Машина въехала во двор. Хлопнула дверца. Парень, чуть прихрамывая, пошел к дому.

– Это он? – прошептал Савелий.

– Нет.

– А кто? Ты успел его сфотографировать?

– Успел! Тише, Савелий!

Парень взбежал на крыльцо, приподнялся на цыпочки и пошарил рукой над дверью; достал ключ. Тишина вокруг стояла такая, что было слышно, как заскрежетал в замочной скважине ключ. Парень вошел, оставив дверь открытой настежь. В окне зажегся свет.

– Почему он не закрыл дверь? – спросил Савелий.

– Скорее всего, он здесь не живет. Заскочил взять что-нибудь. Дом отсырел, вот он и не стал закрывать дверь.