Стоя в чужой могиле - Иэн Рэнкин

— Томас Робертсон, — прочла она вслух. — Не очень польская фамилия.

— Он шотландец.

Дверь снова открылась. На пороге стоял Билл Соумс. Он смотрел на Кларк, которая оторвала верхний лист из блокнота, сложила пополам и сунула в карман.

— Ничего, — сказал он, поворачиваясь, чтобы закрыть дверь. — Никто ее не видел. — Потом он положив руку Скилядзю на плечо. — Все в порядке, Стефан?

— Теперь уйти можно? — спросил Скилядзь у Ребуса.

— Спрашивай у нее, не у меня. — Ребус указал на Кларк.

Она кивнула Скилядзю, и тот встал, собираясь уходить.

— Что тут происходит? — спросил Соумс.

Ребус дождался, когда Скилядзь выйдет.

— Мистер Скилядзь помогал нам в расследовании, — заявил он Соумсу. — Нам придется приехать снова.

Он встал и протянул Соумсу руку. У Соумса был такой вид, будто он хотел о чем-то спросить, но Ребус уже открывал дверь. Кларк пожала Соумсу руку и задала собственный последний вопрос:

— Как далеко до первого разворота?

— Чуть больше полумили, если не побоитесь разворачиваться в опасном месте.

— Нисколько не побоюсь. — Кларк улыбнулась ему и пошла следом за Ребусом.

Уже в машине она спросила, что он об этом думает.

— Мы не можем ворваться к ним и начать допрашивать, — ответил Ребус. — Нужно известить тейсайдского констебля.

— Согласна.

— Так что позвони утром в Тейсайд, а потом возвращайся сюда, и все будет по закону.

— Ты не хочешь участвовать?

Ребус покачал головой:

— Я всего лишь надомник.

— Ну, пока на хлеб себе зарабатываешь.

— Скажи об этом Разрыву Связи.[27]

Кларк улыбнулась:

— А что насчет Стефана Скилядзя?

— Надо бы покопаться в его прошлом, хотя не думаю, что будет толк.

Она согласно кивнула и завела машину.

— Может, придется поставить тебе пинту, когда вернемся в Эдинбург.

— С чего ты взяла, что у меня нет других планов?

— Ты не из тех, у кого бывают планы, — ответила она, включая поворотник и, как обычно, не сомневаясь, что в потоке грузовиков появится окно.

В итоге Ребус позволил ей поставить ему две порции. Потом проводил ее до машины и отказался от предложения подвезти его к дому.

— Это тебе совсем не по пути, — объяснил он.

— Значит, ты либо возьмешь такси, либо продолжишь пить.

— Играешь сыскными мускулами?

— День прошел неплохо. Но если ты повадишься на Гейфилд-сквер со вчерашним выхлопом…

— Уразумел. — Он шутливо отсалютовал ей и постоял, дожидаясь, когда «ауди» скроется из вида.

На город опустилась тишина, и лишь такси шныряли по улицам в поисках почти мифических пассажиров. Ребус поднял руку и стал ждать. Через двадцать минут он расплатился с шофером, добавив фунт чаевых. Он вышел из машины напротив бара, называвшегося «Гимлет». Тот находился рядом с загруженной развязкой близ Калдерроуд — одной из главных дорог, ведущих в город с запада. Жилые здания здесь чередовались с коммерческими; автосалоны, небольшие промышленные сооружения, а между ними — однотипные двухэтажные домики с обычным набором спутниковых тарелок, развернутых в небеса.

«Гимлет» построили в 1960-х. Это была невысокая обособленная коробка с рекламным щитом, сообщавшим о вечерах с викторинами и караоке, а также дешевых завтраках в течение всего дня. Ребус не был здесь несколько лет. Он не знал, осталось ли это заведение местом сбора магазинных воров и домушников.

— Есть лишь один способ выяснить, — сказал он себе.

Из динамиков лилась музыка, а в телевизоре сногсшибательная блондинка читала спортивные новости. Ребус направился к стойке под мрачными взглядами полудюжины клиентов. Он посмотрел, какие сорта пива здесь есть; потом проверил, что стоит в холодильнике-витрине со стеклянной дверью.

— Бутылочку ИПА,[28]— выбрал он.

За стойкой бара стояла девица с татуированными руками и лицом, полным пирсинга. Ребус решил, что саундтрек она выбирает вне зависимости от предпочтений клиентов. Когда она наливала ему пиво, он спросил, заглядывает ли сюда Фрэнк.

— Какой Фрэнк?

— Хаммель — ведь это его заведение?

— Понятия не имею.

Она бросила пустую бутылку в корзину с излишним остервенением. Ребус протянул ей двадцатифунтовую банкноту, которую она проверила на ультрафиолетовом сканере и только потом открыла кассовый ящик.

— А Даррил? — сделал еще одну попытку Ребус.

— Вы что, из газеты?

Она не дала ему сдачу в руки — положила на стойку. Там было несколько монеток и три пятерки: предельно ветхие, каких он давно не видел.

— Попробуйте еще раз, — предложил Ребус.

— Он — коп, — сообщил один из клиентов.

Ребус повернулся к нему. Тому было за шестьдесят, и он баюкал стакан с темным ромом. Перед ним стояли еще три, пустые.

— Мы знакомы? — спросил Ребус.

Человек отрицательно покачал головой:

— Но я все равно прав.

Ребус отхлебнул пива. Оно было слишком холодным и чуть выдохшимся. Дверь слева от него с дребезжанием открылась. Табличка на ней извещала, что она ведет в пивной сад и туалеты. Вошедший закашлялся, засовывая в карман пачку сигарет. Роста в нем было больше шести футов, бритая голова торчала над черным пальто до колен, надетом на темные брюки и водолазку.

Само собой разумелось, что в «Гимлете» должен быть кто-то вроде охранника. Приход Ребуса совпал с его перекуром — только и всего. Человек вперился в него взглядом, признав чужака и чувствуя напряжение в зале.

— Проблемы? — спросил он.

— Фараон, — сказала девица за стойкой.

Охранник остановился в футе от Ребуса, изучил с головы до ног.

— Староват, — сказал он.

— Спасибо за вотум доверия. Я хотел поговорить с Фрэнком или Даррилом.

— Это насчет Аннет? — спросил все тот же клиент.

Охранник бросил в его сторону остерегающий взгляд, а потом снова повернулся к Ребусу.

— Есть процедура, и вы ее не соблюдаете, — заявил он.

— Я не догадался, что говорю с адвокатом Фрэнка.